— Сир, такие вещи не должны заботить короля, — сказал Коддин, словно читая мои мысли. — Располагайтесь в моих комнатах, а утром мы все обсудим.

Подтекст был ясен: «Удались, и мы сами сделаем за тебя грязную работу». И Коддин не хотел этого делать. Я с такой же легкостью читал его мысли, как он мои. Он не хотел перерезать горло своему коню, когда камень его покалечил, но он перерезал. Сделает и сейчас. Игры королей — грязные игры.

«Играй свою роль».

— Йорг, иного выхода нет, — Макин положил руку мне на плечо. Он говорил очень тихо. — Гог слишком опасен. Неизвестно, в кого он со временем превратится.

«Играй свою роль. Выйди из этой игры победителем. Возьми на себя ответственность за принятие самого сложного решения».

— Гог, — обратился я к мальчишке. Он медленно выпрямился. — Они говорят мне, что ты слишком опасен. Это значит, что я не могу тебя оставить здесь. И отпустить не могу. Ты — тот случай, которым нельзя воспользоваться, оружие, которым невозможно владеть. — Я повернулся и обвел взглядом тронный зал: высокие сводчатые потолки, темные окна, лица Коддина, Макина, рыцарей. — Я пробудил Солнце Зодчих в недрах Геллета, а с этим ребенком мне не справиться?

— Йорг, то были тяжелые времена, — заметил Макин, опустив глаза в пол.

— Все времена тяжелые, — ответил я. — Вы думаете, здесь нам ничто не угрожает, здесь мы в безопасности? Изнутри замок, может быть, и кажется вам большим, но отъехав на милю, его можно накрыть одним пальцем. — Я посмотрел на Горгота. — Возможно, мне нужна новая геометрия. Возможно, нам нужно найти эту сердцевину и посмотреть: вдруг нам удастся переписать его судьбу.

— Йорг, силу ребенка нельзя удержать под контролем, — сказал Коддин. Смелый, коль отважился вставить слово, когда я вошел в раж. Именно такие люди мне и нужны. — Дальше будет еще хуже.

— Я увезу его в Химрифт, — сказал я. «Гог — оружие, и там я займусь его шлифовкой».

— Химрифт? — Горгот разжал кулаки, послышался хруст костяшек.

— Прибежище демонов и огня, — пробормотал Макин.

— Всего лишь родина вулкана, — сказал я. — Если быть предельно точным, четырех вулканов. И Повелителя огня. По крайней мере, так мне рассказывал мой учитель. И что нам мешает проверить, насколько приблизился к истине наставник будущего короля? Уверен, Гогу там понравится. Там все в огне.

— Йорг, это плохая идея.

— Опасная, Коддин, не значит плохая. — Я придавил скручивавшийся край карты кинжалом.

— Какими бы ни были шансы на успех, ты оставляешь королевство без короля. — Глядя на карту, он ткнул пальцем в Логово, словно указывал мне мое место. — Ты сидишь на троне всего три месяца, Йорг. Народ еще не успел поверить в тебя и принять как своего короля. Как только ты уедешь, дворянство начнет плести интриги. И сколько вооруженных всадников ты собираешься взять с собой? Пустой трон Ренара может показаться кому-то легкой и сладкой добычей. Даже твой родной отец не замедлит явиться к воротам замка с армией. И я не знаю, сколько народу откликнется на твой призыв к обороне.

— Мой отец не послал к этим воротам армию даже тогда, когда были убиты моя мать и брат. — Моя рука непроизвольно сжала рукоятку кинжала. — И сейчас он не выступит против Логова, слишком занят тем, что осталось от Геллета.

— Так сколько же вооруженных всадников ты собираешься взять с собой? — Повторил свой вопрос Коддин. — Одного Дозора мало будет.

— Я никого не собираюсь брать с собой, — ответил я. — Стоит мне появиться с большим отрядом солдат на чьей-либо территории, может и война разразиться. — Коддин собрался поспорить, но я его оборвал. — Со мной отправятся только братья. Они любители романтики дорог больших и малых, мы столько лет по ним бродили счастливо, и никто не мог нам в этом помешать.

Вошел Макин, держа под мышкой несколько больших карт, скрученных в рулоны.

— Готовитесь? — сказал он и усмехнулся. — Хорошо. У меня пятки горят, так хочется поскорее сбежать отсюда.

