Кровь Заринии должна была стать кульминацией обряда, а после…

А после силы Дца будут в буквальном смысле выпущены на свободу. По крайней мере, именно это входило в планы Вееркада. Он закончил свою песню и поднял нож в тот самый момент, когда в усыпальницу с криком вбежал Гурд, держа в руке меч. Вееркад повернулся, его слепое лицо исказила гримаса гнева. Гурд, не останавливаясь, с остервенением по самую рукоять вонзил меч в тело Вееркада — окровавленное острие вышло между лопаток менестреля, который в смертельной агонии со стоном сомкнул свои руки на горле принца, сомкнул так, что разорвать его хватку было невозможно.

В этих двоих еще теплилось какое-то подобие жизни, они совершали свой жуткий танец смерти — стояли в призрачном мерцании посреди усыпальницы, вцепившись друг в друга и раскачиваясь. Гроб короля из-под Холма начал едва заметно подрагивать.

Элрик и Мунглам в это время вбежали в усыпальницу, где их взорам предстали двое на пороге смерти. Элрик бросился туда, где лежала Зариния. Она, к счастью, была без сознания и не видела происходящего. Элрик приподнял ее — и она пришла в себя.

Элрик бросил взгляд на содрогающийся гроб.

— Быстрее, Мунглам. Этот слепой глупец пробудил мертвеца. Поспешим, мой друг, пока воины Ада не взялись за нас.

Мунглам вздрогнул и пустился за Элриком, который бежал туда, где можно было вдохнуть свежий воздух ночи.

— Что теперь, Элрик?

— Нам придется рискнуть и вернуться в крепость. Там наши кони и все наше добро. Кони нам нужны, чтобы поскорее убраться отсюда, ибо — если только чутье не подводит меня — скоро здесь начнется страшная бойня.

— Не думаю, что мы столкнемся с серьезным сопротивлением. Когда я уходил, все они были пьяны. Поэтому-то мне и удалось ускользнуть. Если они продолжили возлияния с прежним усердием, то сейчас они вообще не в состоянии двигаться.

— Тогда поспешим.

Они оставили Холм позади и бегом пустились к крепости. 

Мунглам был прав. Все, кто находился в главном зале, забылись пьяным сном. В очагах теперь горел огонь, отчего по стенам прыгали тени.

Элрик тихо сказал:

— Мунглам, ступай с Заринией в конюшню и приготовь наших лошадей. А я тем временем завершу наши счеты с Гутераном. — Он махнул рукой. — Видишь, они свалили все, что им удалось награбить, на стол, радуясь тому, что полагают победой.

Буревестник лежал поверх порванных сумок и седельных мешков, полных того, что принадлежало дяде Заринии и ее кузенам, а также Элрику и Мунгламу.

Зариния пришла в себя, но мысли ее пока путались. Вместе с Мунгламом она отправилась на поиски конюшни. Элрик тем временем пробирался к столу, перешагивая через распростертые на полу тела пьяных обитателей крепости, огибая стоящие тут же жаровни. Наконец он, возблагодарив богов, взял в руки рунный меч.

После этого он перепрыгнул через стол и уже хотел было схватить Гутерана, на котором все еще висел знак королевской власти — цепь, украшенная сказочными бриллиантами, но в это время большие двери зала распахнулись и в помещение с воем ворвался поток ледяного воздуха, отчего пламя факелов заметалось.

Элрик, забыв о Гутеране, повернулся к дверям. Глаза его расширились.

В дверном проеме стоял король из-под Холма.

Давно умерший монарх был поднят из гроба Вееркадом, чья кровь завершила обряд воскрешения. Он стоял в сгнивших одеяниях, на его лишенных плоти костях висела высохшая черная кожа. Сердце его не билось, потому что у него не было сердца. Дышать он не мог, потому что его легкие были сожраны тварями, которые кормятся внутренностями мертвецов. Но он каким-то ужасным образом продолжал жить…

Король из-под Холма. Он был последним великим правителем Обреченного народа, который в своей ярости уничтожил половину мира и создал Троосский лес. За мертвым королем толпились орды вурдалаков, похороненных вместе с ним в легендарном прошлом.

И бойня началась!

Какая давно лелеемая месть находила здесь выход — об этом Элрик мог только догадываться, но каковы бы ни были ее причины, опасность ему грозила серьезная.

