– Ошибся я, – думал Тарг, – или действительно землетрясение было такое ничтожное?

Слегка вздрогнув, он пожал плечами. Как только осмелился он подумать, чтобы землетрясение могло быть незначительным? Самое ничтожное из них полно таинственных угроз.

И, озабоченный, он отправился проверять сейсмографы. Первый аппарат отметил легкой черточкой, едва в один миллиметр длиной, незначительное сотрясение. Второй же аппарат не показал никакого продолжения феномена.

Тарг прошел болото до домика птиц. Их сохранялось лишь около двадцати штук. При его приходе птицы спали, и они едва подняли головы, когда хранитель направил на них лучи своей лампы. Таким образом было очевидно, что землетрясение их едва потревожило в течение самого короткого времени, и что они не предвидели повторения его.

Тем не менее Тарг счел долгом предупредить начальника надзора. Но этот равнодушный тип с бесчувственными нервами ничего не заметил.

– Я пойду делать мой обход, – объявил он. – И мы с часу на час проверим уровень.

Слова эти успокоили Тарга.

Тарг еще спал, когда коснулись его плеча. Когда он открыл глаза, то увидел перед собой свою сестру Арву, которая смотрела на него, вся побледнев. Это был явный признак несчастья. Он моментально вскочил и спросил:

– Что случилось?

– Страшные дела, – отвечала она. – Ты сам знаешь, что сегодня ночью было землетрясение, раз ты сам о нем сообщил.

– Очень легкое сотрясение.

– Такое легкое, что его никто, кроме тебя, не заметил. Но его последствия ужасны: из большого бассейна исчезла вода! И три трещины образовались в южном резервуаре.

Тарг побледнел, как Арва, и сдавленным голосом спросил:

– Значит, не наблюдали за уровнем воды?

– Да, следили. Уровень не менялся до самого утра. И только утром большой бассейн внезапно провалился. Вода пропала в какие–нибудь десять минут. Полчаса тому назад расщелины образовались и в южном бассейне. Самое большее смогли спасти третью долю запаса.

Тарг поник головой и втянул ее в плечи. Он похож был на готового упасть человека. Исполненный ужаса, он проговорил:

– Что же это, неужели конец людей?

Катастрофа была полная. Так как для нужд оазиса израсходовали воду из всех гранитных бассейнов, помимо тех, с которыми произошло несчастье, то вода осталась только в бассейнах с искусственным покрытием. И ее хватило бы для нужд пяти–шести сот человеческих существ на год времени.

Собрался Главный Совет.

От этого почти безгласного собрания веяло холодом. Составлявшие его люди все, кроме Тарга, достигли состояния полной покорности судьбе. Рассуждений было немного; все ограничивалось чтением законов и основанными на неизменных данных расчетами. Решения поэтому были просты, ясны и безжалостны.

Начальник вод Рэм резюмировал:

– Население Красных Земель еще достигает семи тысяч человек. Шесть тысяч сегодня же должны подвергнуться эвтаназии. Пятьсот умрут до окончания этого месяца. Остальные будут вымирать с каждой неделей, так чтобы пятьдесят человек могли просуществовать до истечения пяти лет… И если до тех пор не удастся найти новой воды, то это будет конец человечества.

Собрание выслушало невозмутимо. Всякие рассуждения были лишни; непреклонный рок подавил весь дух. Рэм сказал еще:

– Мужчины и женщины, перешедшие, сорокалетний возраст, не должны остаться в живых. За исключением пятидесяти, все сегодня должны приступить к эвтаназии. Что касается детей, то девять семей из десяти их не сохранят. Остальные сохранят по одному ребенку. Выбор взрослых будет решен заранее: нам для этого достаточно сверить списки здоровья.

Слабое волнение овладело собранием. Затем, в знак покорности, головы склонились. И толпа, стоявшая снаружи, куда волнопередатчики сообщили решения, замолкла. Едва лишь некоторая грусть отразилась на лицах молодежи.

