— Тем более что ничего другого мне не остается, — отозвался сэр Руперт.

— Я дала вам возможность помириться, — усмехнулась Нерина, — и думала, что вы ею все же воспользуетесь.

У ее собеседника слегка дрогнул уголок рта, но улыбки на его лице не появилось.

— Мне тоже не терпится выпить чаю. А потом я хотел бы отвести вас наверх и познакомить с моей бабушкой.

— Разве она здесь? — удивилась Нерина. — Я не знала, что она живет в замке.

— Ей уже под восемьдесят. Думаю, она покажется вам интересной собеседницей, если, конечно, вы не испугаетесь ее. Впрочем, я забыл: вы же ничего и никого не боитесь.

— Я не уверена, что ваши слова можно расценивать как комплимент, — ответила Нерина, подавая ему чашку.

Их взгляды встретились, и сэр Руперт внезапно рассмеялся.

— Над чем вы смеетесь? — подозрительно осведомилась Нерина.

— Я подумал о том, как много всего произошло с тех пор, как я покинул этот дом два дня назад. Смеяться над собой нелегко, но, отправляясь в церковь Роуэнфилда, я действительно не имел ни малейшего представления о том, что меня ожидает.

— Всем нам рано или поздно предстоит расплачиваться за наши грехи, — заметила Нерина.

— Надеюсь, я еще увижу, как это произойдет с вами. Уверяю вас, я получу огромное наслаждение, когда увижу, что вы получили по заслугам.

— Меня совершенно не удивляет, что вы жаждете мести. Мне и самой следовало бы чувствовать то же самое. Мы скажем правду вашей бабушке?

— Если мы не скажем, она непременно сама все узнает. Она очень проницательна и весьма остра на язык. Мне кажется, что вы с ней в чем-то похожи.

— Чем же я могу быть похожа на вашу бабушку? — удивилась Нерина.

— Моя бабушка так же смело подходит ко всему на свете. Она такая же волевая, как вы, умеет распоряжаться людьми и способна заставить любого подчиниться своей воле. Вы с ней замечательно поладите. По крайней мере я на это надеюсь, потому что мне жаль того, кто станет врагом моей бабушке.

— Вы стараетесь меня напугать? — спросила Нерина.

Допив чай, Сэр Руперт повел ее наверх. Они поднялись на второй этаж, и он показал Нерине спальню, в которой ей предстояло расположиться. Это была просторная комната с огромной дубовой кроватью.

— Какая большая комната, — почти благоговейно произнесла Нерина.

— Она называется спальней невесты, — сказал сэр Руперт, и в его голосе Нерине послышались презрительные нотки. Она непроизвольно покраснела.

Потом сэр Руперт повел Нерину по длинному коридору, в конце которого он повернул направо. Подойдя к высокой двери, сэр Руперт постучал. Дверь отворилась, и Нерина очутилась в огромной спальне. Здесь стояла кровать под балдахином. Четыре вертикальных столба были украшены изысканной резьбой. Белый муслиновый полог перехвачен голубыми лентами. На кровать было наброшено покрывало из белого горностая, а поверх него — кружевная простыня с вышитой монограммой с короной.

В подушках посреди кровати сидела удивительная старушка. Столь оригинальной пожилой дамы Нерина еще никогда не видела. Ее морщинистое лицо напоминало старинную гравюру. На щеках Нерина заметила следы румян, а на губах — помаду. На голове у нее красовался парик с золотистыми локонами, который казался частью маскарадного костюма. Руки у старушки были морщинистые, высохшие, с синими прожилками, однако на пальцах сверкало множество колец с изумрудами, рубинами и сапфирами. На ее запястьях красовались браслеты, а на шее, под бархатным халатом, отороченным лебяжьим пухом, — жемчужные ожерелья.

Несмотря на столь необычную внешность, глаза у старушки казались удивительно живыми и проницательными. Они блестели так же ярко, как сапфиры на ее пальцах. Нерина почувствовала, что старая леди внимательно разглядывает ее.

— Как поживаете, бабушка? — спросил сэр Руперт, поднося к губам ее руку.

— Спасибо, мой друг, хорошо! — ответила она. — Так это твоя супруга? Ты ведь, кажется, говорил, что у нее светлые волосы, как у меня?

