Устыдившись минутной слабости, он сгреб себя за курчавую шевелюру и с силой, так что затрещали корни выдираемых волос, дернул. От боли из глаз брызнули слезы, но это принесло арестанту облегчение. Он чувствовал, а это означало что он пока, что еще жив.

В том чужом мире, если верить Карлу, существовал белый кварцевый песок, ослепительно синее небо и бирюзово-зеленый океан до краев наполненный теплой водой. И женщины в том мире были тоже другие, не такие, как в его серой невыразительной доселе жизни. Нужно было лишь выбраться из этого проклятого каменного мешка и добраться до дупла того черного дуба что рос на Чертовом острове. Спрятанной в дупле наличности хватило бы на путешествие в тот другой сказочный мир. Но для этого нужно было спешить и успеть вызвать скарабея до того, как в камеру за ним явятся тюремные надзиратели и поведут его на казнь.

Наконец решившись, Веревий опустился на койку и нащупал небольшой твердый желвак, перекатывающийся под кожей на бедре. Раздевшись, он попытался ногтями вскрыть кожу, но лишь расцарапал ее до крови. При всем желании Веревий не смог бы дотянуться до флакона зубами. В замешательство он остановился, прикидывая, чем бы можно было разрезать кожу. Чем дольше он думал, тем яснее для него становилось, что вроде бы незначительная преграда из его собственной плоти, неожиданно вставшая у него на пути, превратилась для него в монолитную каменную стену, о которую будет суждено расшибиться его энтузиазму.

Так промучившись до самого утра в бесплодных попытках расковырять заветный золотой флакон, Веревий ненадолго забылся в тревожном сне.

По настоянию Сенсея с верблюдов была снята притороченная к седлам амуниция, в которую он велел всем облачиться, показав личный пример.

— А мне-то шлем зачем? — возмутился Иннокентий Павлович. — Он же килограмм пять весит!

— Для того чтобы сохранить твою розовую лысину в целости и сохранности! — усмехнулся Сенсей нахлобучивая на него тяжеленный бронзовый шишак.

После этого он роздал друзьям мечи, взяв себе огромную боевую секиру. Ольга повесила через плечо два колчана наполненных стрелами и выбрала себе лук. Прихватив солидный запас факелов и воды отряд был готов выступать.

За дверью, внезапно разверзшейся прямо под хвостом Большого сфинкса Гизы, Сенсея, Ольгу, Иннокентия Павлович и Абу встретила, плотная непроглядная тьма. Впрочем, это досадное обстоятельство ненадолго задержало друзей. Засветив факела, бывшие в их распоряжении, они вскоре получили возможность внимательно обследовать то помещение, которое находилось сразу же за дверью. Едва они успели сделать свои первые шаги, как дверь тут же совершенно бесшумно заняла свое прежнее место.

Короткий отрезок горизонтального пути резко сворачивал влево. Оттуда вниз уходила крутая лестница с истертыми каменными ступенями, вырубленными прямо в скале. Подняв нещадно коптящий факел вверх к самому потолку, Иннокентий Павлович обнаружил, что свод на всем протяжении покрыт толстым слоем сажи. Видимо этим ходом долго и часто пользовались. Опустившись по лестнице глубоко под землю, друзья оказались в самом начале очередного горизонтального коридора, который больше походил на узкий тоннель.

Одного взгляда вперед было достаточно, чтобы понять, здесь нужно держать ухо востро! Пол коридора был завален полуистлевшими скелетами, которые кто-то для того чтобы они не мешали двигаться по тоннелю небрежно сгреб к стенам. Каменные плиты пола и стены были покрыты какими-то черными потеками.

— Засохшая кровь, — недовольно проворчал Сенсей.

Иннокентий Павлович задумчиво почесал свой шлем:

— Все, дети мои, вот с этого самого места, наша спокойная жизнь закончилась! Отсюда начинаются ловушки, о которых мельком упоминается в папирусе Абу.

— Ну, судя по тому, что скелеты до сих пор лежат там, где когда-то упали тела, мы имеем дело не с проваливающимся полом, — начала рассуждать вслух Ольга.

— Обратите внимание на любопытную закономерность, — нервно хихикнул Иннокентий Павлович. — Тут практически нет ни одного целого черепа и ни одной грудной клетки, все они беспощадно разбиты и расколоты.

