Но всё-таки я воспитан в представлении о существовании некоторых норм приличия, требующих по меньшей мере внятного разъяснения причин поворота мозга на 180°. Пламенный гонитель христиан Савл из Тарса мотивировал свой переход в христианство (и последующее участие в формулировании многих ключевых его концепций) божественным откровением, постигшим его на пути в Дамаск (в знак смирения перед божьим величием он даже сменил еврейское имя на латинское paulus — малый). К сожалению, отечественные Драчи, Ельцины, Кравчуки, Шеварднадзе даже не пытаются придумать хоть видимость объяснения своего перехода на другую сторону баррикад.

В статье затронуто немало вопросов, развитых последующими публикациями. Но главный её вывод остаётся неизменным. Украинство создано на основе наиболее отсталых элементов культуры южнорусской деревни, искусственно законсервированных многовековой польской оккупацией и щедро разбавленных польскими (а на Карпатах — ещё и венгерскими, и в какой-то мере румынскими) словами, синтаксическими оборотами, обычаями. Ненависть и зависть профессиональных украинцев к России — той же природы, что ненависть и зависть сельчан к горожанам во все времена и у всех народов.

А поскольку крестьянин, как правило, живёт натуральным хозяйством — он просто не в состоянии оценить потери от разрыва экономических связей.

Ещё в школе на лабораторных работах по физике каждый из нас видел на приборах надпись «Цена деления 0,01 А», «Цена деления 0,1 В» и т. д. Да и на магазинных весах можно встретить нечто подобное.

Но разные бывают деления — и разная у них цена. Скажу кое-что о цене, которую мы заплатили — и долго ещё будем платить — за деление нашей страны.

Нет, я не об окладе президента, не о пышных делегациях и не о стадах новоявленных дипломатов. Все эти партчиновники и на прежних своих постах объедали нас вполне успешно. А наци в демократических нарядах, прорвавшиеся на высшие посты, всего лишь потеснили от государственной кормушки кое-кого из прежних аппаратчиков — для того, собственно, и добивались они незалежной влады. Так что расходы народа на содержание государства возросли с провозглашением независимости меньше, чем кажется на первый взгляд. Это не слишком дорогая плата за то, чтобы нами продолжали командовать те же герои, которые столь успешно занимаются этим уже 75 лет. И если бы речь шла только об этих расходах, с Катастрофой 1 декабря 1991 года можно было бы даже примириться.

К сожалению, деление страны стоит значительно дороже. Попытаюсь перечислить некоторые составляющие цены этого деления, которые не бросаются в глаза сразу.

Начну с красы и гордости нашей — армии.

Чем меньше страна, тем большую долю её населения составляет армия и тем большую долю национального дохода должна она поглощать — если, конечно, страна в своей защите полагается на армию, а не на дипломатию. Оно и понятно. Армия не может быть заметно меньше, чем у любого из потенциальных противников. Советский Союз потому и содержал такое безразмерное войско, что числил в своих противниках весь мир сразу.

У незалежной неньки главным врагом, естественно, оказывается Россия — убеждает нас дружный хор чорновилов и горыней в Киеве, чумаченок и янчуков в Одессе. И армия Украины должна быть готова сразиться не только с Румынией, чьи войска, судя по декабрю 1989-го, непригодны даже для борьбы с собственной госбезопасностью. Офицеров, присягнувших своим квартирам, на аттестациях спрашивают: «Готов ли воевать с Россией?» А значит, армию нам придется содержать не уступающую российской — то есть на душу населения втрое больше.

Экономика СССР рухнула прежде всего под натиском тех, кто формально обязан был её защитить — Советской Армии и военной промышленности. Сколько продержится под своей армией Украина?

И даже если Россия с Украиной подпишут договор о вечной дружбе и ненападении — и даже если договор этот не будет затоптан нашими депутатами — надеяться на заметное сокращение армии не приходится. Ибо ещё со времён Киевской Руси княжье, царское, советское войско предназначалось для борьбы прежде всего с собственными подданными. Для их стремления к мятежам правители наши всегда давали множество причин. И нынешняя власть быть исключением не намерена.

