Литмир - Электронная Библиотека
A
A

«Конечно, — подумал вождь, — плохо, что они не признаются. А с другой стороны, почему они должны признаваться? Но если я их спрашиваю, то все-таки надо признаться». Ход мыслей деша-такки был явно противоречивым. Но кодунурцы и не думали помогать вождю навести в них надлежащий порядок.

― Хорошо, — сказал деша-такка. — Мистер Кариаппа, вы — старейшина деревни. Вы можете мне сказать, почему в прошлом году мы не видели на танцах ни одного кодунурца? У вас что, была эпидемия?

Мистер Кариаппа поднялся и публично отверг наличие эпидемии.

— Мы, — сказал старейшина, — в тот день перессорились. И даже передрались. И мы боялись, что будем продолжать драться и здесь, — и опустил глаза.

«Конечно, — подумал деша-такка, — он врет. Но ведь людям иногда бывает очень трудно признаться в ошибке. Особенно прошлой».

— Значит, — обратился он к старейшине, — вы боялись, что из-за вас случится то, что произошло в 1886 году?

— Да, да! — загалдели вдруг вернувшиеся в суету сего мира кодунурцы. — Мы боялись, что вы снова запретите танцы хутри.

Но тут поднялся тот человек, «ябеда и шпион», и снова повторил свои обвинения против кодунурцев. Кодунурцы сникли. А деша-такка неожиданно рассердился. Но так и не понял — то ли на себя, то ли на «шпиона», то ли на упрямых кодунурцев.

— Одного свидетеля недостаточно, — сказал он. — Кто еще знает, что кодунурцы ошиблись в прошлом году?

Но никто не знал, кроме них самих.

— Свидетельство не действительно, — вынес приговор вождь.

— Что же нам теперь будет? — робко спросил мистер Кариаппа.

— Ничего! Танцуйте! — и злорадно посмотрел на «ябеду и шпиона».

Так деревня Кодунур, благодаря мудрости и великодушию вождя, избежала наказания и даже штрафа.

Проходят праздники, наступают будни. Но у вождя не убавляется работы. Он разрешает споры между деревнями, между соседями, между родственниками, между женами и мужьями. Те споры, с которыми в суд не пойдешь.

Я зашла к старому вождю перед моим отъездом из Курга.

— Кажется, у меня сегодня спокойный день, — сказал он. — И мы проведем его в приятной беседе.

Но в это время в деревенскую тишину вторглись какие-то посторонние звуки. Они неотвратимо приближались, и уже можно было различить слова.

— Иди! Иди! Это ты дома такой смелый!

На дороге, ведущей к дому деша-такки, показались двое. Мужчина и женщина. Мужчина покорно, но несколько замедленно, шел впереди. А женщина толкала его кулаками в спину и кричала свое: «Иди! Иди!»

— Кажется, у меня сегодня спокойный день… — повторил деша-такка, задумчиво глядя на приближавшуюся пару и теребя свою хемингуэевскую бороду.

Вот теперь посудите сами: легко ли быть в Курге пождем?

20

Зернышки на ладони

Я держу на ладони горсть обгоревших рисовых зерен. Эти зерна посадили и собрали пятьсот лет назад. Пятьсот лет назад они горели вместе с домом предков, который принадлежал окке Аджикуттира и стоял в деревне Чикамундур. Горсть зерен, закопченные стены зернохранилища и разрушенный фундамент дома предков — все, что уцелело от той страшной ночи 1470 года. От страшной, но памятной. Пожалуй, история, которую я сейчас собираюсь рассказать, не является ни выдающейся, ни особенно интересной для Курга тех дней. Возможно, она была самой обычной и не оказала никакого влияния на ход общей истории Курга. Там случались вещи и поинтересней. Но она необычна особой сохранностью памяти о ней. Памяти, живущей в этих обгоревших зернах, волнующей до сих пор членов окки Аджикуттира, обитающих в Курге в 70-х годах XX века.

