Мир тратил на это столетия, а мы проходим почти одномоментно. Поэтому я бы предложил меньше тратить сил на поиски виноватых, а больше — на поиск выхода из кризиса [50].
Вряд ли он имел возможность как-либо воздействовать на ситуацию, если бы и остался на посту зампреда. Я, тем не менее, не считаю его идеи утопическими. Наоборот, полагаю, что и мне лично, и многим другим людям, привыкшим жить на зарплату, было бы легче, если бы была принята его программа. Это доказывают и последующие события, развернувшиеся после заявления Явлинского об отставке. Уже вскоре после этого работа по объединению программ была завершена. От альтернативного «Основным направлениям» содержания программы осталось только название — «500 дней», исчезла и подпись Г. Явлинского. Теперь о программе «500 дней» говорили исключительно как о программе С. Шаталина. Упоминали впоследствии и Джефри Сакса, который вообще никакого отношения к программе не имел. Все это привело к тому, что С. Шаталину пришлось во всеуслышанье заявить об авторстве Явлинского. В высших эшелонах власти пытались провести реализацию программы «500 дней», в которой уже ничего кроме названия не осталось, по принципу: отряд не заметил потери бойца. Как показало будущее, «Яблочко-песню» Явлинский поет сам.
Зачем нужна была такая акробатика, облачившая «Основные направления» в рыцарские доспехи отвергнутого оппонента? Или все же настроение и ожидание большинства населения были сориентированы на «500 дней»? Так или иначе, но опрос общественного мнения показал, что многие люди морально подготовились к повышению цен. При этом почему-то упускалось из виду, что опрошенные, как и подавляющее большинство населения, предполагали, что это мера временная — год-два и все образуется.
22 октября 1990 года Л. Абалкин, А. Аганбегян, С. Шаталин провели пресс-конференцию для советских и иностранных журналистов: «Если же представить, что указы Президента будут ратифицироваться всеми республиками, страну ожидает хаос, а экономику — развал. Совет Федерации России высказался за вертикальную схему отношений внутри республики. Но такое же право должно быть обеспечено и центру по вопросам его компетенции — финансы, кредитная политика, процентные ставки, банки»[51].
Несмотря на то, что Григорий Алексеевич подал в отставку и идеи его остались невостребованными, к реализации программы под названием «500 дней», по сообщениям прессы, планировалось приступить с 1 октября 1990 года. Но 1 октября Председатель Совмина РСФСР И. Силаев, выступив в телепередаче «Время», объявил другой срок — 1 ноября.
1 ноября 1990 года было объявлено, что Россия начала реализацию программы стабилизации экономики и перехода к рынку, рассчитанную на 500 дней. Накануне на сессии Верховного Совета РСФСР было заявлено о готовности правительства РСФСР к проведению программы. Явлинский тоже был на том заседании, но не выступал. На вопросы журналистов отвечал, что одной из самых трудных задач для руководства и населения страны, по его мнению, будет борьба с нарастающей инфляцией. «Людям надо будет расставаться, — говорил журналистам Григорий Алексеевич, — с надеждой на социальные гарантии государства»[52].
Пожалуй, его отставка не входила в планы Б. Ельцина или М. Горбачева. Он не захотел играть приготовленную для него роль. Теперь получалось, что не на кого будет свалить вину за неудачу, вызванную якобы реализацией программы «500 дней». Впоследствии он прокомментирует это так: «Подготовили мы с Михайловым и Задорновым такую штучку (программу «500 дней». — Прим. авт.). Дали почитать Фильшину, тот снял копию, отдал Бочарову, Бочаров — Ельцину. Ельцин пригласил меня осуществить эту программу. Потом стало ясно, что ни Ельцину она всерьез не нужна, ни Горбачеву, ни Силаеву. Им нужен только флаг, миф про то, что через 500 дней наступит райская жизнь. И тогда я сказал: не буду вашей туфтой заниматься, идите в баню!»[53]
Дело в том, что прецеденты разработки программ, альтернативных тем, что создавались в «бункере» Н. Рыжкова, были и прежде, но никто и никогда не посылал в баню соответствующих должностных лиц, не заявлял об отставке, не хлопал дверью.
