Ракхир вложил в ножны меч и взялся за лук. Прямо из седла он начал посылать стрелу за стрелой в ряды нищих.

Отовсюду стали раздаваться крики — это воины перешли в атаку на врага, со всех сторон вклиниваясь в массу нищих.

Элрик увидел клетчатый плащ Каркана среди драного тряпья, грязных тел, дубинок и ножей. Он увидел светлоголового Брута, возвышающегося над морем человеческих нечистот.

И тогда Мунглам сказал:

— Такие существа не подходят для того, чтобы драться с воинами Танелорна.

Элрик твердой рукой указал на холм:

— Может, этот новый противник понравится им больше.

Мунглам от удивления открыл рот.

— Это женщины!

Элрик извлек из ножен Буревестника.

— Это не женщины. Это эленоины. Они родом из восьмой плоскости и не принадлежат к роду человеческому. Ты сейчас увидишь.

— Ты их знаешь?

— Мои предки когда-то сражались против них.

Их ушей достиг странный пронзительный вопль. Он доносился со склона холма, на котором снова появилась фигура Телеба К’аарны. Издавали его фигуры, которых Мунглам принял за женщин. Наготу этих женщин прикрывали только рыжие волосы, доходящие им чуть ли не до колен. Они неслись по склону к окруженному каравану, вращая у себя над головами мечами, длина которых, по всей видимости, превышала пять футов.

— Телеб К’аарна хитер,— пробормотал Элрик.— Воины Танелорна хорошенько подумают, прежде чем ударить женщину. А пока они будут размышлять, эленоины разрубят их в клочья.

Ракхиру доводилось видеть эленоинов раньше, и он тоже узнал их.

— Не обманитесь, воины! — крикнул он.— Эти существа — демоны! — Он бросил взгляд на Элрика, на его лице была написана готовность встретить судьбу. Он знал силу эленоинов. Он пришпорил коня, направив его в сторону альбиноса.— Что мы можем предпринять, Элрик?

Элрик вздохнул.

— Что могут смертные против эленоинов?

— И ты не знаешь никакого заклинания?

— Будь при мне кольцо Королей, я, наверное, смог бы призвать грахлуков. Они с древних времен враждуют с эленоинами. А Телеб К’аарна уже открыл проход из восьмой плоскости.

— А ты не можешь попытаться призвать грахлуков? — спросил Ракхир.

— Пока я буду пытаться их вызвать, мой меч будет оставаться не у дел. Мне думается, что сегодня больше пользы от Буревестника, чем от заклинаний.

Ракхир, содрогнувшись, повернул коня и поскакал прочь, чтобы приказать своим людям перестроить ряды. Он теперь знал, что все они погибнут.

Тем временем нищие откатились назад — эленоины испугали их не меньше, чем танелорнцев.

Продолжая издавать пронзительный вой, эленоины опустили мечи и рассыпались по склону холма, у каждого на лице гуляла улыбка.

— Как они могут?..— И тут Мунглам увидел их глаза — огромные оранжевые звериные глаза.— О боги! — И тут он увидел их зубы — длинные, заостренные зубы сверкали металлическим блеском.

Всадники Танелорна неровной линией отступили к телегам. На всех лицах, кроме Элрикова, были ужас, отчаяние, безнадежность. На лице Элрика застыло выражение мрачного гнева. Меч его лежал на луке седла, а его малиновые глаза пылали, разглядывая этих женщин-демонов — эленоинов.

Их песня стала еще громче — от нее боль вонзалась в уши, наизнанку выворачивались желудки. Эленоины подняли тонкие руки и снова начали раскручивать над головами свои длинные мечи. Они смотрели на танелорнцев своими звериными, бездушными глазами — злобными, немигающими.

И тогда Каркан из Пан-Танга, заломив набок меховую шапку, издал сдавленный крик и погнал на них своего тяжелого коня. Он тоже размахивал мечом, а его клетчатый плащ развевался за ним на ветру.

— Назад, демоны! Назад, исчадия ада!

