— Пришло время, дорогие мои друзья и соседи, для вечерних литературных дебатов на горе Свадебный Камень, — объявил Филлипс. — Сегодня у нас следующая тема…

Держа лист коричневатой бумаги на расстоянии вытянутой руки, он, болезненно щурясь, прочитал громко и отчетливо написанные на нем слова:

— «Является ли огонь лучшим другом фермера, чем вода?»

Он поднял глаза от листа и выдержал театральную паузу, ожидая, пока толпа осознает всю важность обсуждаемого вопроса.

Затем, решив, что тема спора вызвала почтительный интерес и уважение аудитории, он представил выступающих.

— Защитником этого положения выступит сегодня молодой фермер, которого вы все знаете… — В голосе Бьюлла послышались легкомысленные нотки, он прокашлялся. — Я всегда считал его действительно умным парнем, но слышал, что он только что объявил о своем намерении стать женатым человеком, так что он не намного умнее всех нас!

Толпа добродушно посмеялась.

— Несмотря на это, прошу вас оказать радушный прием и уважение нашему оратору-адвокату — старшему сыну Орва и Бьюлы, мистеру Пейсли Уинслоу!

Редкие негромкие аплодисменты сопровождали Пейсли на пути от места до крыльца школы. Став на первую ступеньку, он вежливо поклонился. Сегодня Пейсли был чисто выбрит; волосы он тщательно зачесал назад. Его воскресный выходной пиджак несколько пообтрепался и стал коротковат в рукавах, но красный, в горошек, шейный платок, купленный в магазине, казался таким же экзотическим, как и все остальное на этой горе. Пожалуй, бывший воздыхатель Мегги никогда не выглядел шикарнее.

— В роли оппонента вышеназванному положению, — продолжал Бьюлл Филлипс, — выступит фермер, который не раз просвещал нас и поражал умными рассуждениями по многим вопросам, обсуждавшимся на наших собраниях. — Филлипс слабо улыбнулся, готовясь к очередной попытке пошутить. — Однажды я спросил его, ну, насчет его жизненной философии, новых идей и всего такого… И он ответил, что если проводить почти все время, уставившись на зад мула, то в голову приходит масса серьезных мыслей!

Толпа рассмеялась, в очередной раз с восхищением выслушав остроту Филлипса. Почти все собравшиеся изо дня в день видели перед собой зад мула, поэтому сумели оценить юмор высказывания.

— Позвольте мне представить нашего оппонента! — продолжал Филлипс. — Муж Грейс и отец Лейбина, Такка, Полли и Шема, человек, у которого в хозяйстве самые тощие свиньи и самые здоровые булыжники на этой горе — мистер Лейбин Трейс!

Под громкий смех толпы Трейс поднялся по ступенькам и сдержанно кивнул собравшимся, на что они ответили вежливыми аплодисментами. Фермер, чей участок покрывали камни, не был, конечно, таким же зажиточным, как Уинслоу или Филлипсы, или другие, владевшие полями в ложбине, но его поношенная одежда была очень чистой, с аккуратными, тщательно наглаженными складками.

Мегги взглянула на гордо улыбавшуюся Полли. Девушка подняла скрещенные пальцы, желая отцу удачи.

— Как адвокат, — громко сказал Филлипс, успокаивая собравшихся, — мистер Уинслоу будет выступать первым.

Бьюлл Филлипс спустился с лестницы, оставив выступающих одних.

Когда Пейсли заговорил о положительных свойствах огня, помогающего обогревать жилища, готовить пищу и изготавливать орудия, Мегги совершенно отвлеклась и перестала его слушать.

Она скользнула взглядом по толпе и остановила его там, где стоял Ро Фарли с ее братом. Джесси явно был в восторге от своего нового друга. И Мегги испытывала чувство благодарности к Ро за то, что тот был так добр к ее брату, что даже согласился стоять рядом с ним и разговаривать на людях. Большинство мужчин на горе боялись, что их увидят даже просто разговаривающими с Джесси, как будто его слабоумие было заразной болезнью. Именно это качество — впрочем, не только это — не нравилось ей в Пейсли Уинслоу. У них дома Пейсли общался с Джесси лишь по необходимости, а в церкви и на Литературных собраниях вел себя так, будто они совершенно незнакомы.

