Я проглотил, не запивая, ещё несколько болеутоляющих таблеток, выждал десять минут и поднялся на крышу, где меня должна была встретить Ортега.

На улице было холодно.

У Ортеги было несколько новостей.

В управление полиции позвонила Ирена Элиотт, сообщившая, что готова обсудить новое предложение. Звонок поступил на одну из самых защищённых линий Фелл-стрит, и Элиотт сказала, что будет иметь дело только со мной.

Тем временем наша ложь насчёт произошедшего на борту «Розы Панамы» держалась, и архивы системы видеонаблюдения «Хендрикса» оставались у Ортеги. Смерть Кадмина свела дело, заведённое на Фелл-стрит, к простой формальности, и никто не собирался копаться в нём. Расследование побега убийцы из хранилища полиции, предпринятое Управлением внутренней безопасности, находилось на начальной стадии. Ввиду предполагаемого соучастия искусственного интеллекта рано или поздно в поле зрения попадёт «Хендрикс», но пока что этого можно не опасаться. Сначала предстояла долгая межведомственная волокита. Ортега убедила капитана Мураву в том, что ей нужно подчистить кое-какие концы. Тот дал две недели, справедливо полагая, что Ортега не питает к УВБ тёплых чувств и приложит все силы, чтобы расследование затянулось.

Двое сотрудников Управления внутренней безопасности попытались принюхаться к «Розе Панамы», но отдел органических повреждений каменной стеной сомкнул ряды вокруг Ортеги и Баутисты. УВБ осталось ни с чем.

У нас было две недели.

Ортега летела на северо-восток. Чёткие инструкции, полученные от Ирены Элиотт, вывели нас на небольшое скопление куполообразных построек, обступивших западный берег озерка, затерявшегося в глухих лесах за сотни километров от цивилизации. Заходя на посадку, Ортега одобрительно хмыкнула.

– Тебе знакомо это место?

– А как же. Посёлок похитителей чужого сознания. Видишь спутниковую тарелку в центре? Она нацелена на какую-то древнюю станцию наблюдения за погодой, кружащуюся на геостационарной орбите. Так что у здешних обитателей есть бесплатный доступ ко всему происходящему в этом полушарии. Вероятно, на один этот посёлок приходится половина преступлений в области передачи информации, фиксируемых на Западном побережье.

– И никто их не трогает?

– Всякое бывает. – Ортега посадила воздушный транспорт на берег озера рядом с домиками. – Видишь ли, эти ребята поддерживают работоспособность старых орбитальных станций. Если бы не они, кому-то пришлось бы раскошеливаться на утилизацию станций, а это задача не из дешёвых. До тех пор, пока здешние виртуозы занимаются мелочами, с ними никто не связывается. Управление борьбы с преступлениями в области передачи данных ловит только крупную рыбу, а больше никому нет до них дела. Ты идёшь?

Я выбрался из аппарата, и мы пошли вдоль берега к посёлку. С воздуха он производил впечатление единообразия, однако сейчас я разглядел, что постройки расписаны пёстрыми картинами и абстрактными узорами. Не было двух одинаковых куполов, хотя на нескольких я разглядел руку одного художника. Кроме того, ко многим домикам примыкали крылечки, веранды, а кое-где даже бревенчатые пристройки. На натянутых между куполами верёвках сушилось белье, по улицам с громкими криками бегали резвящиеся дети.

Охранник встретил нас у внешнего кольца построек. Высотой больше двух метров, он, вероятно, весил столько же, сколько обе моих теперешних оболочки вместе. Под свободным серым комбинезоном я разглядел мышцы профессионального борца. Глаза охранника были налиты кровью, а из висков торчали короткие рога. Покрытое шрамами лицо казалось старым. Черта эта бросалась в глаза, потому что в левой руке он убаюкивал младенца.

Охранник вопросительно посмотрел на нас.

– Вы Андерсон?

– Да. А это Кристина Ортега.

Я удивился, насколько пресно прозвучало для меня это имя. Лишившись феромонного интерфейса Райкера, я лишь смутно отмечал, что рядом со мной стоит стройная, привлекательная женщина, самодостаточностью отдалённо напоминающая Вирджинию Видауру.

