Нэнси Такерман также ошарашила новость о замужестве Джекки.

«Я не могу поверить в это», — сказала она.

«О, Нэнси, ты не знаешь, как одинока я была все эти годы, — отвечала ей Джекки. — Прошу тебя, поддержи меня. Сейчас я нуждаюсь в тебе, как никогда в жизни».

Потом Джекки позвонила Джин Смит и сказала ей, что свадьба перестала быть тайной, так что с ней надо поспешить. Она попросила Джин поехать с ней в Грецию и взять с собой детей, но Стив Смит не позволил детям ехать туда. Вместо этого он отправил их к Этель в «Гикори Хилл». Джекки попросила Джин позвонить Розе и сообщить ей новость. Сама она не могла звонить свекрови, побаиваясь этой матроны.

Роза Кеннеди была потрясена новостью не меньше, чем Джейнет и Нэнси. «Я очень удивилась, — сказала она, — фактически новость ошеломила меня. Я была в недоумении. Я стала думать о разнице в годах между ними. Я думала о том, что они проповедуют разные религии. Я думала о Каролине и Джоне, о том, смогут ли они принять Онассиса и признать его своим отчимом. Я о многом передумала в тот день, мои мысли путались».

К тому времени, как ей позвонила сама Джекки, матрона семейства уже успокоилась настолько, что сумела пожелать невестке счастья в семейной жизни. Джекки сказала ей, что кардинал Кушинг поддерживает ее. Розу порадовал тот факт, что Джекки обратилась за советом к духовнику семьи, но отказалась ехать на свадьбу в Грецию, сославшись на плохое состояние здоровья мужа. Джекки все поняла и не настаивала.

Затем она позвонила Ли в Лондон и сообщила ей, почему им пришлось поспешить со свадьбой. Ли заверила ее, что она, Стас и дети будут ждать ее в Афинах.

17 октября 1968 года, в 3.30 дня Нэнси Такерман выступила с официальным заявлением перед прессой. Заявление носило неопределенный характер, так как Джекки хотела сохранить время и место свадьбы в тайне, чтобы избежать наплыва журналистов и фотографов.

Через два часа, одетая в серое платье из джерси, она вместе с детьми вышла из своей квартиры на Пятой авеню. Сопровождаемая верной подругой и несколькими телохранителями, она села в ожидающий ее лимузин и отбыла в аэропорт.

Там она встретилась с матерью и отчимом, Джин Кеннеди Смит, Пэт Кеннеди Лоуфорд и ее дочерью. Онассис устроил им полет самолетом его собственной авиакомпании «Олимпик Эйруэй», велев высадить 90 пассажиров, чтобы те не мешали невесте и приглашенным на свадьбу во время восьмичасового перелета.

Сообщения о втором браке Жаклин Кеннеди появились на страницах газет всего мира. Передовицы дышали негодованием. «ОНА БОЛЬШЕ НЕ СВЯТАЯ, — кричала «Верденс Ганг». «ДЖЕККИ, КАК ВЫ МОГЛИ?» — вопрошала «Стокгольм Экспрессен». «ДЖОН КЕННЕДИ УМЕР ВТОРИЧНО», — утверждала стамбульская «Дейли Морнингер». Затем последовали комментарии людей, близко знавших супружескую пару. Некоторые из них сдержанно желали молодоженам всего хорошего, другие не скрывали своих чувств.

Роза Кеннеди: «Моя семья меня уже ничем не может удивить».

Тедди Кеннеди: «Я разговаривал с Джекки несколько дней назад, и она сообщила мне о своих планах. Я пожелал ей всего наилучшего».

Стив Смит: «Без комментариев».

Сарджент Прайвер, который в то время был послом во Франции: «Я об этом ничего не знаю. Мне кажется, я не имею права делать комментарии по этому поводу».

Юнис Кеннеди Шрайвер: «Без комментариев».

Александр Онассис: «Ну, мы полагаем, что она нуждается в деньгах. В конце концов, как она может жить на 250 000 долларов в год?»

Гор Видал: «Могу лишь сказать, что это весьма удачный брак».

Мария Каллас: «Джекки поступила правильно, обеспечив своих детей дедушкой. Аристотель богат, как Крез».

Президент Линдон Джонсон: «Без комментариев».

Леди Берд Джонсон: «Я чувствую себя свободной. Теперь в Белом доме меня не преследуют тени».

Патриция Болдридж: «Вы знаете, это ее жизнь, и пусть все радуются, если она счастлива».

