— Почему же вы вчера вечером решились прийти? — прервал многословные излияния инспектора полковник.

— Почему? Смешно спрашивать: потому что устыдился и осудил себя. И знаете, что меня мучило больше всего? Не то, что я жрецов обокрал, что Катя для меня потеряна навсегда, и что на Земле мне грозит суд. Да, это мучило, но всё же не так, как это проклятое унижение, бессмысленность, сознание, что я сорвал, наконец, с груди этот проклятый артефакт и тут же так глупо его утратил, а значит, всё было напрасно, и я теперь уже погиб окончательно!

— Я начинаю вас понимать, Аполлон Георгиевич, — мягко и даже как бы сострадательно протянул полковник, — но всё это, по-моему, просто нервы… И непонятно, почему же вы, чтобы избавить себя от стольких душевных мук, сразу не пошли и не отдали этот артефакт тому, кто вам его заказал? Или же, почему бы вам было не прийти в комитет с признанием и не попросить разрешения воспользоваться артефактом, а также получить обещанную на возмещение расходов нашедшему сумму? Скорее всего, учитывая ценность святыни и полученных сведений, мы бы вам не отказали, особенно если бы вы подписали документ о согласии и дальше работать на СБ, обманывая чужих агентов.

Панфилов издал придушенный всхлип, и заговорил резче, как будто вдруг вспылил:

— Не может быть, чтобы вы говорили это серьезно! — проговорил он с демонстративным негодованием, как бы не веря в то, что услышал.

— Уверяю вас, что вполне серьезно… Почему вы думаете, что нет? — удивился в свою очередь Малютин.

— Знайте же, что и у меня была такая мысль в этот проклятый месяц. Я почти уже решился идти к Кате — пойти к ней, объяснить мое предательство, свои резоны и попросить денег, чтобы рассчитаться с чужаком, а артефакт оставить себе. Но воспользоваться им, чтобы добиться ее же любви, нет, я не смог! А заказчик? Я-то ведь деньги уже взял, но задание не выполнил, и неужели они бы оставили меня в живых… о боже! Простите, я потому так кричу, что меня терзают эти мысли уже давно.

— Что за артефакт он украл и зачем? И кто заказчик? — спросил Седов.

— Чашу жизни. Святыню всех народов Раваны. На языке расы андхаров артефакт называется «аррьяу — ахья», рейси называют его «фонтесхаа-ра», дэйны — «исхи», чашей, мы — просто артефактом или ваджрой. Исчезновение святыни из храма вызвало на планете катастрофу — у трех разумных рас перестали рождаться дети. Больше того, прекратилось размножение животных и, кажется, даже растений. А заказчик… Не знаю. Чужак. Панфилов намекал на тайное вмешательство птицеклювых.

— Теджи? Хм… А кто такая Катя?

— Девушку так и не нашли. В окружении Аполлона не обнаружено никого с таким именем.

— Катя, знакомое имя, — Валерий попытался припомнить, где совсем недавно слышал упоминание о какой-то Кате, но не преуспел.

— Его не назовешь редким, — пожал плечами Иоанн. — Панфилов утверждал, что на преступление решился из-за любви — ваджра имеет сильнейший приворотный эффект, а кроме того, — Богомолов усмехнулся, — похоже, повышает потенцию. Однако… — безопасник немного помолчал. — Сейчас очевидно, что уже тогда речь шла о прямом предательстве инспектора и сговоре с теджами. А может и не с ними — с идентификацией заказчиков появилось много неясностей. Но и история любви была довольно правдоподобна. Во всяком случае, именно в тот момент, когда Панфилов решился воспользоваться ваджрой для себя, на него напал местный бандит, дэйн, и отнял артефакт. А когда на планете начался беспредел, Панфилов явился с повинной. Однако в храм святыня не вернулась. Сейчас Равана на грани катастрофы.

— Бандита нашли? — Седов спрашивал машинально, пытаясь понять, что же зацепило внимание в запутанной детективной истории. Кажется… Ну да!

— Постойте! Равана — мир с цивилизацией уровня «В», а значит, запрещена как для колонизации, так и для контактов с Содружеством. Что там делал земной инспектор?

