— Если идти с ним на переговоры, так уж лучше мне, а не тебе, — сдавая свои позиции, предложил Голдобеев-старший. — Я свое, можно сказать, прожил.

— Только из-за твоего пораженческого настроения я тебя не пущу на встречу с ним.

— Тебе тоже нельзя к нему идти, так как тогда я могу потерять не только сына, но и продолжателя своего дела.

— Отец, ты меня принимаешь за пацана, а мне уже идет четвертый десяток, и я вполне зрелый мужчина, открой пошире глаза, — добро улыбнувшись, пошутил сын.

— Я вижу, Геннадий, что ты у меня уже взрослый, но рисковать тобой я все же не могу.

— Пойми, отец, что я пойду на встречу не к бандиту Туляку, у которого ничего нет и которому нечего терять, а к преуспевающему бизнесмену Зиновьеву Аркадию Игоревичу, который, как и мы, не хочет разоряться и желает как можно лучше жить.

— Но ни мать, ни Элизабет не дадут своего согласия на такой эксперимент, — выдвинул свой последний аргумент Юрий Андреевич.

— Мы с тобой, отец, о своем намерении никому не скажем. Зачем нашим близким лишние волнения?

— Геннадий, ты меня заживо кладешь в гроб.

— Тебе так кажется, отец. Все будет хорошо.

— Я понимаю, что в настоящее время нам с тобой надо поступать именно так, как предлагаешь ты, а поэтому, как бы я ни боялся за тебя, вижу, что без риска нам не обойтись, — наконец-то сдался Юрий Андреевич убеждению сына, ласково обнимая его за Плечи.

— Все будет хорошо, папа.

— Надеюсь! — отстраняясь от него, произнес тот. — Иначе не дал бы своего согласия на этот рискованный шаг.

Обсудив и разрешив все интересующие их вопросы, пожелав друг другу спокойной ночи, когда за окном уже начинал зарождаться новый день, они пошли отдыхать.

Женская половина семейства Голдобеевых и их прислуга были посвящены во все события и неприятности, которые в текущие месяцы лавиной обрушились на их семью. Являясь грамотными, логически мыслящими людьми, свекровь и невестка допускали в своих мыслях, что на этом дело не кончится.

Во время ночного нападения бандитов женщины поняли степень опасности происходящего и беспрекословно подчинились требованию своих мужей находиться с детьми в детской комнате до отбоя тревоги.

Такая важная для женщин миссия заставила их меньше думать о себе, своей безопасности, а предпринять все возможные меры к тому, чтобы дети не напугались и происходящее за пределами дома принимали за все то хорошее, что есть на земле.

Когда в детской комнате услышали звуки интенсивной стрельбы со стороны крыши дома, то проснувшиеся дети прежде всего увидели перед собой своих близких, которые общими усилиями, используя ложь во благо спокойствия молодой поросли, убедили их в том, что происходящее на дворе есть «баловство» взрослых и оно их не касается, а поэтому они могут не беспокоиться и спокойно спать.

Безусловно, женщины не разрешили детям смотреть в окно на «игры» дядь.

Видя, что дети происходящее восприняли спокойно, чего нельзя было сказать о душевном состоянии их «нянь», женщины, сидя на детских кроватках, завели между собой беседу.

— Я, мама, — обращаясь к свекрови, начала Элизабет, — не понимаю, почему бандиты напали на нас. Неужели они приняли нас за аборигенов, которых европейцы, первооткрыватели Америки, приплыли покорять и завоевывать? Я считала Россию цивилизованной страной, где люди понимают, что чем богаче его сосед, тем лучше завтра он будет жить сам. А выходит, что нас пытаются даже физически уничтожить. С такими взглядами на жизнь люди в вашей стране могут вернуться к пещерному образу жизни, — с раздражением, беспокойством и удивлением в глазах поведала она.

— Таких дураков, что напали на нас, хватает и в других цивилизованных странах. Их надо уничтожать, как заразу, не только потому, что они тормозят развитие экономики, но и за то, что мешают жить честным людям.

— Нам тут с вами хорошо в безопасности, а там бандиты могут сейчас если не убить, то покалечить Геннадия. Чем жить в такой стране, не лучше ли нам всем переехать жить во Францию?