Как вы поняли, история произошла очень давно. Кургом еще не правили раджи Лунной династии, пришедшие из Майсура. Весь Кург в те времена был разбит на множество владений, враждовавших между собой. И многие семьи тоже враждовали между собой. Аджикуттира враждовала с оккой Мукаттира. Но в год 1470-й наступил сезон охоты. А в этот сезон для коллективной охоты объединялись вместе многие семьи, даже те, которые были врагами. Получилось так, что мужчины окк Аджикуттира, Мукаттира и Маченгада отправились совместно в лес. Они хотели убить тигра. Ибо убийство тигра с давних времен в Курге приравнивалось к героическому подвигу. В честь того, кто это сделал, совершалась особая церемония. Деревни всего нада собирались на священной лесной поляне. Жители нада должны были знать о содеянном. Перед появлением на поляне герой совершал ритуальное омовение и надевал белую купью, как на свадьбу. Его сопровождали музыканты. Они били в барабаны и играли на флейтах. Родственники шли вместе с виновником торжества. А он был впереди всех и нес копье или меч, которыми он убил тигра. Все, кто собирались на священной поляне, осыпали героя рисом, дарили ему подарки, оказывали ему всяческое внимание и пели в его честь хвалебные песни.

Славный трофей, сильный тигр
Висит на бамбуковых стволах.
Рядом сидит победивший его.
Слава герою-победителю!
Слава матери, его родившей!
Лицо героя повернуто на восток,
Туда, где восходит солнце.
Пусть подойдет первой
Гордая мать героя.
Пусть первая бросит рис,
Пусть первая напоит его молоком,
Пусть первая подарит ему
Золотую монету предков.
Пусть сын коснется ступней ее,
Пусть примет ее благословение.
Пусть остальные — друзья и враги,
Родственники и соседи —
Последуют примеру матери героя.

В его честь они танцевали на священной поляне. На пиру герой сидел на самом почетном месте под священной лампой, зажженной в честь предков. И титул героя оставался за ним всю жизнь. Каждый мужчина из трех семей, отправившихся на охоту, мечтал убить тигра и стать героем.

Им повезло. Они выследили тигра и шли три дня по его пятам. Тигр, почуяв неладное, петлял по густым лесам, забирался на крутые склоны, стараясь оторваться от преследователей. Охотники были измотаны, но каждый из них ревниво наблюдал за другими.

Ибo каждому хотелось, чтобы его копье, а не другого, чтобы его меч, а не другого, принес смерть сильному и хищному зверю. Каждый хотел быть героем. Никто не желал делить славу с другими. На четвертый день следы тигра привели их к горной реке. У реки следы обрывались. Охотники поняли, что хищник пересек поток.

― Надо продолжать преследование, — сказали мужчины окки Мукаттира.

Окка Маченгада с ними согласилась. Но охотники из окки Аджикуттиры молчали. За рекой начинались их владения. И густой лес, который стоял у реки, принадлежал им.

— Почему вы молчите? — спросили их.

― Мы упустили тигра, — неохотно ответили они. — Наши леса такие густые и так много в них скал, что преследование продолжать бесполезно.

— Мы не согласны с вами! — закричали мужчины из окки Мукаттиры. — Вы всегда были трусами, а не охотниками! С вами ни одна порядочная окка не дружит!

Мужчины Аджикуттиры схватились за копья. Их было больше, чем тех, кто их оскорбил. Потому что их окка была самая многочисленная в наде и имела шестьсот человек. Перевес был явно на стороне Аджикуттиры, и остальные не стали с нею связываться. Мужчины Аджикуттиры перешли реку и остановились на том берегу.

— Это наши владения! — кричали они оттуда. — Каждого, кто перейдет реку, мы убьем!

― Но тигра выследили мы все вместе! — отвечали им. ― Тигр вам не принадлежит! Он общий!

Однако охотники Аджикуттиры не обращали внимания на эти доводы. Они выставили у реки дозорных, а сами углубились в свои владения. Через неделю весь над облетела новость: Аджикуттира выследила тигра и один из них его убил. Героя будут чествовать на священной поляне послезавтра.

47
{"b":"200948","o":1}