— Ты останешься в замке, брат Макин, — остудил я его пыл. — Возьму с собой Красного Кента, Роу, Грумлоу, юного Сима и… Мейкэла, а почему бы и нет. Он хоть и недоумок, но убить его очень трудно. И, конечно же, Малыша Райки…

— Только не его, — сказал Коддин. Лицо его сделалось холодным. — Ему нельзя доверять. Он бросил тебя умирать.

— Он мне нужен.

Коддин нахмурился.

— Возможно, в бою он сгодится, но в остальном ему не хватает ловкости и проницательности. Он глуп, недисциплинирован и…

— Насколько я понимаю, — перебил его Макин, — ты хочешь сказать, что Малыш Райки не может приготовить омлет, не оказавшись по колено в куриной крови и не нацепив на шею ожерелье из потрохов.

— Он непотопляем, — я стоял на своем. — А мне нужны непотопляемые.

— Тебе нужен я, — сказал Макин.

— Малышу Райки нельзя доверять. — Коддин потер лоб, так он делал всегда, когда его что-то особенно тревожило.

— Макин, ты мне нужен здесь. Я хочу, чтобы к моему возвращению королевство сохранилось, а не исчезло. И я знаю, что не могу доверять Малышу Райки, но за годы скитаний по дорогам я понял, что он хороший инструмент для работы. — Я поднял кинжал, и карта скрутилась в рулон. — Я убеждался в этом не раз.

Макин посмотрел на меня и положил карты, которые держал под мышкой, на стол, не разворачивая.

— Коддин, прочерти точный маршрут, и пусть мальчишка-переписчик сделает копию. — Я потянулся. Надо найти подходящую одежду. Служанка сожгла мои дорожные лохмотья, а в бархате на дорогах как-то несподручно, он притягивает пыль, как магнит железо.

Когда я, Макин и Кент шли к конюшне, нам навстречу попался отец Гомст. Он торопливо шел со стороны церкви: лицо красное, под мышкой толстая Библия, в руке напрестольный крест.

— Йорг… — Он остановился, с трудом переводя дыхание: — Король Йорг.

— Ты собираешься к нам присоединиться, отец Гомсг? — Священник вмиг побледнел, что вызвало у меня улыбку.

— Сохрани вас Господь, — все еще задыхаясь, выпалил отец Гомст.

— Благослови, отец. — Кент мгновенно опустился на колени. Самый благочестивый убийца из всех, которых я когда-либо знал. За ним без колебаний последовал Макин (весьма удивительно для человека, в свое время отдавшего церковь на разграбление).

Казалось, после того как отец Гомст вышел из Геллета, лишь покрывшись легким загаром от Солнца Зодчих, братья считали его чуть ли не осиянным Божьей милостью. Тот факт, что тогда мы все спаслись, имея в распоряжении значительно меньше времени, в расчет не принимался. Что касается меня, то, несмотря на все прегрешения католической церкви, я больше не испытывал, как когда-то, презрения к отцу Гомсту. Его преступление состояло лишь в том, что он был слабохарактерным человеком, неспособным доводить до страждущих божии обетования и спасительную любовь; он не мог даже самого простого: с верой надевать ярмо Римской церкви на шеи своих учеников.

Я склонил голову и слушал слова молитвы. Скрывать истинные мысли и чувства не больно.

На западном дворе собралась моя разношерстная команда, братья проверяли оружие и снаряжение. Такого огромного коня, как у Райка, я никогда не видел.

— Райк, я, пожалуй, бегаю быстрее этого чудовища. — Мне захотелось устроить представление, и я сделал вид, что изучаю коня. — Надеюсь, когда ты его воровал, то плуг с собой не прихватил.

— Прихватил, — ответил он. — Хороший трофей.

— А Мейкэл, случайно, телегу с собой не берет? — Я огляделся по сторонам. — Где он, кстати?

— Пошел за своей серой, — сказал Кент. — Этот идиот ни на какой другой лошади ездить не хочет. Говорит, что не умеет.

— Вот вам пример преданности. — Я стрельнул глазами в Райка. — А где твоя новая жена, Малыш Райки? Разве она не придет попрощаться с тобой?

— Пашет. — Он похлопал своего коня. — Теперь у нее есть работенка.

Из ворот со стороны кухни вышел Горгот и навис темной тенью за спиной Райка. Странно и тревожно видеть нечто на двух ногах, что выше и шире Райка. Из-за горы-Горгота выскочил Гог, подбежал ко мне, схватил за руку. И я позволил ему. Не многие могли взять меня за руку после того, как в ней укоренилась некромантия. Мои пальцы не просто холодные, они несут в себе смерть. Цветы, дотронься я до них, вянут и умирают.