— Чего не скажешь о тазобедренных костях, которые все целы, — поддержала его Ольга.

— И что? — недоумевая, уставился на них Сенсей.

— А то, что загадка сфинкса одним кодовым замком не ограничивается. Мало сюда войти, нужно еще пройти через ловушки и исхитриться остаться при этом живым, — неодобрительно посмотрел на него Иннокентий Павлович.

— Стойте, я, кажется, поняла! — внезапно воскликнула Ольга, своим возгласом не на шутку перепугав всех.

— Девочка моя, ну зачем же было так орать? — сморщился Иннокентий Павлович, потирая свое контуженое ухо. — Давай, рассказывай, что там у тебя. Только тише, пожалуйста.

— Загадка сфинкса, если помните, кроме чисел дает нам еще и три варианта, того как человек ходит, — горячечно зашептала Ольга, так словно боялась что ее кто-то может подслушать. — Эти три способа передвижения — подсказки, которые позволяют преодолеть ловушки!

— То есть ты хочешь сказать, что передвигаться нужно сначала на четвереньках, потом на двух ногах, а потом, опираясь на палку? — удивленно спросил Сенсей. — Не может быть, это было бы слишком просто.

— Есть только один способ проверить мое предположение, — усмехнулась Ольга.

Вынув кинжал, она безжалостно укоротила подол своего длинного платья до уровня крутого бедра, и грациозно опустившись на четвереньки, проворно двинулась вперед по коридору.

— Стой, куда?! — запоздало попытался схватить ее за тонкую лодыжку Сенсей. — Совсем спятила?

Но бросившиеся на него с двух сторон Иннокентий Павлович и Абу силой удержали его от этого опрометчивого шага.

— Если она делает все правильно, то ничего с ней не случится, — пыхтя, пробормотал Иннокентий Павлович, не позволяя Сенсею последовать за Ольгой. — Но если ты вмешаешься, то наверняка все кончится очень плохо. И для нее и для тебя, а, в конечном счете, для всех нас!

— Нет, вы только посмотрите на эту дуру! — взвыл от бессильной злобы на строптивую подругу Сенсей, стряхнув с себя друзей.

— Сам дурак! — расхохоталась женщина, преодолевая первые два метра опасной территории.

В это момент она поравнялась с первыми скелетами, и неловко зацепившись за них ногой, обрушила на себя сверху кучу иссохших костяков. При падении разнокалиберные кости, словно чудовищный костяной ксилофон, издавали жуткие звуки, от которых волосы вставали дыбом.

Сенсей почувствовал как у него по ложбине между лопатками потек ледяной ручеек ужаса. Он не знал, как дальше будут развиваться события, но одно он знал совершенно точно. Если с Ольгой что-то случится, то он незамедлительно последует вслед за ней. Сама мысль о жизни без нее была для него невыносима. Слишком долго он был один, чтобы еще хоть на минуту вновь оказаться в полном одиночестве.

И в это момент, словно для того, чтобы специально проверить его решимость, из стен тоннеля, где двигалась Ольга, с приглушенным лязгом выскочило множество заостренных бронзовых кольев. Они были черными от покрывавшей их засохшей крови неудачников, пытавшихся пройти здесь ранее. Если бы Ольга стояла в полный рост, то ужасные штыри прошили бы ее насквозь с двух сторон на нескольких уровнях, начиная от лобка и заканчивая затылком.

Напуганная женщина инстинктивно упала на пол и замерла. Колья тем временем, словно жала десятка скорпионов спрятавшихся в стенах, медленно втянулись обратно в свои гнезда.

— Не останавливайся, двигайся дальше! — истошно завопил Иннокентий Павлович. — Не то сейчас сработает очередная ловушка!

Словно в подтверждение его слов с отвратительным лязгом выскочили колья расположенные значительно ниже прежних. Они также были черными от покрывавшей их толстым слоем засохшей крови. Если бы Ольга не лежала, прижавшись к каменным плита пола, огромные штыри распороли бы ее бока с двух сторон. Поняв, что промедление смерти подобно, она вскочила на четвереньки и так быстро, как только могла, двинулась дальше по коридору. А над ней с лязгом и скрипом, с завидным постоянством выскакивали из стен бронзовые жала с намерением поразить ее.