Сделав паузу, Мэйсон продолжает рассказ:

— Поскольку ее растил такой человек, шанса стать другой у Кэйси не было. Она старалась быть примерной дочерью в детстве и, похоже, в этом состоянии и застыла.

— Как ты думаешь, зачем он приставил ее к нам? — спрашиваю я.

Мэйсон вздыхает. Я понимаю почему — ему неприятно, что интуиция, которой он всегда так гордился, подвела его, и он не почувствовал, что с Кэйси что-то не так.

— Не уверен, что мы когда-нибудь узнаем это со всей достоверностью, — говорит Мэйсон, — но лично я считаю, что дело в тебе.

— Во мне?

— Да. Я думаю, Бог всегда был слегка на тебе помешан, — объясняет Мэйсон. У меня от его слов холодеет спина. — Когда случилась та автобусная катастрофа, он хотел найти для тебя другое место. Не хотел, чтобы агент удочерял тебя. Но я боролся.

— Почему?

— Я когда-нибудь рассказывал тебе о жене? — спрашивает Мэйсон.

— Нет, но я знаю, — тихо отвечаю я. Конечно, гордиться здесь нечем, но я в свое время не удержалась и сунула нос в личное дело Мэйсона. Я не раз просматривала его и узнала, что его жена погибла, катаясь на горных лыжах. Прочитав об этом, я почувствовала себя преступницей и никогда больше дело Мэйсона не открывала.

— Отлично, — говорит Мэйсон, поражая меня. — Дело в том, что я не люблю разговоров на личные темы. Поэтому я рад, что ты сама все узнала.

Он делает паузу и, справившись с эмоциями, продолжает:

— Тебе бы она понравилась. Она была очень веселая. И отлично готовила.

— Не сомневаюсь, — отвечаю я, улыбаясь.

— Она всегда и во всем мне помогала, — говорит Мэйсон. — Учиться в медицинском было тяжело, но она подбадривала меня, и я закончил курс. Позже, когда мне впервые предложили участвовать в проекте, я думал отказаться, потому что не считал себя достаточно опытным. В итоге я все-таки отказался. Жена расстроилась и сказала, что я сам не вижу своего потенциала.

На мгновение Мэйсон погружается в воспоминания, но вскоре снова возвращается к тому, о чем говорил:

— Но она погибла, как ты знаешь. Мы ездили в отпуск в Колорадо. Она не справилась со спуском и ударилась об дерево. И погибла на месте.

Глаза Мэйсона заволакивает пелена слез.

— Чего не было в моем деле, — говорит он, — так это информации о том, что она была беременна. Срок был таким маленьким, что о беременности не знала даже она сама.

— Боже мой, — едва слышно шепчу я.

— Да, — соглашается Мэйсон, — это было ужасно. Но после ее гибели я решил стать участником проекта. Мне хотелось развить в себе потенциал и стать таким, каким видела меня она. А потом появилась ты, бездомная девочка, и я решил, что это мой шанс. Мне показалось, что Зои подсказывает мне, что делать, и, как всегда, поддерживает мое решение.

— Как хорошо, что ты его принял, — говорю я.

— Я тоже этому рад. Надеюсь, я не повлияю на тебя так, как Бог повлиял на Кэйси, — произносит Мэйсон встревоженно. — Мне всегда хотелось сделать все, как нужно, но едва ли из тебя выйдет типичная американская домохозяйка.

— Не важно, где и как ты меня воспитывал, — говорю я, — важно, что ты меня любил. И ты совершенно не похож на Бога. Ты — настоящий отец. Я всю жизнь буду благодарна тебе за это решение.

Мэйсон тепло улыбается, глядя мне в глаза.

— Это было лучшее мое решение, — говорит он.

В тот же вечер, выключая свет, чтобы лечь спать, я снова припоминаю разговор с Мэйсоном. Меня посещает страшная мысль: если Бог был готов на такие вещи, как убийство двадцати с лишним человек без особой надобности, лишь для того, чтобы «придать изначальный импульс» своему проекту, какие еще ужасные злодеяния он мог совершить?

Что было бы, если бы он пригласил в проект Мэйсона, а тот не заинтересовался бы и отклонил предложение? Захотел бы он «придать изначальный импульс» Мэйсону или его жене?

А не мог ли он убить жену Мэйсона, чтобы «заинтересовать» его и заставить прийти в проект?

