— Трипп — ваш человек? — спросил Джолсон.

— Да. Плюс старый Кимбро, — пояснил Хокеринг, свободной рукой отводя цепляющиеся пальцы Джолсона. — А сейчас я вас, мистер лже-Габни, задушу. И утоплю в бассейне с грязью.

Джолсон сконцентрировался. Его шея начала расти и вытянулась сантиметров на двадцать, становясь все тоньше и ускользая из рук Хокеринга. Удлинив пальцы, Джолсон ткнул ими здоровяку в глаза.

Тренировка в Корпусе Хамелеонов дает некоторые преимущества. Джолсон сжался, стал сантиметров на тридцать меньше и пулей выскочил из кресла. У фена он затормозил, поднял его за металлическую стойку и с силой ударил Хокеринга сушильным колпаком по голове…

В своем синем тренировочном костюме Джолсон выскочил в коридор и смешался с отдыхающими. Дойдя до выхода, он выскользнул из главного корпуса и побежал через парк, надеясь найти на стоянке катер.

Вдруг он услышал, как кто-то выкрикивает ему числа. Свесив лестницу, в сумеречном небе покачивался катер с личным номером.

— Кто это? — заорал Джолсон.

— Я, Дженнифер Харк. Поднимайтесь быстрее.

— Проклятье, — выругался Джолсон и, прыгнув, уцепился за лестницу. — Я просил тебя не вмешиваться, — сказал он, забравшись в маленькую кабину.

— Вы же его сжали.

— Что сжал? — спросил он, усаживаясь в кресло для пассажиров.

— Абрикос, — ответила Дженнифер, ведя катер в сторону от Непенте. — Он передал сигнал тревоги добрых три часа назад. Я вылетела, чтобы вас выручить.

Спрашивать, как она собиралась это сделать, Джолсон не стал.

— Я этой штуки не касался. Скорее всего это они днем обыскивали мои вещи и пошалили с ним.

— Вам удалось допросить посла Кимбро?

Они летели по направлению к Эсперанса-Сити, и далеко внизу сверкали пестрые огни кладбищ.

— Конечно, — ответил Джолсон.

Он сообщил девушке о Триппе и Хокеринге и рассказал, что ему удалось выкачать из посла.

— У меня шифровка от шефа Микенса. Вам приказано проследить все собранные вами данные до их логического конца. Меняя облик в зависимости от ситуации.

— Знаю. Я всегда так делаю, — сказал Джолсон. — Передай в ЦБШ, пусть наблюдают за Непенте и проследят за Триппом и Хокерингом, если те улизнут, что они, видимо, сейчас и пытаются сделать. Но пока я не выйду на “Группу А”, брать их не надо.

— Мы посадили двух агентов в часовню, из которой просматривается весь Непенте. — Она щелкнула тумблером рации. — Предупрежу их.

Пока она вела связь, Джолсон сидел в кресле, расслабившись и закрыв глаза. Потом произнес:

— Высади меня на окраине.

— На окраине вам надо выглядеть молодым, — сказала Дженнифер. — Кроме того, вы даже ничего не знаете о тамошних обычаях и моде.

— Усвою по пути. — Джолсон на миг закрыл лицо ладонями, сделал выдох и стал двадцатилетним.

Девушка взглянула на него, и брови у нее задрожали.

— Не привыкла к такому. Давайте посмотрим. Волосы подлиннее. Обычно их зачесывают на левую сторону. А как быть с одеждой?

— Одолжи мне немного, остальное я подберу себе на окраине.

— Я когда-нибудь увижу вас настоящего? Как Бена Джолсона? — спросила она.

— Когда-нибудь, — ответил Джолсон…

В “Последней пристани” Джолсон заказал еще один антигистамин.

— Благословляю, заблудшая душа, — произнес человек с вывернутым воротником. Он едва держался на ногах. — Не засекал тебя раньше. Новенький?

— Чего надо, осеннее трепло? — спросил Джолсон, используя одну из выученных за два дня фраз жаргона окраины.

— Я священник. — Он был невысокого роста, с широкой грудью и трясущимся подбородком. — И я хотел бы с тобой посидеть потрепаться.

— Только не перепудри мне мозги.

— Меня зовут Преп Кокспур, — сообщил его преподобие, шлепнулся на свободный стул и сковырнул с потертого локтя кусок присохшей яичницы. — Какой на тебе хорошенький бенджаминчик.

— Я его слямзил, — сказал Джолсон.

— У всех есть свои слабости, мой друг. — Преп Кокспур засмеялся, откинув голову. — А вот и сам старина Сын.

