Накануне Чеченской войны, в 1993 году, был проведен опрос общественного мнения. Среди прочих вопросов был вопрос об отношении к тезису о том, что одной из задач режима «Жесткой руки» является применение силы для предотвращения распада России. Из сторонников установления «Жесткой руки» для достижения экономических целей «за» высказалось 35 %, «против» — 31; из сторонников социалистического авторитаризма «за» — 37, «против» — 28; из сторонников капиталистического авторитаризма «за» — 30, «против» — 38 %. Опрос был проведен среди жителей России 88 городских и сельских населенных пунктов (в 11 регионах страны). Такому опросу трудно не верить. Но если подавляющее большинство высказалось за применение силы для предотвращения распада России, то правильно ли обвинять в войне одних лишь правителей?

29 ноября 1994 года, было передано по радио и опубликовано обращение президента Российской Федерации:

— Выражая волю нашего многонационального народа и в соответствии с полномочиями, которые даны мне Конституцией Российской Федерации, обращаюсь ко всем участникам вооруженного противоборства в Чеченской Республике с требованием в течение 48 часов с момента моего обращения прекратить огонь, сложить оружие, распустить все вооруженные формирования, освободить всех захваченных и насильственно удерживаемых граждан.

Если в течение установленного срока это требование не будет выполнено, то на территории Чеченской Республики будут использованы все имеющиеся в распоряжении государства силы и средства для прекращения кровопролития, защиты жизни, прав и свобод граждан России, восстановления в Чеченской Республике конституционной законности, правопорядка и мира[150].

Установление конституционной законности не потребовало бы принятия столь экстренных мер, если бы еще полтора года назад при заключении Федеративного договора были решены все вопросы взаимоотношения России и Чечни. Но тогда в газетах и журналах хвалили и президента Ельцина, и правительство за то, что они проводят осторожную выжидательную политику и даже по отношению к режиму Дудаева, демонстративно объявившему об отделении Чечни от России[151]. Если раньше Б. Ельцин ждал полтора года, молча наблюдая за тем, как Чечня вооружается и готовится к войне, то теперь не дождался даже обозначенного им самим срока — 48 часов. Уже на следующий день был издан секретный указ № 2137 от 30 ноября 1994 года. Началась война.

В ноябре 1992 года (тогда еще был Верховный Совет, а не Государственная Дума) в парламенте был рассмотрен вопрос о конфликтной ситуации в Северо-Осетинской ССР и Ингушской Республике. Тогда президент тоже настаивал на введении чрезвычайного положения. Ответ Верховного Совета народных депутатов был четким — нет. Депутаты заявили, что никакого чрезвычайного положения не может быть введено без ведома, согласия, обсуждения и утверждения на Верховном Совете. Нынешний парламент не имел таких прав, которые имел парламент, расстрелянный в октябре 1993 года.

После подписания указа № 2137 была создана группа руководства действиями «по разоружению и ликвидации вооруженных формирований, введению и поддержанию режима чрезвычайного положения на территории Чеченской Республики. «В составе этой группы были: Грачев П. С. (руководитель), Егоров Н. Д., Ерин В. Ф., Круглов А. С., Куликов А. С., Николаев А. И., Паничев B. Н., Пастухов Б. Н., Старовойтов А. В., Степашин C. В., а также Ширшов П. П. и Юшенков С. Н. (два последних — по согласованию с председателем палат Федерального собрания)»[152]. На всю операцию отводилось три недели. О том, каким образом пытались противостоять началу войны депутаты Государственной Думы, в том числе и Г. А. Явлинский, наверное, лучше узнать из Чеченского дневника самого Григория Алексеевича.

— 5 декабря 1994 года Думская фракция «ЯБЛоко» получила информацию о том, что в ночь на шестое готовится крупная войсковая операция по захвату Грозного. На состоявшемся в этот день заседании фракции Г. Явлинского было поручено выступить с заявлением, направленным на предотвращение назревшей войны.

