Солдаты согнали всех постояльцев в кучу и отсекли их от построек, в которых находились товары. Между тем, огонь уже перекинулся на крышу построек и теперь стремительно распространялся по ним. Внезапно, Некра с ужасом обнаружил, что крыша над помещением в котором находится тюк с телом Нефертау, горит уже довольно продолжительное время.

Воспользовавшись тем, что двор почти полностью заволокло дымом, Некра бросился спасать свою возлюбленную. Гамар неотрывно следовал за ним. Другие купцы и постояльцы, воодушевленные их примером также бросились спасать свои товары, которые были свалены в помещениях постоялого двора.

— А, ну, стоять! — взревел возмущенный офицер и рубанул мечом оказавшегося в опасной от него близости толстого купца.

Тот, обливаясь кровью из рассеченной головы, кулем повалился на землю. Но это не остановило других постояльцев, которые уворачиваясь от сыпящихся на них со всех сторон ударов бросились вытаскивать свой скарб из огня.

Когда Некра и Гамар ворвались в комнату крыша, над которой была объята языками пламени, они были вынуждены броситься на пол, такой внутри стоял нестерпимый жар идущий сверху. Тюк, в который было помещено тело Нефертау, лежал в углу и уже горел с одного конца. К тому времени, когда Некра чувствуя, как у него на затылке и спине кожа стягивается под влиянием нестерпимого жара, дополз до него, гигантский кокон вспыхнул целиком.

Горящий тюк был слишком велик для того, чтобы его можно было незаметно вытащить весь. Несмотря на то, что тот был объят пламенем, Некра попытался вытащить его наружу во двор. На помощь жестоко обожженному, обезумевшему от горя Некра пришел Гамар.

— Оставь ее, нам не удастся спасти тело целиком! — горестно вскричал он, обнажая меч.

После чего молодой жрец предложил совершенно дикую кощунственную идею, смысл которой никак не хотел укладываться в жестоко обожженной голове Некра.

— Даже по одному пальцу можно восстановить всего человека. Жрецы моего храма знают и практикуют это искусство уже очень давно! У нас нет другого выхода кроме, как попытаться спасти хотя бы часть тела царицы Нефертау. Выбирай же, что тебе дорого более всего в теле твоей возлюбленной?

Но так как еле живой от ожогов, Некра никак не мог принять решения, молодой жрец взял всю ответственность на себя. Он распорол мечом горящий тюк и, несмотря на протесты обезумевшего от горя Некра, отделил нетронутую огнем голову Нефертау от ее изуродованного жаром туловища.

Завернув свой ужасный трофей в сорванную с себя накидку, Гамар, поддерживая еле живого Некра, выскочил во двор. Так как солдаты были нацелены на поиск целого человеческого туловища, украденного из царского некрополя, небольшой узел в руках одного из двух погорельцев не вызвал у них подозрений и их беспрепятственно пропустили из зоны оцепления. Таким образом, покрытому ожогкми Некра и Гамару, удалось скрыться от стражников фараона. Тело же царицы Нефертау полностью сгорело в пламени пожара, по неизвестной причине, охватившего постоялый двор.

Веревий, поставленный обстоятельствами в зависимое положение от загадочного Константина Петровича, был вынужден рассказать тому об их с Карлом ужасных похождениях. Он не испытывал чувства благодарности к своему спасителю выкупившему его из тюрьмы и спасшего от виселицы, так как понимал, что Константином Петровичем движет отнюдь не бескорыстие.

Сначала он, было, решил, что этот господин служит в тайной полиции, но вскоре понял, что ошибается. Уж больно много загадок было вокруг Константина Петровича и его верного Григория. Государственному мужу нечего было бы опасаться, между тем, вышеозначенная пара вела себя в высшей мере осторожно и благоразумно, так словно их со всех сторон окружал неприятель. Под влиянием этих мыслей Веревий начал подозревать своих новых знакомцев в том, что они шпионы. По большому счету ему было глубоко наплевать, на кого именно они шпионят. На Германию или Англию, да хоть на эфиопов! Лишь бы с ним обращались по-человечески.

