За окном машины проплыл один столбик, затем другой, а Алик все не останавливался. Это не было предусмотрено планом. Макс запсиховал, ему вдруг показалось, что все рушится.

— Тормози, гад! — выкрикнул Бутырин и вытянул руки с проводами в сторону шофера. — Ну!

Алик был напуган не меньше других. Он шарахнулся влево — машина сделала зигзаг, выскочила на противоположную сторону дороги и на повороте встала, как вкопанная.

В "Уазике" установилась напряженная тишина. Все четверо, обливаясь холодным потом, ждали: Жилкин, Гарцев и Назаров — приказаний Макса, Макс ждал приятелей, — их не было видно. Секунды казались вечностью. Наконец со стороны кладбища показались Манекенщик и Генка, — ребята бежали со всех ног. У Макса вырвался непроизвольный вздох.

Жилкин проследил за взглядом Бутырина, оглянулся… и помертвел. К машине бежали двое.

"Он не один, — подумал Вася тоскливо. — Перехитрили!" Жилкин потянулся к кобуре, расстегнул ее, но было уже поздно. Манекенщик рванул дверь на себя, в его руке блеснул нож.

Славка давно готовился к этому моменту, однако был немало удивлен тому, что нож вошел в грудь охранника намного легче, чем он предполагал. Манекенщик отдернул руку и тут же нанес еще один удар ножом в шею Жилкина. Тот захрипел и повалился с сиденья.

Всю дорогу Гарцева мучил вопрос: откуда он знает ехавшего с ними в машине парня? Сейчас же, увидев приятелей Макса, он вспомнил компанию ребят, стоявшую у проходной завода.

— Подонок!.. — неожиданно закричал Женя и, обезумев от увиденного зрелища, бросился к Манекенщику.

Зорко следивший за ним Макс, резко выбросив руку вперед, нанес кассиру мощный удар в нос. Гарцев отлетел, ударился головой о стенку автомобиля и, потеряв сознание, замер в неудобной позе. Только тут Бутырин взглянул на охранника. Жилкин бился в агонии, вокруг него растеклась густая красная лужа. Кровь обагрила мешки с деньгами, начала подбираться к туфлям Макса. Бутырин вскочил, попятился.

— Что же ты наделал, придурок?! — прошептал он в ужасе и вдруг заорал: — Нас же теперь расстреляют!

— Не расстреляют! — рявкнул Славка и, отбросив нож, выхватил из-за пояса монтировку.

Генка стоял у открытой дверцы кабины и во все глаза пялился на брата. Он совсем забыл о том, что ему нужно вывести Назарова из машины и связать его.

Назаров был в шоке. С посеревшим лицом он смотрел в зеркало заднего вида и без конца повторял:

— Что же вы делаете, ребята?! Что же вы делаете?..

Внезапно Алик понял, что настал для расправы его черед. Он оттолкнул Генку и попытался выбраться из машины.

Славка опередил Алика. Он кинулся напролом через Макса, сбил его с ног и все-таки успел нанести молниеносный удар монтировкой по голове шофера в тот момент, когда он уже вылезал из кабины. Назаров ничком упал на обочину рядом со столбиком. В ту же минуту Жилкин дернулся в последний раз и затих. Все было кончено.

Манекенщик еще раз оглядел побоище и, убедившись, что все сделано именно так, как он хотел, распорядился:

— Ты, Генка, беги за машиной, а мы с Максом начнем выгружать деньги.

Бутырин наконец-то обрел дар речи.

— Ты же убил! Убил! — завопил он с перекошенным от злобы и страха лицом.

— Убил, — устало согласился Славка.

— Но ты же обещал, что трупов не будет! — с выступившей на губах пеной продолжал орать Макс.

Все так же невозмутимо Славка ответил:

— Не получилось.

— Не получилось?! — от ярости Макс задохнулся: — Ты издеваешься, да?!

— Заткни пасть! — в свою очередь заорал Манекенщик. — Сейчас не до выяснения отношений. Выгружаем мешки и сматываемся отсюда, пока нас тут кто-нибудь не застукал. Давай, давай, Макс, шевелись! — Славка перелез через труп и швырнул приятелю мешок с деньгами.

Ничего исправить было уже нельзя, Бутырин понимал это. Понимал он и то, что глупо торчать посреди дороги с трупом и двумя оглушенными людьми. Нужно убираться и чем скорее, тем лучше. Макс нехотя подчинился. Стараясь не смотреть на мертвого охранника, он стал принимать из рук Славки мешки и выбрасывать их на дорогу.