В дверях, раздвинув бусы портьер, стоял стройный юноша. Его светлые волосы были заплетены в косички и украшены алыми лентами. Одет он был в костюм с серебряными блестками и канареечного цвета ботинки. За спиной у него висела мандолина, а в левой руке он держал усилитель.

— Сын Брюстер? — спросил Джолсон.

— Собственной персоной, — подтвердил Преп Кокспур.

— Давай грабли, Преп. Отвалю тебе пару рваных. — Сын извлек из кармана пачку купюр и протянул Препу Кокспуру. — А это что за тип?

— Мой друг, — ответил преподобный, пряча деньги в складках своей туники.

— Меня зовут Вилл Роксбери. А тебя? — спросил Джолсон.

— Сын Брюстер Младший, — ответил юноша. Он втянул щеки и прищурился. — Недавно на окраине?

— Ага.

— Сыграем в зениц?

Джолсон пожал плечами.

— По крупной или по мелкой?

— По десять минимум. Мелочь. — Сын аккуратно снял мандолину. — Подержи-ка ее, Преп…

В темной комнате сидело человек десять молодежи.

— Сейчас мы с этим типом в симпатичной хламиде сыграем партию в зениц, — обратился к ним Брюстер.

— Сделай из него шницель, Сын, — бросил рыжий парень.

Оказалось, что зениц — это квадратные карты с изображением основных кладбищ, которые кидаются об стену. Кому выпадают самые ближние, тот выиграл кон. Через полчаса Джолсон имел уже восемьдесят долларов в плюсе.

— Хватит? — спросил он Сына.

Сын подергал себя за одну из косичек, забрал у Джолсона карты.

— Занят сегодня вечером?

— Нет. А что?

— Знаешь “Ползучую Эклектику”?

— Конечно.

— Жди меня там где-нибудь в районе обеда. Поиграем в лото и дурака. Идет?

— Посмотрим, — отвернувшись, сказал Джолсон и направился к двери. В аллее он столкнулся с пожилой женщиной, торгующей подержанными венками.

— Если вы знаете покойника по имени Аксминстер, могу вам кое-что предложить, — сказала она.

Крепко взяв ее за руку, Джолсон отвел женщину в сторону.

— Никогда не надейся на грим, Дженнифер. Хватит таскаться за мной. Давай-ка дуй к себе в посольство, пока тобой не занялся Брюстер и вся “Группа А”.

— Трипп, Хокеринг и посол сейчас тоже на окраине.

— Тем более. А теперь иди….. Смешайся с толпой. Быстро!

— Мои друзья. — Сын Брюстер, войдя в кабинет, указал на четырех белобрысых парней, которые сменяли на сцене женский ансамбль. Все юноши были высокие, широкоплечие, с такой же, как у Сына, прической. — Они себя называют “Фондом Форда”.

После второй песни “Фонд Форда” побросал свои инструменты. Музыканты спрыгнули в зал и, сверкая лезвиями ножей, окружили кабинет.

— Ты подделка, Вилл, — встав и отступив назад, сказал Сын. — Трипп меня предупредил, что к нам залетела птичка из КХ, и я начал проверять всех незнакомцев. Ты не заметил, что мы играли в зениц не по правилам. И даже наш жаргон не заучил как следует.

Джолсон вспрыгнул на скамейку, на которой сидел, и, сделав сальто назад, перескочил в соседнюю кабину.

— Сделайте из него шницель, — заорал Сын.

Джолсон пересек танцплощадку и вскарабкался на сцену. Позади он услышал шум преследующего его “Фонда Форда”, и, схватив контрабас, Джолсон запустил в первого из квартета, который попытался схватить его.

Второй выбросил вперед руку с зажатым в ней ножом. Джолсон ударил его ногой в живот. Юноша вскрикнул и согнулся пополам.

Двое других юнцов, держа ножи перед собой, бросились к Джолсону. Удлинив левую руку, он обернул ее несколько раз вокруг шеи одного из нападающих и резко дернул, отшвырнув его на другого. Когда они поднимались, Джолсон по разу ударил их ногой по голове. Затем оглушил тех двух, которые пытались убить его первыми. Приглаживая волосы, он повернулся к Сыну Брюстеру.

— Протестую, — заявил Сын Брюстер. — Я не дерусь.

Не сходя с места, Джолсон выкинул вперед руку и захлестнул ее вокруг горла Брюстера.

— Ну-ка расскажи мне про “Группу А”, Сын.

— Нет.

Джолсон напряг обвитую вокруг шеи руку.