Но Тарг отнюдь не примирился. Он быстро вернулся к себе домой, где с дрожью ждали его Арва и Эра. Они прижимали к себе своих детей. Их охватило волнение, то молодое и сильное волнение, которое было источником античной жизни и широкого будущего.

Подле них в задумчивости находился Мано. Их волнение ему передалось лишь на одну минуту. Фатализм же придавил его, как камень.

При виде Тарга, Арва воскликнула:

– Я не хочу!.. Не хочу! Мы так не умрем.

– Ты права! – ответил Тарг. – Мы поборемся с невзгодами.

Мано вышел из своего окаменения и промолвил:

– А что вы будете делать? Смерть к нам ближе, чем если бы мы прожили до ста лет.

– Все равно! – воскликнул Тарг. – Мы уйдем.

– Земля опустела для людей! – проговорил Мано. – Она поразит вас в скорбях. Здесь же конец, по крайней мере, будет приятней.

Тарг больше не слушал. Его поглощала важность положения. Бежать нужно было раньше полудня, когда назначена была жертва.

Отправившись с Арвой осмотреть планеры и моторы, он сделал необходимый выбор. Затем он распределил по машинам имевшийся у него запас воды и провизии; а Арва тем временем набрала запас двигательной энергии. Работа их была поспешной. До девяти часов все было готово.

Он застал Мано по–прежнему погруженным в свое окаменение, а Эра собирала необходимые одежды.

– Мано, – проговорил он, коснувшись своего деверя, – мы отправляемся. Пойдем.

Мано медленно пожал плечами и объявил:

– Я не хочу погибать в пустыне.

Арва кинулась к нему и обняла его со всей своей нежностью. Частица прежней любви его согрела; но им тут же снова овладело роковое сознание, и он ответил:

– Я не хочу!

Его долго все умоляли. Тарг пытался даже увлечь его силой. Но Мано сопротивлялся с непобедимой силой инерции.

Так как время уходило, то с четвертого планера сняли провизию, и после еще одной просьбы Тарг подал сигнал к отправлению. Планеры взвились к небу. Арва бросила долгий взгляд на жилище, где ее муж ждал эвтаназии, затем, рыдая, она понеслась над беспредельной пустыней.

Тарг направлялся к экваториальным оазисам, остальные поселения дышали смертью.

Во время своих исследований он посещал Опустошение, Высокие Источники, Большую долину, Голубые пески, Светлый оазис, Долину скорби; в них была кое–какая провизия, но ни капли воды. Только в обоих экваториалах сохранились слабые ее запасы. Самый близкий из них – экваториал Дюн – лежал на расстоянии четырех тысяч пятисот километров, и его путешественники могли достигнуть на другой день.

Путешествие было мучительно. Арва не переставала думать о смерти Мано. Когда солнце было в самой высокой точке своего пути, она испустила плачевный стон: то был час эвтаназии! Никогда ей больше не увидеть того человека, с которым она пережила сладкие дни!..

Пустыня все развертывала свой неизмеримый простор. С точки зрения людей, земля была ужасна, как мертвец, тогда как там развивалась другая жизнь, для которой эго время было лишь началом существования. Страшная и непонятная, она кишела по равнинам и по холмам. Тарг по временам ее ненавидел, но иногда в его душе пробуждалась робкая симпатия. Да и не было ли какой–то таинственной аналогии и даже скрытого братства между этими существами и человеком.

И Тарг вздохнул, когда подумал об этом. А планеры продолжали нестись в синеватом кислороде к такому страшному неизвестному, что при одной мысли о нем путешественники чувствовали содрогание во всем теле.

Чтобы избежать опасностей, останавливаться решено было до сумерек.

Тарг избрал для этого один холм с плоской вершиной. Железо–магниты там виднелись в небольшом количестве и такой породы, которую нетрудно было сбросить долой. На самой вершине холма, кроме того, имелась скала зеленого порфира с очень удобными углублениями. Тут планеры и опустились; их укрепили металлическими веревками. Впрочем, они были построены из самого отборного материала и обладали крайней прочностью, так что были почти неуязвимы.