Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Я вам помогать хочу...»

Алексей во сне обрадовался:

— Вот и Карпов в сказку попал. Здравствуй, Иван Лукич!

«...Большой начальник сказал:

— Плывите трое к острову. Бородатый инженер пусть дорогу показывает, волны разгоняет. Молодой Алеша и Рыбак Иван пусть трубу тащат. Я на берегу останусь, буду ее подталкивать. Плывите скорее, торопитесь, на фронте нефть очень нужна. Когда по трубе потечет она, я стрелять начну, вы услышите.

Большой начальник остался у воды. Бородатый инженер, Молодой Алеша и Рыбак Иван поплыли к острову. Труба тяжелая, Рыбака Ивана и Молодого Алешу на дно тянула. Оба шибко устали, но плыли и плыли, тащили трубу на себе. Бородатый инженер впереди был, на них оглядывался: хотелось помочь им, но у него своя работа была — дорогу показывать, волны расшибать и касаток гнать прочь...

Совсем уже близко к острову подплыли, недалеко осталось. Однако на них самая большая касатка напала. Бородатый инженер бороться с ней стал и никак не мог справиться — сильная попалась рыба...»

...Лежит на земле Алексей, слышит стон — это Беридзе мучается рядом с ним. Алексею хочется вскочить и бежать к товарищу, но не может: снова слышится голос сказочника.

«...Рыбак Иван и Молодой Алеша до острова доплыли, трубу вытащили на берег, видят — нефть бьет из земли, черным столбом поднялась выше тайги. Они этот столб нефти в трубу повернули, побежала нефть по трубе. С того берега Большой начальник громко выстрелил. Значит, нефть мимо него потекла на фронт. Рыбак Иван и Молодой Алеша «ура» закричали. А Бородатый инженер все еще с касаткой в море бился — трудно с ней справиться. Рыбак Иван на острове остался — трубу стеречь, а Молодой Алеша в море вернулся — помогать Бородатому инженеру. Вдвоем-то они быстро убили касатку.

Молодой Алеша одной рукой подхватил Бородатого инженера, поплыли они к берегу — к Большому начальнику. Доплыли до середины — опять беда случилась, буря поднялась на море. Их понесло далеко-далеко. Бородатый инженер плыть больше не мог. Молодому Алеше говорит:

— Оставь меня. Пусть я погибну, зато сам спасешься.

Молодой Алеша не слушал его. Он плыл и плыл. Большая волна выбросила их обоих на берег. И наши нивхи нашли на берегу Бородатого инженера и Молодого Алешу, накормили и спать положили. Пусть Бородатый инженер и Молодой Алеша спокойно отдыхают, никто их не тронет, нивхи в обиду не дадут, нивхи им друзья... большие друзья...»

Ласков и певуч голос рассказчика, приятно слушать его. Но он заглушается неожиданным выкриком:

— Что же ты смотришь, Алеша! Ведь она тонет! Скорее, скорее, Алеша! Нельзя, чтобы она утонула!

Алексей напрягается: это Беридзе кричит, зовет на помощь, нельзя медлить!

Будто разрывая путы, Алексей сделал мучительное усилие и окончательно проснулся. Увидел ветхий шалашик над собой. Рядом с ним бился и бредил в тяжелом забытьи Беридзе. Уже утро. Свет робко пробивался в треугольный просвет шалаша. Нивхи сидели у костра, чинили сети и беседовали. Алексей узнал среди них председателя колхоза Никифора. Рядом с ним развалился старик с трубкой в зубах, неторопливо помешивал какое-то варево в котелке над костром. Это, видно, и был дед Гибелька. Кто же из них так складно и по-молодому рассказывал сказку?

Нивхи молчали, прислушиваясь к странно изменившемуся голосу Беридзе, который отрывисто бредил, то выкрикивая слова, то шепча:

— Одни с тобой остались, одни. Что же ты молчишь, Алеша? Как страшно, что ты молчишь! Понимаю тебя, понимаю! Утешать ты не умеешь... И я не умею...

Никифор, подняв трубку, сказал:

— Большое сердце у Бородатого инженера. Шибко тяжело ему. Жену жалко, товарищей жалко. Погибли они, однако...

Алексей ужасается. Значит, надеяться больше не на что: не нашли нивхи ни Таню, ни Кузьму Кузьмича, ни Полищука с его людьми, ни сержанта. Не жалко только Кондрина — туда ему и дорога, негодяю.

Люди у костра сразу повернули головы к проливу. Гибелька схватился за карабин. К костру подошел человек, истерзанный и страшный: Кондрин-Сомов!

