— Я сделал то, что вы сказали, мистер Вест. Но я не могу отдать его вам. Я должен вручить это моему боссу. Я никому не сказал ни слова, другие тоже будут молчать.

— Чем меньше людей будет знать, что у нас есть отпечатки пальцев Гиссинга, тем лучше, — заметил Роджер.

Он не мог даже предполагать, с кем ему еще предстоит встретиться, рассказ Пуллинджера не вызывал сомнений. И никаких новостей, кроме тех, что рассказал Пуллинджер, а ему многое нужно было бы знать.

Он мог позвонить Марино.

Он должен был позвонить Марино.

Эл слушал.

— Ну так что, — сказал Эл и улыбнулся. — Полагаю, это первый звонок в Англию из Вайкома, мистер Вест, но какая разница? Вы можете подождать до Нью-Йорка или Вашингтона или еще лучше…

Он не закончил.

Роджер услышал голос. Он вскочил гораздо быстрее, чем сам мог предположить. Это был единственный в мире голос. Роджер в два прыжка очутился у двери и распахнул ее.

Лисса объяснялась с полицейским:

— Я застану здесь мистера Роджера Веста? Мне сказали…

— Правильно, я здесь, — произнес Роджер.

Лисса повернулась, ее глаза блестели. Казалось, это была встреча после долгой разлуки.

Они не двигались, не говорили, не касались друг друга руками, а стояли на расстоянии двух ярдов. Роджер застыл в дверях, за ним — сержант Эл; Лисса, казалось, забыла о полицейском, с которым только что говорила, и вообще об окружающих. Девушка перестала стучать на машинке, наступила тишина. Это длилось всего несколько секунд, а казалось — вечность.

Сержант Эл, у которого заблестели маленькие глазки, издал какой-то неопределенный звук — и колдовство разрушилось. Когда Роджер очнулся, лица Джанет и мальчишек всплыли у него в памяти. Но он не испытывал вины или беспокойства. Его чувства как бы выплеснулись из него, оставив странную пустоту.

— Привет, Роджер, — сказала Лисса, пожимая ему руку. — Вы напугали меня.

— Я сам испугался, — ответил Роджер, оборачиваясь и все еще держа ее руку. — Это сержант Эл.

— Так просто, Эл? — Ее сияние вызвало на лице сержанта самодовольную улыбку.

— Сержант Эл Гинни, мадам.

— А я — Лисса Мередит.

Все трое вошли в маленькую комнату, сержант предложил им садиться и сел сам. Однако Лисса осталась стоять.

— Я не могу ждать, я хочу поскорее все узнать. Роджер, это правда, что вы видели Рики?

Он кивнул.

— Как он? Как себя чувствует? — Казалось, она боится спрашивать.

— Испуган, — сказал Роджер, — но в порядке.

— Вы непременно должны повидать Шоунов. Они выглядят хуже, чем вы можете предположить. Дэвид думал, что получит Рики, как только вернется сюда. Белле свирепствует как сумасшедшая. Я думаю, ад выглядит, лучше их дома. — Она помолчала. — Вы его действительно видели?

— Да.

— Что происходит? — спросила Лисса. — Из Вашингтона позвонили и сказали, что и Пуллинджер здесь. Я до сих пор ничего толком не знаю. — Она посмотрела на Эла Гинни: — Вы получили какие-нибудь инструкции из Вашингтона, Эл?

— Нет, мадам. Я в любом случае получу их через Олбани, — ответил сержант. — Но мне не нужны инструкции по поводу того, что говорит мистер Пуллинджер. А он говорит, что мистер Вест может делать все, что пожелает.

— А где мистер Пуллинджер?

— Он в постели. Мне кажется, ему порядочно досталось.

— Вы знаете, что произошло с вами обоими в Нью-Йорке? — спросила Лисса у Роджера.

— Он рассказал мне.

— Тогда нам незачем его беспокоить, — решила Лисса. — Мы сразу же отправимся к Шоунам. Здесь вам совершенно нечего делать. Вы готовы?

— Только одно маленькое дельце, сержант, — сказал Роджер. — Это нож для бумаг.

Когда он сказал ей о важности этого ножа, она открыла сумочку и достала удостоверение. Роджер увидел на нем ее фотографию.

— Мы заберем этот нож, Эл, — сказала она.

Гинни внимательно посмотрел на удостоверение, потом — на нее.