— Бандита не нашли, но беспорядки начались практически сразу — уже пять лет кто-то умело и подло манипулирует ваджрой, чтобы захватить власть над гуманоидными расами, а может быть, и на всей планете, — обрюзгшая физиономия Богомолова помрачнела, но на вопросы он отвечал в строгой последовательности. — И насчет запрета ты прав. А только как мы могли упустить три перспективные цивилизации, да еще и в такой близости к нам на ашшурском направлении? Там в системе есть еще несколько планет, безжизненных, но подходящих для терраформирования. Не нами, конечно, но раванцами, в будущем. Это же просто находка! Ты что, думаешь, только мы посылаем своих агентов, всех этих прогрессоров — регрессоров в докосмические миры? А все остальное Содружество, по-твоему, свято блюдет договоренности?

— Честно говоря, — признался Валерий, — именно так я до сих пор и думал. Что свято блюдет…

— Странная наивность для дипломата такого ранга, — хмыкнул безопасник. — Да все высшие делают то же самое. Думаешь, где Аполлон с этими теджами стакнулся, на нейтральной территории? Как бы не так! Именно на Раване они и встретились. Между прочим, Панфилов был обычным инспектором Департамента колонизации, а к нам попал уже после инцидента. Да и наши-то агенты просто наблюдали. А вот что там делали теджи, неизвестно. Ну, зачем артефакт им нужен был, понятно: сначала похитить, потом вернуть и объявить себя спасителями. И уж тогда — дружба навеки, протекторат, сотрудничество. Но только и их, и нас кто-то обманул и опередил.

— И по-вашему, я должен…? — Седов практически не сомневался в ответе.

— Я не могу тебе приказывать, ты у нас сейчас важная шишка, — сказал Богомолов, отводя глаза. — Ты сам должен принять решение. Пойми, планета гибнет! А второго такого специалиста по контактам у нас нет, пусть и внеземного! Во что бы то ни стало, нужно найти и вернуть эту проклятую чашку в Храм. Пусть даже не от имени Земли, но как можно скорее, пока о катастрофе не узнали в Координационном совете. Ты сам понимаешь, что с нами будет, со всей Солнечной, если только слухи просочатся.

— Полная изоляция, — без тени сомнения сказал Седов.

— Вот именно! — закивал Богомолов. — Да и грех страшный загубить такую цивилизацию! Три расы, целый мир, такой перспективный, такой красивый! — в голосе его прозвучала настоящая тоска. — Ты не представляешь себе, как эти андхары похожи на людей, обычных землян. Каких-нибудь, например, индусов! Мы, собственно, их потому так и назвали. Да и дэйны, демоны, вполне гуманоидны, хоть и с крыльями, и клыки у них здоровущие на нижней челюсти.

— А третья раса? Эти, как их, рейси?

— Разумные арахноиды. Огромные страшные пауки, но в душе милейшие существа, довольно развитые. Будь они способны носить скафандры и не нуждайся в таком невероятном количестве кислорода и пищи, давно уже опередили бы гуманоидов и вышли в космос. Их, похоже, проклятие не очень задело.

— Причины катастрофы?

— Пока точно неизвестны. Предполагается, что артефакт, находясь в храме, испускал какое-то излучение, необходимое для поддержания биосферы планеты. Похоже на поделки Предтеч. Ну, ты знаешь легенду о Сеятелях. Так что скажешь?

— Я всё понимаю, — медленно начал Седов. — И, разумеется, соглашусь помочь, какой бы вариант вмешательства комитет не выбрал. Но и вы должны знать: когда закончится эта история, как представитель Координационного совета Содружества, я обязан буду довести до сведения Ассамблеи информацию о преступлении против докосмических рас.

— Давай об этом поговорим позже, — с неожиданным облегчением согласился безопасник. — Ты, главное, артефакт найди и в храм верни! Ну и заказчика Панфилова неплохо бы отыскать, но это уж как получится. Я тебе сейчас выдам легенду, пойдешь под прикрытием, и даже лучше под маскировкой. Ну, а что касается обязательств перед Советом, — Иоанн на минуту о чем-то задумался, а потом с непоколебимой уверенностью добавил:

— Не сомневаюсь, то, что ты узнаешь во время расследования, заставит тебя на многие вещи взглянуть иначе.

— Думаете, меня так легко переубедить? — усмехнулся Седов.