А как же я со своей склонностью к роли жертвы несчастного случая? Может ли быть, что дело не только во мне? Да, я забывчива и часто делаю глупости. Но ведь я не одна такая. Но ведь за мной неусыпно следил маньяк и его амбициозная дочь.

И наконец, когда я почти уже сплю, мне приходит в голову, наверное, самая ужасная мысль: если он убил меня однажды… не мог ли он, войдя во вкус, убивать меня снова и снова?

В обтягивающих джинсах, подаренных мне Одри, и темно-пурпурном топе я вхожу в двери школы южного района города Аламеда, чувствуя одновременно головокружение и нервозность. Естественно, все вокруг пялятся на новенькую, но мне, по крайней мере, не приходится стеснять себя, спрашивая, куда идти — мне все показали представители администрации, когда мы с Мэйсоном приезжали, чтобы записаться в школу.

Невысокая девушка с длинными светлыми волосами и зелеными глазами, правда, не такими красивыми, как у Мэйсона, улыбается мне, стоя у соседнего шкафчика. Меня душат слезы — я вспоминаю, как впервые увидела Одри. Но я не отворачиваюсь, наоборот, заставляю себя улыбнуться в ответ, и лишь потом поворачиваюсь к дверце, чтобы открыть замок с шифром.

— Первый день? — спрашивает девушка, стараясь завязать разговор. Я поднимаю голову и смотрю на нее.

— Да, — говорю я, — мы только переехали.

— Меня зовут Элси Филлипс, — представляется девушка. — Я тоже недавно здесь. Приехала из Портленда в августе.

— Приятно встретить такого же новичка, — говорю я. — Мы из Омахи. Очень не хотелось переезжать, но такова жизнь.

— Да, понимаю, — произносит Элси, закидывая сумку в шкафчик. — Я ужасно скучаю по Портленду.

Посмеявшись над общим горем, мы обе не знаем, что еще сказать друг другу. В наступившей тишине, испытывая неловкость, я вновь вспоминаю Одри. С ней я никогда не напрягалась. А вот с Меган в первую нашу встречу мы и пары слов друг другу не сказали.

— Что ж, пора, пожалуй, отправляться на урок, — говорит Элси. — Ты знаешь, куда идти?

Я оглядываюсь, наморщив лоб от напряжения, и, сориентировавшись, указываю влево.

— Кажется, мне сюда.

— Не волнуйся, здесь все просто. И ребята хорошие. Тебе будет легко.

— Спасибо, — говорю я. Мы расходимся в разные стороны, но через пару секунд девушка окликает меня.

— Прости, я не запомнила, как тебя зовут? — спрашивает она.

Мне становится не по себе. Комиссия распорядилась сменить мне не только фамилию, но и имя, на случай, если проект все-таки будет решено закрыть и мне придется остаться в этом городе навсегда. Кроме того, имя Дэйзи, по их мнению, привлекало слишком много внимания.

И вот настал момент, когда я должна впервые произнести новое имя вслух.

— Ой, прости, — говорю я, стараясь говорить непринужденно. — Кажется, я не представилась. Меня зовут Софи. Софи Уэллер.

Мэйсон предложил мне это имя, так как его маму звали Софи. И лишь на прошлой неделе я узнала, что Уэллер — его настоящая фамилия.

— Приятно познакомиться, Софи.

Элси разворачивается и уходит по коридору, а я, направляясь на первый урок в новой школе, думаю о том, что Софи Уэллер — не такое уж плохое имя. Оно не кажется мне фальшивым. Я приосаниваюсь и стараюсь выглядеть как можно выше, хотя на ногах у меня, как обычно, туфли без каблуков, правда, новые. Хочется верить, что однажды меня уже не будет так сильно тянуть назад, в Омаху, и я полюблю этот город и это имя — Софи Уэллер — всей душой.

На дворе конец мая, десятый класс почти окончен. Через несколько недель, совсем скоро, в летний лагерь для музыкально одаренных подростков на все лето приедет Мэтт. Лагерь находится в окрестностях Сан-Франциско, недалеко от меня. Мы будем видеться каждые выходные, и я так мечтаю, чтобы он как можно скорее приехал, что едва справляюсь с собой. Желание вновь ощутить вкус его губ так велико, что каждый раз, думая об этом, я чувствую, как по всему телу бегут мурашки. Мне так хочется запустить пальцы в его мягкие кудрявые волосы, что я стараюсь не думать об этом, иначе я просто не выдержу и, плюнув на экзамены, на первом же самолете улечу в Небраску.