— Мартин, поставь, пожалуйста, чайник; будь добр.

Когда Мартин с явным неудовольствием ушел, она закрыла дверь:

— Что это такое, дорогой?

Она говорила так, будто заранее знала, что это плохая новость. Роджер мгновенно сообразил, что наступила смертельная опасность, а он выглядит дураком, тем более что Лисса Мередит в Нью-Йорке, за три тысячи миль от него.

Нужно срочно найти какое-то объяснение для Джанет, чтобы она не делала ненужных выводов. Он отбросил телеграмму и недовольно произнес:

— Из Нью-Йорка, миссис Мередит уехала обратно. Все теперь переносится туда. Это значит, что в Англии дело закрыто, а поскольку я им занимался, мне самому хочется его закончить.

Отпечаток напряженности исчез с лица Джанет:

— Да, конечно, жаль. Но не беспокойся об этом, дорогой.

Она не могла скрыть облегчения, подобрала телеграмму и прочитала. И конечно, у нее не было ни малейшего представления о том, что его, как удар в сердце, поразило имя «Лисса».

— Ты уверен, что чувствуешь себя достаточно хорошо? — спросила Джанет.

Роджер рассмеялся и, взяв ее за руку, пошел к машине, которую она уже вывела из гаража. Он был одет в плотное пальто, на голове легкая фетровая шляпа, скрывшая пластырь на шее и выстриженную часть затылка.

Прошла всего неделя после нападения в «Ресте». Если не считать легкой припухлости вокруг пластыря, то его больше ничего не тревожило. Он помахал Джанет рукой, машина двинулась.

Утренняя летняя роса сверкала на крышах, подстриженных кустах газона и мостовой, куда еще достало солнца. Утро было свежее и бодрящее, как раз чтобы начать работу.

Фактически он работал и дома.

Бумаги ему доставляли с нарочным, и касались они в основном работы Скотленд-Ярда, возвращая его к текущим вопросам, которые он пропустил, занимаясь поисками Рики. Он относился к ним, как к привычной рутине, хотя рапорт Харди по делу Шоуна таким не назовешь. Роджер прочел его несколько раз и запомнил почти слово в слово. Билет на самолет, который человек, как он думал по имени Гиссинг, дал Шоуну, был куплен в агентстве, и покупателя не проследили. Единственное, что вызвало у Роджера удовлетворение, — это то, что Марино распорядился послать копию доклада Роджеру.

Шоуны вернулись в свой коннектикутский дом в пятидесяти милях от Нью-Йорка. Им не вернули Рики Шоуна, хотя они вылетели по билету Гиссинга. Таковы были голые факты. Но Роджер умел читать и между строк. Он догадался, что Марино и другие пытались удержать Шоуна от возвращения в Америку, но решили не применять давления на него.

Имело ли это такое важное значение, которое придавал Марино?

Не преувеличивал ли он?

Из числа посольских сотрудников с Шоунами вылетела лишь Лисса Мередит. Она все еще была с ними, официально числясь его секретарем, а фактически пристально наблюдая за ним. Едва ли это была женская работа, но если бы был подходящий мужчина, Марино не стал бы использовать женщину. Кроме того, что Лисса была тенью Шоуна; ее роль оставалась неясной.

Подробный доклад по поводу расследования дела Скотленд-Ярдом содержал мало конкретных фактов. Водителя машины, который сшиб двух человек, не обнаружили. Это было тем более досадно, так как похитители позвонили Шоуну и предложили отправиться в дом в Барнесе до того, как его номер начали прослушивать. Слоан предположил, что за Шоуном следовали люди Гиссинга. Они поняли, что рядом находились сотрудники Скотленд-Ярда и действовали быстро и безжалостно. Выяснилось, что Эда Скаммеля бросили в воду с пристани на некотором расстоянии от «Реста». Человека по имени Джейберд не нашли, хотя теперь стало известно, что он знал Скаммеля. Это мог быть человек в плаще или водитель-убийца.

Представленный Роджеру доклад состоял из скучного перечня фактов. Напрасно он искал в нем данных о нынешнем местонахождении Гиссинга или же похищенного мальчика.

