Copyright © 2002 by Richard K. Morgan First published by Gollancz London.

© Сергей Саксин, перевод, 2017

© Михаил Емельянов, иллюстрация, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

За два часа до рассвета я сидел на обшарпанной кухне и курил позаимствованную у Сары сигарету, прислушивался к буре и ждал. Миллспорт давно обезлюдел и затих, но один из потоков Предела по-прежнему накатывал на мелководье. Шум прибоя разносился по пустынным улицам. Ветер гнал со стороны водоворота густой туман, капли воды ниспадали на город складками муслина и покрывали окна кухни мутной пеленой.

Возбужденный нейрохимией, я в пятидесятый раз за ночь осмотрел снаряжение, разложенное на поцарапанном деревянном столе. Сарин осколочный пистолет «Хеклер-Кох» тускло блестел в полумраке, готовый принять обойму в зияющее отверстие рукоятки. Оружие убийцы, компактное и полностью бесшумное. Рядом лежали обоймы. Чтобы различать боеприпасы, Сара обмотала их изолентой: зелёной – усыпляющие пули, чёрной – с паучьим ядом. Большинство обойм на столе – с чёрной изолентой. Почти все зелёные Сара израсходовала вчера ночью на охранников биокорпорации «Джемини».

Мой оружейный запас не столь изысканный. Огромный серебристый «Смит-Вессон» и четыре последние гранаты с галлюциногенным газом. Узкие алые полоски на металлических боках поблескивают так, словно желают соскользнуть со стального корпуса гранаты и поплыть по воздуху в компании струек сигаретного дыма. Смещение визуальных образов – побочный эффект дозы тетрамета, принятой сегодня утром на причале. В нормальном состоянии я не курю, но по какой-то причине тетрамет вызывает у меня тягу к табаку.

Внезапно я услышал новый звук, перекрывающий рёв водоворота. Торопливый шум несущих лопастей, рассекающих ночной воздух.

Удивляясь своему спокойствию, я загасил сигарету и прошел в спальню. Сара спала: плавные изгибы тела виднелись под тонкой простыней. Прядь чёрных как смоль волос скрывала лицо, рука с длинными пальцами вытянута вдоль кровати. Я стоял и смотрел на неё, когда ночь за окном взорвалась. Станция орбитальной защиты планеты Харлан сделала пробный залп по Пределу. От раскатов грома задрожали стёкла в окнах. Лежащая на кровати женщина зашевелилась и смахнула волосы с лица. Её глаза, напоминающие жидкий хрусталь, отыскали меня и остановились.

– Что ты разглядываешь?

Голос не проснувшегося до конца человека. Я улыбнулся.

– Не обманывай меня. Признавайся, что ты разглядывал?

– Просто смотрел на тебя. Пора идти.

Оторвав голову от подушки, Сара уловила шум вертолета. Её сон как рукой сняло. Она уселась в кровати.

– Где оружие?

Первый вопрос, который задаст боец Корпуса чрезвычайных посланников. Я улыбнулся, будто встретил старого друга, и указал на ящик в углу комнаты.

– Принеси мой пистолет.

– Слушаюсь, мэм. Чёрные или зелёные?

– Чёрные. Я доверяю этому сброду не больше, чем презервативам из изоленты.

Я вернулся на кухню, вставил обойму в осколочный пистолет и, бросив взгляд на своё оружие, оставил его на столе. Вместо этого я сгрёб одну Г-гранату. Остановившись в дверях спальни, я взвесил в руках пистолет и гранату, словно определяя, что тяжелее.

– Мэм желает ещё что-нибудь, помимо фаллоимитатора?

Сара бросила на меня взгляд из-под чёрных волос, свешивающихся на лоб дугой. Она натягивала шерстяные чулки на ноги.

– У тебя всё равно самый длинный ствол, Так.

– Размер не главное…

Этот звук мы услышали одновременно. Сдвоенное металлическое «щёлк» из коридора. Наши взгляды встретились, и на четверть секунды в глазах Сары отразился мой собственный ужас. Опомнившись, я швырнул ей осколочный пистолет. Сара протянула руку и поймала его в воздухе в тот самый момент, когда стена спальни с оглушительным грохотом обвалилась внутрь. Взрывной волной меня сбило с ног, отбросив в угол.