— Конечно, можете его забрать. Я уже снял отпечатки, зарегистрировал и отправил копии в Нью-Йорк со специальной почтой и в Вашингтон самолетом. Мистер Вест думает, что они могут быть очень нужны. Имеется любопытное обстоятельство, мистер Вест. Там, в доме Вебстера, поработали наши ребята, но подобных отпечатков нигде не нашли. Мы не можем быть уверены, но думаем, что человек, оставивший их на ноже, прибыл туда всего за час или около того до побега мистера Веста.

— Он носил перчатки, — сказал Роджер, — Он всегда носит перчатки или заклеивает кончики пальцев пластырем. Он забылся лишь на несколько минут, и этого было достаточно. Он думал, что если он не оставляет отпечатков, то он недосягаем. Я в твоем распоряжении, Лисса.

— Что нас задерживает?

Он пожал руку Элу Гинни, который вышел с ними на улицу. Винно-красный, сверкающий хромом «кадиллак» с откидывающимся верхом стоял в тени раскидистого дерева. На улицах стало больше людей. Свежепокрашенные старые одноэтажные деревянные дома выглядели как новые. Лишь в районе лавок и магазинов стояли двух‑ и более этажные дома, в то время как остальные были английского типа, но значительно больших размеров.

Лисса села за руль, и Гинни помахал рукой им вслед.

Вскоре они входили в отель, где Роджер позавтракал яичницей с ветчиной. Посмотрев в промежуток между домами с левой стороны, Роджер увидел озеро, деревья на берегу и медленно передвигающийся маленький катер с рокочущим мотором. Дальний берег озера казался сейчас намного ближе, чем тогда ночью. Вдали виднелись холмы, поросшие деревьями, и вершины, казавшиеся горами.

Теперь он и Лисса съезжали с грунтовой дороги на шоссе. Большой автомобиль, стоявший там, последовал за ними.

— Вы видели? — спросил Роджер.

— Нас хорошо охраняют, — ответила Лисса. — Кое-кто считает, что вы стоите того, чтобы о вас заботились.

Роджер промолчал.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Лисса.

— Кое-где немного ломит, но в остальном в порядке.

— Вы будете говорить «все в порядке», когда станете полумертвым.

Она не смотрела на него.

Ветер бился в лобовое стекло, залетал в окно, играл ее волосами, выбившимися из-под шляпки. Он как-то не замечал, во что она одета. Шляпка винно-красного цвета, как «кадиллак», бежевая рубашка с большими нагрудными карманами и винно-красная юбка — все очень просто, но на ней само совершенство. За рулем она выглядела так, будто владела тайнами жизни.

— Это далеко? — спросил Роджер.

— Миль сто шестьдесят. Мы доберемся туда после полудня.

— А как вам удалось добраться сюда так быстро?

— Самолетом. Машину прислали из Олбани.

— Они заботливо следят за вами.

— Они знают, как это важно, Роджер. Во всяком случае, они не хотят, чтобы с английским полицейским здесь случилось что-нибудь еще. Отпечатки им помогут, но вы все еще много значите для нас. Человек, который много значит! — сказала она с теплотой в голосе и посмотрела на него, затем рассмеялась.

— Как-то все началось не очень хорошо. Вы не провели и двух часов в Нью-Йорке, как вас увезли. И даже в Адирондаксе за вами охотились. Мы находимся на восточном склоне, — продолжала она. — Через месяц или шесть недель вы должны приехать и посмотреть на осеннюю листву. Я думаю такого нет нигде в мире.

Она опять как-то возбужденно засмеялась и быстро и громко заговорила, как будто хотела заглушить собственные мысли.

— Впрочем, об этом вы, вероятно, уже слышали. Эд Пуллинджер не может себя заставить не говорить о Нью-Йорке. Не слишком ли много мы говорим об Америке? Мне часто хочется знать, что об этом думают англичане. Это очень плохо?

Роджер ответил просто:

— Я предпочел бы работать с Марино, чем с большинством людей, которых я знаю.

— Спасибо. — Она оторвала руку от руля и на мгновение положила ее на колено Роджера. — Если бы я чего-нибудь хотела, так это, чтобы вы думали о нас хорошо.

Ему не было нужды говорить об этом, он это знал.

Она ехала быстро, но осторожно, и машина, следовавшая за ними, была все время видна в заднее окошко. В течение часа дорога извивалась по заросшим деревьями склонам, скрывавшим вид на большие озера, которые лишь иногда проглядывали в долинах между холмами. Машин на шоссе было мало. Полотно дороги хорошее, но обочины по сравнению с аккуратными английскими заделаны кое-как. Роджер не сравнивал, он просто отдыхал и пребывал в состоянии умиротворенности. Болезненные ощущения прошли, только немного болели коленка и правая пятка.