— Я с потонувшего катера. Спасся один из всех, остальные погибли, — пробормотал он. — Дайте мне согреться. И поесть дайте мне. И отдохнуть я должен.

Нивхи усадили бухгалтера к костру, захлопотали, наперебой принялись угощать его рыбой из котелка. Кондрин, жадно давясь, глотал пищу и все заглядывал в котелок. Никифор жалостливо покачивал головой.

Алексей с трудом поднялся, в голове странно зашумело. Постоял, шатаясь, и вышел. Завидя его, Кондрин отпрянул от костра. Споткнулся о корягу и упал с криком. Вскочил и побежал, ломая кусты. Алексей, еле двигая непослушными ногами, кинулся за ним. Его опередили Никифор и Гибелька с карабинами в руках.

— Плохой человек это? Почему убегает? — спросил Никифор.

— Преступник! Нельзя его упускать! Задержать надо! — прерывисто дыша, крикнул Алексей.

— Твоя беги не надо, — Гибелька оттолкнул Алексея и припустился за Никифором, смешно подпрыгивая и что-то выкрикивая тонким голосом.

Алексей вернулся к костру. Юноша-нивх (наверное, он рассказывал сказки) заботливо и с беспокойством всмотрелся в Алексея, дотронулся до его головы и молча показал свою руку: кровь. Алексей сильно расцарапал висок. Оторвав кусок полотна от рубахи, он вытирал кровь и прислушивался. Из тайги доносились глухие крики и выстрелы. Видно, Никифор и Гибелька пытались задержать беглеца. Потом раздался еще один выстрел, кто-то дико заорал и все стихло. Рыбаки у костра успокоились, перестали прислушиваться.

Никифор и Гибелька вернулись. Никифор растирал руку и смущенно смотрел на Алексея:

— Скверный человек, плохой. Дрался, однако, руку укусил, по башке меня бил. Вырвался, опять побежал. Кричали: не надо бегать... Не послушал.

А старик осмотрел карабин, перезарядил его и снова спокойно стал помешивать в котелке, будто ничего не произошло.

— Может, коробка Макара добавляй одна спичка? — спросил Гибелька Алексея. — Как твоя думай?

Ковшов не сразу понял вопрос. Потом ответил:

— Можешь добавить десять. Говорят, он был очень опасным врагом.

Гибелька подумал и не согласился:

— Однако, много — десять. Добавляй вот, — старик показал один палец. — Больше такой человек не стоит. Тьфу!

— Спрячь это, — Никифор передал Алексею размокшие документы Кондрина-Сомова.

Алексей разложил их, чтобы подсушить у огня. Никифор рассматривал сильный укус на руке.

Гибелька пробовал варево и одобрительно чмокал губами:

— Жирный рыбка, вкусный шибко. — Поставив котелок перед Алексеем, угощал его: — Кушай... Эш... Эш... Твоя надо здоровья поправляй...

Ковшов нехотя ел горячую мякоть разварившейся рыбы.

— Бородатый инженер наша опять вари рыба, — с удовольствием сказал Гибелька, когда Алексей отвернулся от котелка. — Спать твоя надо, иди, сила набирай.

Алексей отрицательно помотал головой. Он сидел, вытянув руки над пламенем. Пальцы у него дрожали. Алексей закрыл глаза — больно было смотреть, и перед ним тотчас же возникла зеленая вода, волны, несущиеся на него. Все повторялось снова. Содрогнувшись, Алексей открыл воспаленные глаза и уставился на огонь...

До вечера инженеры вместе с нивхами искали товарищей. Обшарив побережье на протяжении добрых тридцати километров, никого не нашли.

— Утонули. Вода пожрала, — порешил Никифор. — Больше искать нету.

Алексей не мог верить, что Таня и Кузьма Кузьмич погибли, настолько невозможно было представить себе смерть этих двух различных по возрасту, но одинаково полных молодой силы людей. Все казалось ему, что вот-вот они найдутся — живые, невредимые. Лишь на ночь Алексей согласился прервать поиски. И он, и Никифор с его людьми совсем выбились из сил.

Алексей, и сам потрясенный, с ноющей тревогой в душе, видел, как тяжело переживал несчастье Беридзе. Он словно постарел за сутки. То, что раньше было незаметно в веселом и деятельном Беридзе — морщинки на лице, седина на висках, усталость в глазах, — явственно проступило теперь в онемевшем от горя человеке.

147
{"b":"197815","o":1}