Очевидно, Ро Фарли обладал уверенностью человека, которому нет нужды доказывать окружающим свои умственные способности.

Мегги одобрительно улыбнулась, еще раз мысленным взором окинув двух мужчин.

Джесси слушал дебаты с так хорошо знакомым ей испуганным выражением восхищения и недоумения на лице. Она знала, что Джесси вполне осознает и болезненно переживает, что он не такой, как все. Но он был настолько добрым и великодушным, что испытывал восхищение, а не зависть к более одаренным людям.

Джесси просто очаровали мудреные слова, вырывавшиеся из щербатого рта Лейбина Трейси и витиеватые фразы, слетавшие с испещренных крошками табака губ Пейсли Уинслоу.

Со своей стороны, Ро Фарли, казалось, куда больше забавляла та серьезность, с которой ораторы и собрание воспринимали рассуждения типа «перевешивает ли польза от огня и воды бедствия от пожаров и наводнений».

Любопытство Мегги росло с каждой минутой. Что думает ученый городской человек об этих попытках жителей Озарка заниматься самообразованием и вносить подобие культуры и цивилизации в свою жизнь? Вполне возможно, что он находит и ораторов, и их друзей, да и ее саму довольно комичными. Может, и так…

Но почему-то эта мысль не встревожила Мегги. Она никогда не стыдилась — и не будет стыдиться! — своего дома, своих близких и образа жизни, который вела. Возможно, в других местах люди живут по-другому, но именно так испокон веков жили в Озарке, и ей не хотелось ничего иного. Она догадывалась, что какие-то поступки горных жителей могли показаться забавными. Мегги тут же вспомнила о вспаханном «вверх-вниз» кукурузном поле и рассмеялась вслух.

Но, оказывается, не только поведение жителей Озарка может вызывать такую реакцию. Д. Монро Фарли, ученый из штата у залива, был намного умнее всех обитателей этой горы, вместе взятых. И он, конечно, имел полное право пару раз от души посмеяться над их провинциальными привычками. Но разве сам Фарли не давал повода улыбнуться?

Ро не мог припомнить, когда еще он так хорошо проводил время. После «дебатов» о несомненной пользе огня по сравнению с водой, где, кстати, победителем вышел отдавший предпочтение воде оппонент, мистер Трейс, близнецы Нед и Джед Бруди объявили, что сейчас начнется инсценированное судебное заседание.

По их указанию Том Макниз «арестовал» бабушку Пигготт.

— В чем она обвиняется? — спросил Макниз, сопровождая старую женщину.

— В том, что не принесла пирог с черникой на ужин! — громко объявил Нед.

Празднично одетая бабушка Пигготт, которая приходилась близкой или дальней родственницей, наверное, почти всем здешним жителям, погрозила расшалившимся юношам костлявым пальцем.

— Меня уже давно не смешат такого рода глупости! — раздраженно предупредила «обвиняемая». Простая глиняная трубка, которую она держала между зубов, была набита самодельным табаком и его запах плыл над толпой.

— Если ты, бабушка, не сделала ничего плохого, — уверил ее Джед с дразнящей улыбкой, — то тебе не о чем беспокоиться!

Бабушка же была настроена довольно скептически.

— За свою жизнь я насмотрелась довольно таких заседаний и знаю, что жертве всегда есть о чем беспокоиться!

Близнецы от всего сердца рассмеялись, и толпа присоединилась к ним.

— Бабушка, ты не жертва, — объяснил ей Нед. — Ты — преступник!

Глаза старой женщины сузились.

— Если меня легко и быстро не оправдают в этом судилище, вы, два плута, никогда больше не попробуете ни одного из моих пирогов!

Не поддавшись на запугивание, близнецы добавили к содержанию первоначального обвинения еще «дачу взятки» и «угрозы при аресте» и пригласили своего дядю Пигга занять место судьи.

Пигг не спеша поднялся на крыльцо школы и сел на верхней ступеньке, пристально глядя на бабушку Пигготт (которая в действительности приходилась ему тетей, а не бабушкой), как будто никогда не видел ее раньше.

— Это самая большая чушь! — громко заявила она. — Я — старая женщина. Не ждите, что я буду стоять здесь, как какая-то юная дурочка!