Элрик обнажил свой меч, когда пробудившийся сонм мертвецов вымещал свой гнев на живых. Зал наполнился воплями, криками ужаса несчастных оргианцев. Оцепенев от ужаса, Элрик застыл возле трона. Гутеран проснулся и увидел короля из-под Холма и толпу его слуг. Он чуть ли не с облегчением вскрикнул:

— Наконец-то я смогу отдохнуть!

С этими словами он умер, освободив Элрика от неприятной необходимости мести.

В памяти Элрика звучала мрачная песня Вееркада. Три короля во тьме — Гутеран, Вееркад и король из-под Холма. Теперь в живых остался только последний, да и тот был мертв вот уже тысячу лет.

Холодные мертвые глаза короля обшаривали зал. Наконец он увидел Гутерана, осевшего на своем троне. Древняя цепь королевского достоинства все еще была на его шее. Элрик сорвал ее с мертвого тела и бросился прочь, стараясь не столкнуться с наступающим королем из-под Холма. Он прижался спиной к колонне, а повсюду вокруг были торжествующие вурдалаки.

Мертвый король приблизился, а потом с каким-то сиплым стоном, вырвавшимся из глубин его сгнившего тела, набросился на Элрика, которому пришлось отчаянно отбиваться от когтей короля, обладавшего огромной силой. Элрик снова и снова вонзал свой меч в тело, которое не чувствовало боли. Даже рунный меч был бессилен против этого ужаса, у которого не было ни души, ни крови.

Элрик яростно отбивался от короля из-под Холма, но гнилые ногти вонзались в его тело, а зубы клацали у его горла. Вдобавок в зале витало парализующее зловоние смерти, усиливающееся, по мере того как все больше вурдалаков наполняли его своими ужасающими телами, услаждая свои чрева плотью живых и мертвых.

Потом Элрик услышал голос Мунглама и увидел его на галерее, окружавшей зал. В руках у него был огромный кувшин с маслом.

— Замани его поближе к огню, Элрик. Может быть, получится его уничтожить. Скорее, приятель, или тебе конец!

Собрав остатки сил, мелнибониец ринулся к очагу. Король-гигант последовал за ним. Вокруг них вурдалаки пожирали то, что оставалось от их жертв, среди которых были и еще живые. Их вопли висели в воздухе, перекрывая звуки кровавого пиршества.

Король из-под Холма стоял теперь спиной к очагу, все еще пытаясь разделаться с Элриком. И тут Мунглам швырнул кувшин.

Кувшин ударился о камни жаровни, и пылающее масло окатило короля. Тот пошатнулся. И тогда Элрик, соединив всю свою силу с силой меча, бросился на короля и толкнул его. И король полетел в пламя. И пламя поглотило его.

Жуткий вопль вырвался из груди гибнущего гиганта.

Пламя лизало стены главного зала, и скоро все помещение было охвачено огнем, бушевавшим, словно в аду. В огне носились вурдалаки, все еще продолжая свое пиршество и не ведая о том, что им грозит уничтожение. Путь к двери был закрыт.

Элрик оглянулся и увидел, что у него есть только одна возможность бежать.

Сунув Буревестник в ножны, он разбежался и подпрыгнул. В прыжке он ухватился за перила галереи, а в это время огонь уже вовсю бушевал там, где только что стоял альбинос.

Мунглам свесился вниз, протянул руку и помог Элрику перебраться через перила.

— Я разочарован, Элрик, — ухмыльнулся он. — Ты забыл захватить сокровища.

Элрик показал ему то, что держал в левой руке — цепь королевского достоинства с фантастическими бриллиантами.

— Хоть какое-то вознаграждение за наши труды, — улыбнулся он, рассматривая сверкающее сокровище. — Клянусь Ариохом, я ничего не похищал. В Орге не осталось королей, чтобы ее надеть! Поспешим к Заринии. Мне не терпится убраться отсюда.

Они побежали по галерее, камни которой уже начали проваливаться в главный зал.

Наконец они сели на лошадей и поскакали прочь от дворца. Оглянувшись, Элрик увидел, как появились трещины в стенах, услышал рев пламени, пожиравшего все, что было Оргом. Они уничтожили гнездо властителей, останки трех королей, настоящее и прошлое. Ничего не останется от Орга, кроме пустого могильного кургана и двух мертвых тел, схватившихся в отчаянной борьбе там, где в Главной усыпальнице столетиями лежали их предки. Они уничтожили эту последнюю связь с прошлыми веками и очистили мир от древнего зла. Остался только страшный Троосский лес, знаменующий собой приход и гибель Обреченного народа.