Литмир - Электронная Библиотека
Эта версия книги устарела. Рекомендуем перейти на новый вариант книги!
Перейти?   Да
Содержание  
A
A

— Одиннадцать! — кричал он.— Двенадцать! — И еще громче,— Тринадцать! — С гиканьем.— Четырнадцать!

Как же он не додумался до этого прежде, когда ему было шесть лет? Просто добежать до самого верха и своим хохотом извести Нечисть раз и навсегда!

Последний, заветный прыжок.

— Шестнадцать!

Вот и площадка. Его душил смех.

Он ткнул кулаком прямо перед собой, в густую холодную тьму.

Смех оборвался, в горле застрял вопль.

Он вдохнул зимнюю ночь.

«Почему? — эхом донеслось из другого времени,— За что? В чем я виноват?»

Сердце остановилось, потом застучало с новой силой.

В паху пробежала судорога. Обжигающий залп горячей жидкости — и по ногам заструился постыдный ручей.

— Нет! — закричал он.

Потому что коснулся пальцами чего-то такого...

На чердаке поджидала Нечисть.

Она волновалась, что он где-то пропадал.

Она так долго ждала...

Чтобы он вернулся домой.

 Пять баллов по шкале Захарова — Рихтера

© Перевод Е. Петровой

В предрассветных сумерках здание выглядело совершенно заурядным, примерно как фермерский дом, где прошла его юность. Оно маячило в полумраке, среди пырея и кактусов, на пыльной земле, пересеченной заросшими тропами.

Чарли Кроу оставил «роллс-ройс» у обочины, не заглушив двигатель, а сам зашагал, ни на минуту не умолкая, по едва различимой дорожке; поспевавший за ним Хэнк Гибсон оглянулся на мягко урчащий автомобиль.

— Может, надо бы?..

— Нет-нет,— перебил Чарли Кроу.— Кому придет в голову угонять «роллс-ройс»? На нем дальше первого светофора не уедешь. А там, глядишь, отнимут! Не отставай!

— К чему такая спешка? У нас в распоряжении все утро!

— Напрасно ты так думаешь, приятель. У нас в распоряжении...— Чарли Кроу посмотрел на часы.— Двадцать минут, если не пятнадцать, на все про все: на грядущую катастрофу, на откровения, так что мешкать не стоит.

— Не тарахти как пулемет и не беги, ты меня до инфаркта доведешь.

— Ничего с тобой не случится. Положи-ка вот это в карман.

Хэнк Гибсон посмотрел на документ цвета денежных знаков.

— Страховка?

— На твой дом, по состоянию на вчерашний день.

— Но нам не нужна...

— Нет, нужна, просто вы об этом не подозреваете. Распишись на втором экземпляре. Вот здесь. Плохо видно? Держи мою ручку с фонариком. Молодчина. Давай один экземпляр сюда. Один тебе...

— Черт побери...

— Не чертыхайся. Ты теперь защищен на все случаи жизни. Лови момент.

Хэнк Гибсон и ахнуть не успел, как его взяли за локоть и протолкнули в облезлую дверь, а там обнаружилась еще одна запертая дверь, которая открылась, когда Чарли Кроу посветил на нее лазерной указкой. За дверью оказался...

— Лифт! Неужели здесь работает лифт, в этом сарае, на пустыре, в пять утра?..

— Тише ты.

Пол ушел из-под ног, и они спустились строго вниз футов этак на семьдесят, а то и восемьдесят, где перед ними с шепотом отъехала в сторону еще одна дверь, и они вошли в длинный коридор с добрым десятком дверей по обе стороны и несколькими десятками приветливо светящихся окошек поверху. Не дав Хэнку Гибсону опомниться, его подтолкнули вперед, мимо всех этих дверей, на которых читались названия городов и стран мира.

— Проклятье! — вскричал Хэнк Гибсон,— Терпеть не могу, когда меня тащат черт знает куда да еще нагоняют туману! Мне нужно закончить книгу и статью для газеты. У меня нет времени...

— На самую грандиозную историю в мире? Вздор! Мы с тобой ее напишем сообща и разделим гонорар! Ты не устоишь. Бедствия. Трагедии. Холокосты!

— У тебя прямо страсть к гиперболам...

— Спокойно. Настал мой черед показывать и рассказывать,— Чарли Кроу посмотрел на часы.— Теряем время. С чего начнем? — Он обвел жестом два десятка закрытых дверей с надписями у одного края: «Константинополь», «Мехико-Сити», «Лима», «Сан-Франциско». А у другого края — 1897, 1914, 1938, 1963.

Была там и приметная дверь с надписью «Оссманн[77], 1870».

— Место-год, год-место. Откуда я знаю, как тут выбирать?

— Неужели эти города и даты ни о чем тебе не говорят, не будоражат мысль? Загляни-ка сюда. И вот туда. Теперь давай дальше.