— А-а-а! — издали вопль счастливого предвкушения эленоины.— И-и-и! — запели они.

И Каркан внезапно оказался среди дюжины тонких смертоносных мечей, и через мгновение он и его конь были разрублены на мелкие части, кровавыми комьями легшие под ноги эленоинов. Смех женоподобных тварей заполнил долину, когда некоторые из них нагнулись и принялись запихивать в свои клыкастые рты куски плоти.

Стон ужаса и ненависти прошел по рядам танелорнцев, и новые воины с истерическими криками страха и отвращения стали бросаться на размахивающих своими острыми мечами эленоинов, которые от этого приходили в еще большее веселье.

Буревестник начал приборматывать, видимо, услышав звук сражения, но Элрик не шевельнулся — он во все глаза смотрел на то, что происходит перед ним. Он знал, эленоины убьют всех, как они только что убили Каркана.

Мунглам застонал:

— Элрик, наверное, все же есть какое-то колдовство против них!

— Есть! Но я не могу вызвать грахлуков! — Грудь Элрика тяжело поднималась и опускалась, ум его пребывал в смятении.—Я не могу, Мунглам!

— Ради Танелорна! Ты должен попробовать!

И тогда Элрик ринулся вперед. Буревестник завыл в его руке, а Элрик скакал на эленоинов, выкрикивая имя Ариоха, как это делали его предки со времен основания Имррира.

— Ариох! Ариох! Кровь и души для моего повелителя Ариоха!

Он отразил удар одного эленоина и заглянул в глаза этой твари в тот момент, когда его тело сотряслось от удара. И он сам нанес удар, в свою очередь отраженный демоном, который не был женщиной. Рыжие волосы обвились вокруг его шеи. Он нанес удар по голому телу, и бестия отскочила в сторону. Еще один замах длинного, тонкого меча, и Элрик отпрянул назад, избегая удара. Это движение выбило его из седла, но он, упав, тут же вскочил на ноги, отражая новую атаку. Элрик ухватил Буревестник двумя руками, шагнул вперед и вонзил клинок в гладкий живот. Эленоин завизжал в гневе, и из раны хлынули зеленые нечистоты. Эленоин упал, все еще сверля Элрика глазами, все еще хрипя, все еще оставаясь живым. Элрик нанес удар по шее твари, и голова эленоина покатилась, волосы хлестнули по ногам альбиноса. Элрик наклонился, подобрал голову и побежал вверх по холму — туда, где собрались нищие, наблюдавшие за уничтожением воинов Танелорна. При его приближении толпа нищих распалась, они бросились врассыпную, но одного он успел ударить мечом по спине. Тот упал, попытался ползти, но вывернутые колени не держали его, и он рухнул на испачканную кровью траву. Элрик поднял несчастного, закинул его себе на плечо и побежал вниз по склону к каравану.

Воины Танелорна сражались славно, но половина их уже погибла от рук эленоинов. Это было невероятно, но несколько тел эленоинов тоже лежали на траве.

Элрик увидел Мунглама, сражавшегося двумя мечами. Он увидел Ракхира — тот все еще был в седле, отдавал приказы своим воинам. Он увидел Брута из Лашмара в самой гуще сражения. Но он продолжал бежать, пока не остановился перед одной из телег, где бросил две свои кровавые ноши на землю. Своим мечом он рассек дергающееся тело нищего и, приподняв голову эленоина за волосы, обмакнул ее в человеческую кровь.

После этого он выпрямился, повернулся на запад и встал, держа Буревестник в одной руке, окровавленную голову — в другой. Он поднял повыше меч и голову и заговорил на высоком наречии Мелнибонэ.

Обращенные на запад и пропитанные в крови врага волосы эленоина должны были вызвать врагов эленоинов — грах-луков. Он вспомнил слова, что читал когда-то в древнем фолианте, принадлежавшем его отцу.

И зазвучали слова заклинания:

Силы Пылающего бога покидали Элрика — всю свою энергию вкладывал он в это заклинание. И возможно, без кольца Королей он расходовал силы напрасно.