— Иногда мне кажется, — говорил мистер Ховард, прохаживаясь между рядами парт, — что дети — это захватчики, явившиеся из другого мира.

Он остановился, и его взгляд испытующе заскользил по лицам его маленькой аудитории. Одну руку он заложил за спину, а другая, как юркий зверек, перебегала от лацкана пиджака к роговой оправе очков.

— Иногда, — продолжал он, глядя на Уильяма Арнольда и Рассела Невеля, Дональда Боуэра и Чарли Кэнкупа, — иногда я думаю, что дети — это чудовища, которых дьявол вышвыривает из преисподней, потому что не может совладать с ними. И я твердо верю, что все должно быть сделано для того, чтобы исправить их грубые примитивные мозги.

Большая часть его слов, влетавшая в мытые и перемытые уши Арнольда, Невеля, Боуэра и компании, оставалась непонятной. Но тон их был устрашающим. Все уставились на мистера Ховарда.

— Вы принадлежите к совершенно иной расе. Отсюда ваши интересы, ваши принципы, ваше непослушание, — продолжал свою вступительную беседу мистер Ховард. — Вы не люди, вы — дети. И пока вы не станете взрослыми, у вас не должно быть никаких прав и привилегий.

Он сделал паузу и изящно сел на мягкий стул, стоящий за вытертым до блеска учительским столом.

— Живете в мире фантазий, — сказал он, мрачно усмехнувшись. — Чтобы никаких фантазий у меня в классе! Вы у меня поймете, что когда получаешь линейкой по рукам, это не фантазия, не волшебная сказка и не рождественский подарок, — он фыркнул, довольный своей шуткой. — Ну, напугал я вас? То-то же! Вы этого заслуживаете. Я хочу, чтобы вы не забывали, где находитесь. И запомните — я вас не боюсь!

Довольный, он откинулся на спинку стула. Взгляды мальчиков были прикованы к нему.

— Эй! Вы о чем там шепчетесь? О черной магии?

Одна девочка подняла руку:

— А что такое черная магия?

— Мы это обсудим, когда два наших друга расскажут, о чем они беседовали. Ну, молодые люди, я жду!

Поднялся Дональд Боуэр:

— Вы нам не понравились — вот о чем мы говорили. — Он сел на место.

Мистер Ховард сдвинул брови.

— Я люблю откровенность, правду. Спасибо тебе за честность. Но я не терплю дерзостей, поэтому ты останешься сегодня после уроков и вымоешь все парты в классе.

Возвращаясь домой, мистер Ховард наткнулся на четырех учеников из своего класса. Чиркнув тростью по тротуару, он остановился возле них.

— Что вы здесь делаете?

Два мальчика и две девочки бросились врассыпную, как будто трость мистера Ховарда прошлась по их спинам.

— А, ну, — потребовал он. — Подойдите сюда и объясните, чем вы занимались, когда я подошел.

— Играли в «отраву», — сказал Уильям Арнольд.

— В «отраву»! Так-так, — мистер Ховард язвительно улыбнулся. — Ну и что же это за игра?

Уильям Арнольд прыгнул в сторону.

— А ну, вернись сейчас же! — заорал Ховард.

— Я же показываю вам, — сказал мальчик, перепрыгнув через цементную плиту тротуара, — как мы играем в «отраву». Если мы подходим к покойнику, мы через него перепрыгиваем.

— Что-что? — не понял мистер Ховард.

— Если вы наступите на могилу покойника, то вы отравляетесь, падаете и умираете, — вежливо пояснила Изабелла Скетлон.

— Покойники, могилы, отравляетесь, — передразнил ее мистер Ховард, — да откуда вы все это взяли?

— Видите? — Клара Пэррис указала портфелем на тротуар. — Вон на той плите указаны имена двух покойников.

— Да это просто смешно, — сказал мистер Ховард, посмотрев на плиту. — Это имена подрядчиков, которые делали плиты для этого тротуара.

Изабелла и Клара обменялись взглядами и возмущенно уставились на обоих мальчиков.

— Вы же говорили, что это могилы, — почти одновременно закричали они.

Уильям Арнольд смотрел на носки своих ботинок.

— Да, в общем-то… я хотел сказать… — он поднял голову. — Ой! Уже поздно, я пойду домой. Пока.

Клара Пэррис смотрела на два имени, вырезанных в плите шрифтом.