— Я вам все объясню немного позже, бабушка, — торопливо произнес сэр Руперт. — А пока позвольте мне представить вам Нерину, мою жену. Нерина, позвольте мне представить вам мою дорогую бабушку, вдовствующую маркизу Дроксборо.

В следующее мгновение произошло то, чего не должно было произойти.

— Не может быть, чтобы ее так звали! — услышала Нерина свой собственный шепот. — Этого просто не может быть!

На мгновение утратив здравый смысл, Нерина вообразила, что может вновь попасть в лапы к своему преследователю.

— Чему ты так удивилась? — спросила маркиза. — Уверяю тебя, я действительно вдовствующая маркиза Дроксборо, а твой муж — мой внук.

Именно тогда она бросила на сэра Руперта проницательный взгляд своих голубых глаз и, понизив голос, совершенно отчетливо спросила:

— Ты ей уже сказал?

Сэр Руперт отрицательно покачал головой.

Его бабушка как-то странно взглянула на него, затем, немного помолчав, произнесла, словно тщательно подбирая слова:

— Конечно, времени еще много.

— Много! — холодно согласился сэр Руперт.

Пока они обменивались этими репликами, у Нерины было время взять себя в руки. Она заставила себя трезво оценить, насколько ее страхи необоснованны. Она в поместье Рот. Она замужем за странным, непредсказуемым человеком, который не вызывает у нее добрых чувств, но и не внушает отвращения, ужаса и ненависти, как отвратительный маркиз Дроксборо.

Сейчас тот не в силах причинить ей вред. Он остался лишь кошмарным воспоминанием. Придя в себя, с вымученной улыбкой, Нерина произнесла:

— Пожалуйста, простите мое странное поведение. Я слишком переутомилась. Я смогу все объяснить, но прошу вас подождать более подходящего случая. Это долгая история, и я боюсь утомить вас ею.

— Меня редко утомляют долгие истории, если они правдивы, — ответила маркиза. — Я буду с нетерпением ждать твоего рассказа, дитя мое. Но, конечно, ты устала и хочешь отдохнуть после долгой дороги. Сомневаюсь, что Руперт догадался предложить тебе это. — Она хихикнула. — Все мужчины слепы и глухи к чувствам женщин. Иди приляг. Завтра у нас с тобой будет долгий разговор. Нам многое надо рассказать друг другу.

Нерина поклонилась. Ей не терпелось побыстрее покинуть комнату. Она была смущена своим поступком. Никогда раньше с ее языка не срывались слова, словно бы против ее воли.

Только у себя в спальне, в обществе верной Бесси, Нерина почувствовала себя в безопасности.

Ночью Нерина не сомкнула глаз. Она все размышляла, что же он должен был сказать ей и почему не сказал?

Девушка надеялась, что сэр Руперт заговорит об этом вечером. Они ужинали вдвоем, но с невероятной роскошью и помпезностью. Им прислуживал дворецкий и полдюжины лакеев. Еда была приготовлена великолепно, но Нерина едва прикоснулась к каждому блюду. Сэр Руперт, серьезный и молчаливый, сидел на другом конце стола.

Интерьером столовой в свое время занимался Роберт Адам. Бледно-зеленые стены были украшены фарфоровыми тарелочками в греческом стиле фабрики Веджвуда. Мебель и зеркала были изготовлены самим Чиппендейлом. В огромных серебряных подсвечниках горело по дюжине тонких свечей. Это была красивая комната, хотя кому-то ее убранство могло показаться слишком суровым.

Внезапно Нерина с удивлением подумала, что не видела в замке ни одного портрета. В других домах, где она жила или бывала в гостях, стены украшали портреты бывших и теперешних владельцев. А в замке Рот стены в столовой и гостиной казались пустыми, а коридоры — мрачными.

В этот момент лакей принес десерт: выращенные в теплице сочные бархатистые персики, виноград, зеленые винные ягоды с красной мякотью и мелкими семечками, золотые нектарины, которые, казалось, впитали в себя солнечное тепло.

— У вас есть картинная галерея? — спросила Нерина.

Сэр Руперт удивленно поднял брови.

— В восточном крыле есть так называемая Длинная Галерея. Она всегда так называлась, — ответил он после небольшой паузы.