Правда, остались ещё воспоминания.

Мне захотелось узнать, что сейчас чувствует Ортега.

– Значит, фараон?

В голосе бывшего борца не замечалось особой теплоты, но и враждебным его тоже нельзя было назвать.

– В настоящий момент она не при исполнении, – твёрдо произнес я. – Ирена здесь?

– Да. – Переложив младенца в другую руку, охранник указал на один из куполов. – Тот домик, что со звездами. Она вас ждет.

Не успел он договорить, как оттуда появилась Ирена Элиотт. Буркнув что-то, рогатый охранник повёл нас, по пути подцепив целый караван из увязавшихся детей. Элиотт следила за нами, сунув руки в карманы. Как и бывший борец, она была в высоких ботинках и сером комбинезоне, с которым резко контрастировала яркая повязка всех цветов радуги, удерживающая её волосы.

– К тебе гости, – сказал рогатый охранник. – Ничего не имеешь против?

Ирена Элиотт спокойно кивнула, и он, поколебавшись немного, пожал плечами и удалился в сопровождении стайки детей. Проводив его взглядом, Элиотт повернулась к нам.

– Предлагаю пройти в дом, – сказала она.

Внутри практичная постройка была разделена деревянными перегородками и коврами, развешанными на проволоке, закреплённой в пластиковом куполе. Стены также были покрыты росписью. Судя по виду, дело рук подрастающего поколения жителей. Элиотт провела нас в залитое мягким светом отделение с креслами для отдыха и видавшим виды связным терминалом на длинном шарнире, приклеенным к стене. Похоже, она успела привыкнуть к своей новой оболочке; её движения стали плавными и уверенными. Я заметил улучшение ещё рано утром на борту «Розы Панамы», но сейчас прогресс был налицо. Устроившись в одном из кресел, Ирена Элиотт вопросительно посмотрела на меня.

– Насколько я понимаю, внутри вот этого находитесь вы, Андерсон?

Я молча склонил голову.

– Не хотите объяснить, в чём дело?

Я уселся напротив неё.

– Всё зависит от вас, Ирена. Вы с нами?

– Вы обещали, что я смогу получить обратно своё тело. – Она пыталась говорить спокойно, но в голосе прозвучала неприкрытая жажда. – Ваше обещание остаётся в силе?

Я взглянул на Ортегу, и та кивнула.

– Совершенно верно. Если всё окончится успешно, мы сможем затребовать вашу прежнюю оболочку федеральным запросом. Но это будет только в случае успеха. В случае провала мы, вероятно, получим так, что мало не покажется.

– Лейтенант, вы действуете по поручению федеральных органов?

Ортега натянуто усмехнулась.

– Не совсем. Но, согласно законодательству ООН, это можно будет оформить задним числом. Правда, как я уже сказала, только в случае успеха.

– Федеральное поручение, оформленное задним числом. – Подняв брови, Элиотт снова посмотрела на меня. – Это такое же обычное дело, как китовое мясо. Похоже, речь идёт о чем-то из ряда вон выходящем.

– Совершенно верно, – подтвердил я. Элиотт прищурилась.

– А вы уже больше не представляете «Джэк-Сол», так? Чёрт побери, Андерсон, кто вы такой?

– Я ваша добрая фея, Ирена. Потому что если лейтенант не добьётся федерального запроса, я лично выкуплю вашу оболочку. Обещаю. Итак, вы с нами?

Ирена Элиотт задумалась, и я поймал себя на том, что к уважению, которое я испытывал к ней как к специалисту, начинает примешиваться что-то личное. Наконец она кивнула.

– Говорите, что вам нужно.

Мне потребовалось около получаса, чтобы ввести её в курс дела. Ортега всё это время беспокойно расхаживала по куполу. Я не мог её ни в чем винить. За последние десять дней Ортеге пришлось пережить крушение всех профессиональных принципов, какие у неё только были. А сейчас она ввязалась в дело, в случае неудачи грозившее участникам по сотне лет хранения, а то и больше. Наверное, без поддержки Баутисты и остальных Ортега всё же не решилась бы на это. Даже несмотря на свою учтивую ненависть к мафам. Даже ради Райкера.