Перейдём теперь к делам более мирным.

Я уже писал: в наше время невыгодно разрабатывать новый товар, если на рынке для него живёт меньше 300 миллионов человек. Именно столько и живёт в СССР. С распадом его делать что-то новое стало возможно лишь в случае продажи за рубеж. А многие ли у нас способны сделать такое, на что в цивилизованном мире согласятся хотя бы взглянуть?

Серьёзные, наукоёмкие новые товары столь сложны, что для их производства нужна кооперация сотен и тысяч изготовителей.

Нет ныне страны, способной изготовить что угодно без помощи извне. СССР мог делать вид, что обходится своими силами. Но новое оборудование закупал за границей за любую цену, иногда — если речь шла о чём-то пригодном для выпуска оружия — через десятки посредников. Сейчас нет на Украине ни одного изготовителя наукоёмкой продукции, который не имеет партнёров за свежеизготовленной границей. И по мере закручивания таможенных гаек, по мере успехов в деле снижения курса украинского карбованца, по мере расширения списка товаров, не подлежащих вывозу за рубеж — и, следовательно, сужения возможностей оплаты «импортных» комплектующих — «зарубежные» наши партнёры стремительно теряют интерес к сотрудничеству с независимыми нами. Чем их заменять?

Замечу: само по себе падение купона не так уж и страшно для деловых людей. Любой из них может предложить множество вариантов ведения дел с заграницей в условиях инфляции — вариантов и опробованных в цивилизованном мире, и специфически советских. Но у всех этих вариантов есть общий пункт. Любой товар, законно произведенный в стране и не угрожающий непосредственно её интересам (вроде оружия), должен из этой страны свободно вывозиться. Иначе дела не будет — ни с дальним зарубежьем, ни с ближним, ни внутри новейших рубежей.

Кстати, разрыв хозяйственных связей больно ударил и по промышленности военной. Танки у нас не выпускаются — а нужны. Добрая половина сырья и деталей авиамоторов поступает с российских предприятий, да и три четверти типов моторов для наших самолётов выпускаются вообще без участия Украины. В радиоэлектронике картина ещё ярче — а какая нынче армия без электроники?! А если все необходимые военные производства создавать, останутся ли силы на производства мирные?

Тяжелейшим бременем для нашей экономики всегда была её монополизированность. Ещё в начале века Россия была первой в мире по степени концентрации производства — хотя и далеко не первой по величине его. А уж в советское время… Никакая Standard Oil или General Motors и мечтать не может об искоренении в стране всех своих конкурентов. А уж полномочия члена правительства их директорам и в самом радужном сне не привидятся.

О последствиях монополии в любом виде деятельности достаточно сказали ещё Теодор Рузвельт и Владимир Ульянов. Но даже если бы никто ничего никогда на эту тему не говорил, для оценки этих последствий достаточно оглянуться вокруг. И без ликвидации монополий последствия эти могут лишь усугубляться. Как же на наших монополиях отразился распад Союза?

Ещё вчера Запорожский автозавод, сочиняя прейскурант на свои «Таврии», должен был помнить: есть ещё «Лада», «Москвич», «Волга»; завысишь цену — уйдут покупатели к конкурентам. А сейчас поток автомобилей с берегов Волги и Оки с каждым днём мелеет, а уж ненавистное щирым незалежникам имя «Москвич» того и гляди будет вообще забыто. И ЗАЗ скоро останется единственным желающим продавать машины за карбованцы. Вот уж будет раздолье! Накручивай сколько угодно — покупателю деваться некуда.

Подобные примеры можно привести, конечно, не только по автомобилям, но неохота утомлять длинным перечнем. И так ясно — чем меньше страна, тем легче стать в ней монополистом и сдирать со своих сограждан дополнительные шкуры.