— Доченька! — нежно погладив ее рукой по плечу, произнесла Антонина Алексеевна. — Ты вроде бы уже много лет прожила в России с нами, а все так же, как новичок, не можешь понять русскую душу. Если все русские покинут свою Родину, то кто будет нам поднимать страну из перестроечного, застойного горбачевского хаоса? Думаешь, политики западных стран заинтересованы в возрождении былой, великой и могучей России? Конечно, нет. А именно русским промышленникам, бизнесменам уготована эта историческая миссия.

— Но нам не дают нормально работать и пытаются даже уничтожить, — резонно возразила Элизабет.

— Моя ты доченька, — нежно погладив с материнской лаской по голове Элизабет, произнесла Антонина Алексеевна. — Мое поколение, рожденное перед войной и во время войны, не так легко убить. Оно приспособилось к настоящим условиям жизни. Мы перед войной, во время войны и после нее преодолели столько препятствий в своей жизни, повидали такое, что жителям других стран и не снилось. Поэтому я абсолютно не боюсь, что с мужем и сыном может случиться что-то плохое. Они готовились к схватке с бандитами, дадут им достойный отпор, поэтому тебе не надо волноваться и успокойся. Ты обратила внимание на то, сколько гениальных, талантливых людей моего поколения Россия дала миру? Ведь ни одна страна не может похвастаться таким количеством талантов в области науки, культуры и искусства. Конечно, Юрий Андреевич не гений и даже не талант, но и его жизненную хватку ты, по-моему, успела заметить. Если он поставит перед собой какую-либо цель, то рано или поздно, но обязательно ее достигнет. Он умеет авторитетно, по-деловому, конечно, с выгодой для себя сотрудничать с промышленниками и бизнесменами разных стран. Если надо, то вступит в конфликт с бандитами, как сейчас воюет с ними, и можешь быть уверена, он эту битву не проиграет…

Увидев восхищенный взгляд своей невестки, обращенный на нее, Антонина Алексеевна с нежностью в голосе добавила:

— Между прочим, Геннадий перенял от отца все привычки. — Подумав мгновение, она заключила: — А может быть, кое в чем и превзошел его.

На похвалу мужу Элизабет довольно улыбнулась.

— В Геннадии, мама, есть что-то такое, — подняв руки на уровень груди, шевеля пальцами, начала Элизабет, не находя подходящих слов для выражения своей мысли, потом, все же найдя, продолжила: —…чего я в девичестве в других своих поклонниках не видела. Мне с ним легко и спокойно жить, как за спиной сказочного русского богатыря.

Какой матери не понравится такой отзыв о ее сыне? Антонина Алексеевна не была исключением из такого правила. Она благодарно улыбнулась Элизабет, по достоинству оценив теплое отношение невестки к сыну.

Находящаяся в спальне Регита, сидя на кровати своей дочери Ноаны, в разговор господ не вступала, ее как бы не было в комнате. Она молчала и только с интересом слушала их.

Зашедший к ним в спальню с охотничьим ружьем в руках Люсьен, как никогда возбужденный, вдохновенно сообщил:

— Можете не волноваться, никто из наших не пострадал. До настоящего боя с бандитами не дошло. Когда к нам на помощь подоспела охрана с фабрики, они, как крысы, разбежались.

— Так почему вместе с тобой нет ни Юрия Андреевича, ни Геннадия Юрьевича? — удивилась Антонина Алексеевна.

— Приехали полицейские, которые всех допрашивают. Мне тоже надо туда идти, потому что меня еще не допрашивали, — вспомнил он, после чего поспешно покинул спальню.

Антонине Алексеевне видно было, как трудно дается Люсьену русская речь. Но смысл ее ей был понятен, а поэтому она беседой с ним была довольна.

— Вот видишь, все закончилось хорошо, как я и говорила, — спокойно заметила Антонина Алексеевна, обращаясь к невестке.

Убедившись в том, что дети уснули и спят спокойно, женщины, расцеловавшись, разошлись по своим спальням в надежде, что в ближайшее время к ним вернутся их мужья и подробно расскажут о событиях уходящей ночи. Однако им пришлось их ждать очень долго. Мужчины не спешили удовлетворить любопытство жен. Чем была вызвана такая задержка, читатель уже знает.