Заявление Г. Явлинского по поводу событий в Чечне (5 декабря 1994 г.)

(сокращенное изложение)

То, что сейчас известно о событиях в Чечне, говорит о том, что ситуация там вышла на грань Кавказской войны. Эта модель войны, типа вьетнамской, афганской, которые не имеют завершения. Почему и за что мы должны отдавать там жизни наших детей, остается открытым вопросом.

Нынешняя политика властей привела к сплочению людей вокруг фигуры Дудаева. Я не берусь сейчас оценивать, но я понимаю, что в результате всех этих действий Дудаев стал тем человеком, с которым Ельцин должен теперь вести переговоры. Выходом из сложившейся ситуации могут быть только немедленные переговоры Ельцина с теми, кто представляет сейчас население Кавказского региона, в частности Чечню. Начать эти переговоры крайне сложно, тем более что в Чечне есть пленные русские люди, которых самым бессовестным образом просто обманули и вовлекли в авантюру.

Наше предложение: я и еще ряд депутатов готовы поехать в Чечню при условии, что пленные будут освобождены. Мы будем находиться там вместо них, на их положении до того времени, пока не начнутся переговоры. Вот два наших конкретных предложения:

— немедленные переговоры;

— обмен российских военнослужащих на депутатов Государственной Думы.

Я и мои товарищи, которые дали на это согласие, готовы вылететь в Чечню, как только это будет возможным для того, чтобы обеспечить возможность этих переговоров. Мы надеемся, что бомбардировки там будут прекращены и не будет боевых действий[153]. Вряд ли переговорный процесс входил в план российских правителей. Уж если они за полтора года не договорились, то, наверное, не потому что не могли, а потому что не хотели. Явлинский придерживается другого мнения. В телепередаче «Итоги» 11 декабря 1994 года, отвечая на вопрос Е. Кисилева, он сказал, «что эта власть не умеет ничего другого. Ну просто не умеет! Если человек не умеет играть в шахматы, он может только перевернуть доску, если ему сильно досадили. Вести демократическую политику — это же сложно. Это же сложно — вести разумную политику. Я понимаю, что гораздо интереснее рассказать какой-нибудь страшный сюжет, о каких-нибудь схватках под ковром, заговорах и всех таких прочих вещах. Наверное, кто-то что-то действительно где-то… Но не в этом суть нашей политической ситуации. Суть нашей политической ситуации заключается в том, что те лица, те люди, которые ее сегодня вершат, ни к чему другому кроме того, что мы сегодня видим, не способны».

Заявление Григория Алексеевича выслушали, никто не отказывался от его предложения о немедленных переговорах, но никто и не помог. Тщетно они просили президента Б. Ельцина помочь им добраться до Грозного — дать самолет. Самолет за ними прислал Президент Ингушетии Руслан Аушев. Вот как об этом рассказывает участник поездки в Грозный, депутат Государственной Думы от фракции «ЯБЛоко» Алексей Мельников: — Вечером 5 декабря депутаты нашей фракции не расходились. Явлинский позвонил в Грозный из кабинета председателя Комитета Госдумы по обороне, который постоянно находился на связи с Грозным. Дудаев согласился с ним переговорить.

Г. Явлинский предложил ему, чтобы группа депутатов «ЯБЛока» приехала в Грозный с тем, чтобы предотвратить начало военных действий и запустить переговорный процесс. При этом Явлинский твердо сказал, что если мы приедем, то хотели бы, чтобы были освобождены все российские военнопленные, оставшиеся в Грозном. Дудаев дал на это согласие. Это уже потом телевидение и газеты выдвинули освобождение пленных как основную цель поездки. На самом деле главным было: 1) попытаться своим приездом вразумить безответственных политиков в Москве и попытаться остановить намеченную ими на 6 декабря военную авантюру; 2) проверить готовность Дудаева к серьезным переговорам с Москвой.