Нужно отдать должное, Константину Петровичу, он вел себя с Веревием вполне достойно. Хотя последнего изрядно коробила барская спесь, которая буквально переполняла Хозяина. Именно так Григорий за глаза именовал своего патрона. Если в самом начале их знакомства, Веревий рассчитывал сбежать, чтобы освободиться из-под опеки Хозяина, то по-прошествии нескольких дней, неожиданно обнаружил, что его вроде бы вполне устраивает нынешнее положение вещей. Во всяком случае, пару месяцев отсидеться возле Хозяина было бы совсем не плохо. Глядишь, к тому времени в Ежовске все уже позабудут про них с Карлом.

Веревию было весьма любопытно, куда мог подеваться Карл? То, что он вызвал скарабея и с его помощью бежал из тюремной камеры, было понятно из рассказа Константина Петровича. Веревия так и подмывало взрезать себе кожу на ноге и использовать свой флакон с жучьим соком. Ему очень импонировала мысль найти Карла для того чтобы продолжить свое с ним знакомство и их странные занятия. Но по зрелому размышлению, Веревий пришел к выводу, что стоит попытаться добраться до свинцового сосуда, спрятанного на Чертовом острове. Свой же золотой флакон будет благоразумнее использовать лишь в самом крайнем случае.

Естественно он ничего не рассказал Хозяину об вшитой ему в ногу склянке с жучьим соком. Зато о существовании скарабеев ему пришлось выложить все, что он знал.

— Так ты утверждаешь, что это гигантский жук забрал Крейцера из тюремной камеры? — после продолжительной паузы, во время которой он обдумывал услышанное от Веревия, спросил Константин Петрович. — Подобно тому, как сатана забирает душу грешника?

— Нет, жук его никуда не забирал, он лишь прорыл тоннель, через который Карл бежал, — покачал головой Веревий, сердясь, что Хозяин подвергает сомнению истинность его слов.

— Хорошо, тогда ответь мне, пожалуйста, как он вызвал своего жука? — поглаживая висок тонким пальцем, задумчиво спросил Константин Петрович. — Богатырским посвистом, как сивку-бурку вещую каурку? Насколько мне известно, всех арестантов, прежде чем поместить в камеру подвергают тщательному обыску. Так, что при себе у твоего друга, не могло быть никаких посторонних предметов при помощи, которых он был бы способен вызвать жука. Только не говори мне, что Карлу известна некая магическая формула или таинственное заклинание, произнеся которое можно призвать демона или еще какое-то там чудо-юдо!

Прежде чем ответить Веревий, некоторое время колебался. Он напряженно думал, стоит ли говорить Хозяину правду? Ведь если тот узнает, что у Карла в ногу был вшит флакон с жучьим соком, он может задаться вопросом, почему у самого Веревия нет точно такой же штуковины? Это не укрылось от проницательного взгляда Константина Петровича.

— Ой-ой-ой, мне начинает казаться, что я в тебе ошибался, друг мой! — воскликнул тот с явным неудовольствием. — Силантий, я прямо-таки слышу, как оглушительно скрипит твой мозг, выдумывая для меня какую-то очередную ложь! Видимо тебе все-таки придется познакомиться накоротке с пеньковым галстуком!

Дело принимало совсем дурной оборот. Хозяин начинал терять терпение, а на то чтобы придумать, более или менее правдивую байку у Веревия не оставалось времени.

Не давая раскрыть рта Константину Петровичу, он скороговоркой выпалил:

— Я всего лишь думаю, что будет лучше рассказать сначала! Про то, что скарабеи появляются на жуткий запах, который издает вещество известное под названием жучий сок, или о том, что у Карла в плечо была вшит золотой сосудец с этим соком!

— А ну-ка покажи куда именно! — незамедлительно потребовал Константин Петрович.

Веревий сохраняя полнее спокойствие, снял сюртук, жилетку, а затем и рубаху. После этого он напряг бицепс левой руки и отчеркнул на нем ногтем небольшую линию.

Константин Петрович привстав со стула, поманил Веревия пальцем и когда тот приблизился, с любопытством осмотрел красный след оставленный ногтем на его коже. На этом он не остановился, и принялся внимательно осматривать, словно заправский доктор, всю поверхность верхней части тела Веревия. Понимая, что этим неугомонный Константин Петрович, скорее всего не ограничится, и велит снять ему также и портки, после чего непременно обнаружит желвак на левом бедре, Веревий напряженно думал.