Джордж Смазерс: «Я думаю, она поступила так, чтобы не зависеть от семьи Кеннеди».

Нэнси Такерман: «Я очень взволнована».

Миссис Лэрри О'Брайн: «Это не должно было случиться. Они оба отчаянные люди».

Росуэлл Гилпатрик: «Она однажды сказала мне, что может положиться на него».

Лорд Гарлек: «Миссис Кеннеди была моим близким другом в течение четырнадцати лет. Надеюсь, она будет счастлива».

Яилл Болтан: «Она заслуживает большого счастья, и я надеюсь, она найдет его».

Трумэн Капоте: «Я давно знал об этом — где-то месяцев шесть. Гарлек был ей всего лишь другом. Это пресса романтизировала их отношения. Я желаю ей счастья. Мы с ней большие друзья».

Пол Матиас: «Желаю ей огромного счастья. Она его заслуживает».

Коко Шанель: «Все знали, что эта вульгарная женщина не будет всю жизнь верна мертвому мужу».

Джоан Риверс: «Давайте начистоту. Вы стали бы спать с Онассисом? Думаете она будет с ним спать?»

Боб Хоуп: «Вместе с Никсоном баллотировался грек. Теперь пошла мода на греков».

Монсеньор Фаусто Валлейн: «Ясно, что, когда католичка выходит замуж за разведенного мужчину, она нарушает церковный закон».

Лишь кардинал Кушинг от всего сердца пожелал ей всего хорошего: «Она имеет право выходить замуж за кого угодно. Можно ли проклинать ее за это?.. Я включаю радио и слышу, как люди поносят ее, но мало кто понимает Жаклин Кеннеди… Я как мог помогал ей. Я получил от нее письмо, которое стоило бы сотни тысяч дол\аров, если бы я предложил его в какой-нибудь журнал, но я сжег его. В этом письме она благодарила меня за понимание.

Многие люди из администрации покойного президента Кеннеди и члены его семьи просили меня воспрепятствовать тому, что случилось. Они говорили, что вдова Кеннеди не должна выходить замуж за Онассиса… Но я призываю вас к милосердию».

Однако в ответ на этот призыв последовали письма, полные ненависти, ему угрожали по телефону. В конечном итоге все это так потрясло его, что он решил уйти на пенсию на два года раньше срока.

«Мой дорогой друг, 35-тый президент США, Кеннеди, просил меня позаботиться о Жаклин и детях, если что-то случится с ним. Сейчас я могу сказать, что выполнил его наказ. Но в мой адрес пришло столько оскорбительных писем, что я решил изменить свои планы. Я собирался оставаться священником до 1970 года на должности архиепископа Бостонского, но в данной ситуации подаю прошение на имя Его Святейшества Папы Павла VI о своей отставке в этом году».

Атмосфера ненависти, царившая вокруг кардинала Кушинга в Бостоне, не чувствовалась в маленькой часовне Богоматери на греческом острове Скорпио. Здесь американская королева выходила замуж за короля магнатов. Игралась самая знаменитая свадьба XX столетия.

Держа за руку свою десятилетнюю дочь, Джекки вошла в часовню, одетая в бежевое платье с длинными рукавами. В этом платье она впервые появилась в Вашингтоне несколько месяцев назад. Прилетевший из Афин парикмахер уложил ее длинные каштановые волосы и заплел их в косу, перевязав ее бежевой лентой под цвет платья. Несмотря на то, что на ней были надеты бежевые туфли на низком каблуке, невеста, рост которой достигал пяти футов семи дюймов, возвышалась над своим маленьким, коренастым женихом, одетым в синий мешковатый костюм с двубортным пиджаком, белую рубашку с красным галстуком. Джон-младший в белом костюмчике стоял возле матери, держа в руках церемониальные свечи. Вид у него был серьезный и немного удивленный. Из цветов в церкви была только ветка гортензии. Бывший телохранитель первой леди с застежкой Джона Ф. Кеннеди в галстуке стоял у дверей и не пускал репортеров.

В 5.15 дня 20-го октября 1963 года бородатый православный архимандрит, одетый в шитые золотом одежды и высокую черную шапку, начал службу, которая продолжалась 30 минут. Хью Очинклосс вновь, как и пятнадцать лет назад, выдавал свою падчерицу замуж.

«Благослови, Господи, рабов Твоих, Аристотеля и Жаклин, и да по воле Твоей прилепится жена к мужу», — произнес священник.