Миссис Кларис Норвуд была все еще в Париже. Ее допросил специально посланный туда агент Скотленд-Ярда, но она могла сообщить лишь, что Гиссинг отослал ее в Париж на «каникулы». Гиссинг управлял всем, и дом был снят по его настоянию. За Кларис следовало бы понаблюдать, но не было никакой уверенности, что она знала что-нибудь о преступной деятельности Гиссинга.

В докладе содержались какие-то пустяковые сведения, в том числе и то, что у Эда Скаммеля был собственный автомобиль, старый «воксхолл», который он держал в закрытом гараже. Когда его нашли, у него была сломана ось.

Роджер вышел из машины у Ярда. Он механически улыбался всей встречной братии в полицейской форме, без конца повторяя: «Отлично, благодарю вас», — всем тем, кто справлялся о его здоровье. Он вошел в свой кабинет и позвонил Слоану, который пришел сразу. Он был явно рад видеть Роджера снова на месте. Слоан был все такой же массивный, чисто выбритый, с маской ангельской невинности, которая уже обманула многих.

— Ты встречаешься с Харди в одиннадцать часов. Так?

— Да, — ответил Роджер, — я не знаю, чего он хочет, возможно скажет, что мне повезло, что я еще на этом свете. — Было без четверти одиннадцать. — Билл, а что с машиной Скаммеля?

— С осью было все в порядке в то утро, когда состоялось похищение, вернее, в предыдущее утро, — сказал Слоан. — Скаммель покинул свое логово рано вечером: слышали, как он звонил кому-то и говорил, что не может воспользоваться своей машиной. Совершенно ясно, что «остин» взяли из-за этого. Ты как думаешь?

— Похоже что так. У них один прокол — машину Скаммеля нельзя было использовать так же быстро, как новую. У них было две машины — «остин» в Илинге и «бьюик» в аэропорту, они не стали рисковать и пользоваться одной и той же машиной в обоих случаях. Что еще?

— Мне удалось снять показания с миссис Мередит. Бог мой, что за женщина! — Слоан был покорен. — Единственное, что все трое Шоунов пили в тот вечер, — молоко. Мальчик ел что-то еще. Вся посуда, из которой он ел, была вымыта. Все, что вы изъяли из квартиры Шоунов, проверили, но наркотиков не обнаружили. Единственное, с чем повезло, — это с машиной.

— Повезло? — почти проревел Роджер. — Это никуда нас не привело. Есть предположение, где сейчас Гиссинг?

Слоан не знал, но попытался догадаться:

— Если бы спросили меня, то думаю, он увеличил расстояние между собой и Англией на несколько тысяч миль. Уже около одиннадцати — тебе лучше не заставлять старика ждать.

Харди сидел в своем кабинете, таком же невзрачном и ничем не примечательном, как и он. Харди вышел из рядовых, и иногда именно из-за этого возникало впечатление о его ненадежности. Грузный, обычно носивший серую одежду, он чувствовал себя неловко в черной шинели, не сходящейся на животе, и вздернутых брюках. У него было болезненное лицо, седые волосы, пролысина и морщины вокруг бледно-серых глаз.

Его одежда говорила о том, что предстоит какое-то большое событие.

— Ты пришел как раз вовремя, — сказал он, — я собирался посылать за тобой. Нам предстоит встреча с Марино.

Сняв с вешалки шляпу, он осмотрел Роджера с головы до ног:

— Посимулировал немного?

Беда Харди заключалась в том, что, когда он шутил, все думали, будто он говорит серьезно.

— Это единственная возможность получить один или два свободных дня, — ответил Роджер.

Харди пошел впереди к лифту, и его приветствовали все, кто был по рангу ниже инспектора-детектива. Его большая черная машина с шофером стояла в полной готовности. Когда они уселись и машина тронулась, Харди спросил:

— Видел доклад по делу Шоуна?

— Да, я говорил об этом со Слоаном.

— Тогда ты знаешь столько же, сколько и я. Я думаю, с Шоуном легко можно было справиться, если бы не его жена.

— Жены иногда любят видеть своих мужей, — сказал Роджер, явно намекая на свою жену.

Харди не клюнул на эту удочку:

— Марино беспокоит, что это — шпионаж и цель похищения — помешать Шоуну работать. Думаешь в этом что-то есть?