Г. А. Явлинский не мог противостоять решениям, принятым Верховным Советом СССР и РСФСР, а роль свадебного генерала его не устраивала. Заявлением об отставке он бросил вызов. Обскурантизм всех этих перипетий в том, что у вышедших на поединок был разный вид оружия. У Г. Явлинского — боксерские перчатки, у его оппонентов — огнестрельное оружие. На одной стороне стоял экономист с группой таких же, как и он, ученых, на другой — люди, имеющие реальную власть. Их победа была предопределена по политическим соображениям. Он мог только убеждать стоящих у власти не повышать цены… Он не мог этого запретить. И цены повышались, потому что у его оппонентов были в руках рычаги управления. «500 дней» не вдохновила М. Горбачева, он не был готов идти так далеко, в его планы не входило изменение системы. Б. Ельцин оказался более прагматичным и, идентифицировавшись с демократическим движением, требовавшим и ожидавшим кардинальных перемен, получил довольно-таки высокие политические дивиденды.
Что же из этого извлек сам Г. А. Явлинский? О его программе узнали в стране и за рубежом. Была сформирована перспективная альтернатива, которая, судя по откликам как доброжелательным, так и гневным, продолжающимся до сих пор, еще не потеряла своей актуальности. Она была поддержана широкой общественностью. Но настроения общества умело были направлены на поддержку повышения цен и тому подобных мероприятий «Основных направлений».
Результатом того, что о его программе узнали за рубежом, явилось официальное приглашение Госдепартамента США на заседание совета «большой семерки» со статусом участника. Если уж говорить о статусе, то к «большой семерке» более подходили по рангу М. Горбачев или Б. Ельцин. Но приглашение сделали не им, а Г. А. Явлинскому, признав тем самым его приоритет.
Кстати, в связи с этим вспоминаются результаты социологических опросов. Странно, что потенциальные избиратели, то есть опрошенные, не обращают особого внимания на взгляды Явлинского, но часто повторяют по ассоциации с его именем слова: «ум», «образованность»[54]. Это же заметили и представители «большой семерки». Что же касается не респондентов, а политологов, то здесь все наоборот: «Во-первых, полагаю в этом (в завышенной самооценке. — Прим. авт.) виноват еще М. Горбачев. Михаил Сергеевич, давая свое «добро» на поездки Явлинского в США, держал в уме свои цели — например, заигрывание с более радикальной частью реформаторов, демократией»[55]. Однако для этой поездки вовсе не требовалось «добро» М. Горбачева. Представителей «большой семерки» не смущало, что Григорий Алексеевич уже не занимал пост зампреда Совмина России, а также то, что они своим приглашением «обошли» первых лиц СССР и РСФСР. А вот позже, уже после того, как получит поддержку ученых мужей из «большой семерки», Явлинский действительно будет поддержан и М. Горбачевым. Впрочем, опять ненадолго.
Выступление Г. А. Явлинского очень заинтересовало участников заседания. Появляется идея разработки новой совместной программы. Вернувшись в Москву и заручившись поддержкой М. Горбачева и Е. Примакова, Г. Явлинский приступает к разработке программы «Согласие на шанс». Большая часть программы, охватывающая политические и экономические проблемы СССР, выполнена в ЭПИцентре. Далее Г. Явлинский отправляется в соответствии с договоренностью с американскими коллегами в Гарвардский университет. Здесь совместно с американскими специалистами под руководством профессора Г. Аллисона разрабатывается та часть программы, которая касается помощи развитых стран Западной Европы и США, которую предполагалось оказать СССР в период реформ, а также условия, на которых она оказывалась.