Генка тоже вышел из столбняка. Он побежал на окраину кладбища. Когда он подъехал, Славка с Максом уже выгрузили мешки и в ожидании машины переругивались. Едва "Жигули" остановились, ребята принялись закидывать в них добычу. Генка выбрался из машины и хотел помочь приятелям, но Славка остановил его, приказав:

— Убери с дороги Алика.

— Куда?

— Усади его на место шофера.

Генка повиновался. Назаров был ужасно тяжел. Парню пришлось изрядно попыхтеть, прежде чем ему удалось с огромным трудом впихнуть чугунное тело в кабину "Уаза". Когда Генка разогнулся и глянул в салон, то увидел нацеленный на него ствол пистолета. В ту же секунду грянул выстрел. Парень даже не понял, что произошло. Он вдруг почувствовал невыносимую боль в груди и, хватая ртом воздух, рухнул на землю.

Прогремели еще выстрелы. Стрелял пришедший в себя Гарцев из пистолета, который он поднял с полу. При первом же звуке выстрела Макс бросился в пыль на дорогу, закрыв голову руками. Он был перепуган насмерть. Не растерялся лишь Манекенщик. Он видел, что кассир как следует стрелять не умеет. Гарцев палил из пистолета не целясь, куда придется.

Славка поднял с земли монтировку и с силой швырнул ее в открытую дверь "Уаза". Железка угодила кассиру в плечо. Гарцев на мгновенье опустил пистолет. Этого было достаточно: Манекенщик тут же ворвался в машину и нанес сокрушительный удар в челюсть коротышке. Озверев, он принялся бить в лицо кассира до тех пор, пока тот снова не потерял сознание, теперь уже надолго.

Манекенщик вытер окровавленные руки о чехол сиденья, подобрал пистолет и лишь потом побежал к младшему брату.

Генка лежал с широко открытыми глазами и удивленным растерянным взглядом взирал на приближавшегося Славку. По груди парня расползалось багряное пятно.

— Жив, братишка?! — Манекенщик упал перед братом на колени и взял его за руку. — Как же ты так, а?

Генка подавил стон.

— Я не заметил, что кассир пришел в себя.

— Черт бы его побрал! — выругался Славка. — Болит?

Генка кивнул:

— Болит.

— Я сейчас, Гена, сейчас. — Манекенщик поспешно оторвал от своей рубашки кусок полы и приложил ее к груди брата, потом повернул его на бок и осмотрел спину. — Пуля осталась внутри, — произнес он уныло. — Придется оперировать…

Генка заглянул брату в глаза.

— Я умру, Славка?

В горле Манекенщика застрял комок. Славка проглотил слюну и презрительно улыбнулся:

— Не мели чепухи. Ты еще нас всех переживешь. А пока придется потерпеть… Берись, Макс, — сказал он подошедшему Бутырину. — Отнесем Генку в машину. Тачку поведу я.

Приятели взяли парня на руки и потащили к "Жигулям". Генка молча сносил боль. Не проронил он ни звука даже в тот момент, когда ребята, забыв об осторожности, втискивали его на переднее сиденье машины.

— Осталось еще одно дело, Макс, — сказал Манекенщик, захлопывая дверцу.

Бутырин посмотрел удивленно.

— Что еще?

Глядя куда-то вдаль, Славка произнес:

— Поставь свой пояс на таймер и забрось его в "Уазик".

— Чего?! — Бутырин отшатнулся. — Ты в своем уме, приятель?

— В своем, Макс, в своем.

— Я этого не сделаю, — Бутырин не принял слова Манекенщика всерьез. — Там же Алик и кассир. Они еще живы.

— Нам нельзя оставлять свидетелей. Неужели ты не понимаешь? Если мы оставим все, как есть, через полчаса они очухаются и вызовут милицию. Мы не успеем доехать до дому, как нас сцапают и засадят за решетку… А так, — голос у Манекенщика стал вкрадчивым, — подкатим тачку к обрыву, забросим в нее взрывчатку и столкнем вниз. Все решат, что машина не вписалась в поворот и сорвалась в пропасть. На нас никто не подумает, Макс. Нам не нужно будет прятаться, скрываться. Мы сможем жить, как и прежде, в поселке и тратить деньги, никого не опасаясь.