Хэнк Гибсон послушался.

Заглянув сквозь стеклянное окошко за одну такую дверь, помеченную «1789», он увидел...

— Вроде бы Париж.

— Нажми на кнопку под окном.

Хэнк Гибсон нажал на кнопку.

— А теперь приглядись!

Хэнк Гибсон пригляделся.

— Господи, Париж. В огне. И гильотина!

— Верно. Дальше. Следующая дверь. Следующее окошко.

Хэнк Гибсон двигался вперед и смотрел.

— Опять Париж, Богом клянусь. Нажимать на кнопку?

— Не вижу препятствий.

Он нажал на кнопку.

— Ну и ну, так и полыхает. Только теперь это год тысяча восемьсот семидесятый. Парижская коммуна? Париж сражается с немецкими наемниками за городской чертой, парижане убивают парижан в городской черте. Французы — уникальная нация, верно? Не задерживайся!

Они подошли к третьему окну. Г ибсон заглянул внутрь.

— Париж. Уже не горит. А вот и такси, целый поток. Знаю-знаю. Тысяча девятьсот шестнадцатый. Париж спасли тысяча парижских такси, перевозивших солдат, чтобы остановить немцев на подступах к городу.

— Пятерка! А дальше?

Четвертое окно.

— Париж в неприкосновенности. Зато неподалеку... Дрезден? Берлин? Лондон? Они в руинах.

— Верно. Как тебе нравится трехмерная виртуальная реальность? Высший класс! Но хватит с нас городов и войн. Переходим на другую сторону. Движемся вдоль стены. Эти двери ведут ко всяческим разрушениям.

— Мехико-Сити? Я там побывал, в сорок шестом.

— Нажимай.

Хэнк Гибсон нажал на кнопку.

Город рухнул, задрожал и снова рухнул.

— Землетрясение восемьдесят четвертого?

— Восемьдесят пятого, если уж быть точным.

— Боже, сколько нищих. Мало того что эти несчастные бедствуют, а ведь еще тысячи погибли, остались калеками, потеряли все. Но правительству...

— На это наплевать. Двигайся дальше.

Они остановились у двери с надписью «Армения. 1988»

Гибсон заглянул внутрь и нажал на кнопку.

— Армения, крупное государство. Крупное государство — и как не бывало.

— Сильнейшее землетрясение за полвека в том регионе.

Они остановились еще у двух окошек: «Токио, 1932» и «Сан-Франциско, 1905». На первый взгляд — целые и невредимые. Нажатие на кнопку — и все рушится!

Гибсон побледнел и отвернулся; его била дрожь.

— Ну? — спросил его друг Чарли.— Что в итоге?

— Война и мир? Или мир, разрушающий себя без войны?

— Точно!

— Зачем ты мне это показываешь?

— Ради твоего и моего будущего, ради несметных богатств, беспримерных открытий, поразительных истин. Апdale! Vатооse![78]

Чарли Кроу посветил лазерной указкой на самую внушительную дверь, в дальнем конце коридора. Зашипели двойные замки, дверь ушла в сторону, а за ней открылся просторный зал заседаний, с огромным пятнадцатиметровым столом и двадцатью кожаными креслами с каждой стороны; в дальнем конце виднелся то ли трон, то ли какой-то помост.

— Вот туда и садись,— сказал Чарли.

Хэнк Гибсон медленно двинулся вперед.

— Шевели ногами. До конца света остается семь минут.

— До конца?..

— Шучу, шучу. Ты готов?

Хэнк Гибсон сел.

— Выкладывай.

Стол, кресла, зал — все задрожало.

Гибсон вскочил.

— Что это было?

— Ничего особенного,— Чарли Кроу сверился с часами.— Время еще есть. Сиди пока. Что ты увидел?

Гибсон нехотя опустился в кресло и стиснул подлокотники.

— Черт его знает. Лики истории?

— Да, но какие именно?

— Война и мир. Мир и война. Мир, конечно, ни к черту не годится. Землетрясения, пожары.

— Соображаешь! А теперь скажи, кто ответствен за эти разрушения, за оба лика?

вернуться

77

Оссманн, Жорж-Эжен (1809-1891) — французский государственный деятель, префект департамента Сены. Разработал и претворил в жизнь план полной перестройки Парижа и придания ему современного вида. (Примеч. пер.)

вернуться

78

«Давай! Шевелись!» (исп.) Некоторые испанские слова и фразы стали популярны среди англоговорящих американцев в результате широкого распространения испанского языка в США. Наряду с этим в разговорной речи бытуют также «квазииспанские» выражения, такие как «nо рrоblето» («нет проблем») и «еl сhеаро» («дешевка»). (Примеч. пер.)

219
{"b":"201104","o":1}