— Мистер Келли и мистер Торрилл, — прочитала она. — Так это не могилы? Они не похоронены здесь? Видишь, Изабелла, я же тебе говорила…

— Ничего ты не говорила, — надулась Изабелла.

— Чистейшая ложь, — стукнул тростью мистер Ховард. — Самая примитивная фальсификация. Чтобы этого больше не было. Арнольд и Боуэр, вам понятно?

— Да, сэр, — пробормотали мальчики неуверенно.

— Говорите громко и ясно! — приказал Ховард.

— Да, сэр, — дружно ответили они.

— То-то, же, — мистер Ховард двинулся вперед.

Уильям Арнольд подождал, пока он скрылся из виду, и сказал:

— Хотя бы какая-нибудь птичка накакала ему на нос.

— Давай, Клара, сыграем в отраву, — нерешительно предложила Изабелла.

— Он все испортил, — хмуро сказала Клара. — Я иду домой.

— Ой, я отравился, — закричал Дональд Боуэр, падая на тротуар. — Смотрите! Я отравился! Я умираю!

— Да ну тебя, — зло сказала Клара и побежала домой.

В субботу утром мистер Ховард выглянул в окно и выругался. Изабелла Скетлон что-то чертила на мостовой, прямо под его окном, и прыгала, монотонно напевая себе под нос. Негодование мистера Ховарда было так велико, что он тут же вылетел на улицу с криком «А ну, прекрати!», чуть не сбив девочку с ног. Он схватил ее за плечи и хорошенько потряс.

— Я только играла в классы, — заскулила Изабелла, размазывая слезы грязными кулачками.

— Кто тебе разрешил играть здесь? — он наклонился и носовым платком стер линии, которые она нарисовала мелом. — Маленькая ведьма. Тоже мне, придумала классы, песенки, заклинания. И все выглядит так невинно! У-у, злодейка! — он размахнулся, чтобы ударить ее, но передумал.

Изабелла, всхлипывая, отскочила в сторону.

— Проваливай отсюда. И скажи своей банде, что вы со мной не справитесь. Пусть только попробуют сунуть сюда свой нос!

Он вернулся в комнату, налил полстакана бренди и выпил залпом. Весь день он потом слышал, как дети играли в пятнашки, прятки, колдуны. И каждый крик этих монстров с болью отзывался в его сердце. «Еще неделя, и я сойду с ума, — подумал он. — Господи, почему ты не сделаешь так, чтобы все сразу рождались взрослыми.»

Прошла неделя, между ним и детьми быстро росла взаимная ненависть. Ненависть и страх, нервозность, внезапные вспышки безудержной ярости и потом молчаливое выжидание, затишье перед бурей.

Меланхолический аромат осени окутал город. Дни стали короче, быстро темнело.

«Ну, положим, они меня не тронут, не посмеют тронуть», — думал мистер Ховард, потягивая одну рюмку бренди за другой. — «Глупости все это. Скоро я уеду отсюда и от них. Скоро я…»

Что-то стукнуло в окно. Он поднял голову и увидел белый череп…

Дело было в пятницу в восемь часов вечера. Позади была долгая, измотавшая его неделя в школе. А тут еще перед его домом вырыли котлован — надумали менять водопроводные трубы. И ему всю неделю пришлось гонять оттуда этих сорванцов — ведь они так любят торчать в таких местах, прятаться, лазить туда-сюда, играть в свои дурацкие игры. Но, слава Богу, трубы уже уложены. Завтра рабочие зароют котлован и сделают новую цементную мостовую. Плиты уже привезли. Тогда эти чудовища разбредутся сами по себе. Но вот сейчас… за окном торчал белый череп.

Не было сомнений, что чья-то мальчишеская рука двигала его и постукивала по стеклу. За окном слышалось приглушенное хихиканье.

Мистер Ховард выскочил на улицу и увидел трех убегающих мальчишек. Ругаясь на чем свет стоит, он бросился за ними в сторону котлована. Уже стемнело, но он очень четко различал их силуэты. Мистеру Ховарду показалось, что мальчишки остановились и перешагнули через что-то невидимое. Он ускорил темп, не успев подумать, что бы это могло быть. Тут нога его за что-то зацепилась, и он рухнул в котлован.

«Веревки…» — пронеслось у него в сознании, прежде чем он с жуткой силой ударился головой о трубу. Теряя сознание, он чувствовал, как лавина грязи обрушилась на его ботинки, брюки, пиджак, шею, голову, заполнила его рот, уши, глаза, ноздри…