Судя по всему, наше местонахождение установили с помощью датчиков, регистрирующих тепло человеческого тела. Заминировали всю стену целиком: наши противники не хотели рисковать. Первый из коммандос ворвался в пролом в стене. Коренастый, в противогазе и защитном снаряжении похожий на насекомое, он держал в руках, затянутых в перчатки, короткоствольный «Калашников».

Оглушённый взрывом и распростёртый на полу, я бросил в него Г-гранату. Граната была без запала и в любом случае не смогла бы справиться с противогазом.

Но у коммандос не было времени определять характер брошенного в него устройства. Он отбил гранату прикладом автомата и отшатнулся назад, от испуга широко раскрыв глаза под стёклами противогаза.

– Стреляй в дыру!

Сара сидела на полу рядом с кроватью, обхватив руками голову, все ещё оглушённая взрывом. Услышав мой крик, она воспользовалась секундным смятением и вскочила, поднимая осколочный пистолет. В просвет стены я увидел фигуры, пригнувшиеся в ожидании взрыва гранаты. Послышался комариный писк мономолекулярных осколков, и три пули вонзились в грудь первого коммандос. Не оставляя заметных отверстий, они пробили бронежилет и впились в живую плоть. Коммандос крякнул, словно напряг все силы, чтобы поднять тяжесть. Паучий яд вонзил когти в его нервную систему. Усмехнувшись, я начал подниматься с пола.

Сара перевела пистолет на другие тела за разрушенной стеной, но тут в дверях кухни встал второй «воин ночи» и окатил её очередью из автомата.

Стоя на коленях, я с отчётливостью, вызванной нейрохимией, увидел, как Сара умерла. Всё происходило, будто в замедленной съёмке. Коммандос целился низко, уперев «Калашников» в плечо, чтобы совладать с отдачей, которой славится этот гиперскорострельный автомат. Сначала пули обрушились на кровать, разлетевшуюся облаком белого гусиного пуха и клочьев ткани. Затем огненный дождь захлестнул Сару, запоздало обернувшуюся к двери. У меня на глазах её нога ниже колена превратилась в кровавое месиво; потом пули вонзились в тело, вырывая бледно-розовые клочки мяса.

Как только автомат умолк, я вскочил на ноги. Сара перекатилась на живот, словно в попытке скрыть раны от выстрелов. Я выскочил из угла, и коммандос не успел навести на меня «Калашников». Ударив его в область паха, я отбил автомат и вытолкнул бойца назад, на кухню. Автомат зацепился стволом за дверной косяк, и коммандос разжал руки. Рухнув вместе с ним на пол, я услышал стук упавшего «Калашникова». С быстротой и силой тетрамета я уселся на коммандос верхом. Отбив неловкий выпад, я схватил обеими руками его голову и ударил о каменные плиты пола, будто кокос.

Глаза коммандос, скрытые маской противогаза, помутнели. Я опять треснул его черепом об пол, чувствуя, что кости затылка проваливаются внутрь, словно мокрый картон. Не удовлетворившись этим, я колотил снова и снова. В ушах у меня ревел водоворот, и откуда-то издалека доносился мой собственный голос, выкрикивающий ругательства. После четвёртого или пятого удара меня толкнули между лопаток, и тут же – магия! – в лицо брызнули щепки разбитой ножки стола. Две из них больно ужалили меня в щёку.

Необъяснимо, но моя ярость мгновенно испарилась. Нежно опустив голову коммандос на пол, я удивлённо поднес руку к торчащим из лица щепкам. И только в этот момент я понял, что в меня выстрелили, а пуля, пробив тело насквозь, вылетела из груди и расщепила ножку стола. Ещё не до конца осознавая, что произошло, я опустил взгляд и увидел тёмно-красное пятно, расплывающееся на рубашке. Никаких сомнений. Выходное отверстие такого размера, что в него войдет шар для гольфа.