С тех пор прошло тридцать циклов — двадцать марсианских лет — вдали от Фрогги. Правдами и неправдами, ценой многочисленных унижений и интриг, Ифтырах добился звания квинт-карда. На больший успех изгой рассчитывать не мог. И тут вдруг судьба послала ему шанс — запись, принесенную пронырливым агентом.

Квинт-кард встопорщил шейный гребень от стыда, вспомнив свою реакцию на рассказ капитана Одинцова. В сущности, ему нечего было стыдиться. Просто два слова — «альтаирец» и «татуировка» — живо напомнили картинки последнего эпизода альтаирской войны: мириады кораблей, обращенных в прах мазком мягкой кисточки. Бывший поэт не сомневался, что речь может идти только об одном альтаирце, том самом, Уничтожителе.

Никто из свидетелей однодневной войны не усомнился бы в справедливости выводов младшего офицера. Татуированная шкура капитана Одинцова была жизненно необходима Фрогге. Попавшая к Ифтыраху информация была бесценной, однако, как и все в этом мире, свою цену имела. Избавление от клейма неудачника, подъем по служебной лестнице, заслуженное благополучие — такова была наивысшая плата в глазах квинт-карда. Вот только кому следовало передать полученные сведения, чтобы не продешевить, не оказаться обойденным и обманутым?

Мучительные расчеты и размышления о будущем не давали покоя младшему фроггскому офицеру в поздний ночной час. Наконец ему удалось прийти к окончательному решению.

Кандидатуры непосредственных начальников: двух кварт-кардов, ленивых завистливых тупиц, и тритт-карда Аграхаса, беспринципного карьериста и доносчика, Ифтырах даже не стал рассматривать.

Во-первых, никто из офицеров младших и средних рангов не имел прямого выхода к персонам, уполномоченным принимать решения. Во-вторых, все они, не колеблясь, присвоили бы себе заслуги нижестоящего, не упомянув о нем ни единым словом.

А ведь решение использовать агента-землянина было принято Ифтырахом на собственный страх и риск. Когда Корнилов вышел на фроггское представительство, предложив свои услуги, квинт-кард, единственный, охотно пошел на контакт. И продолжал его, оплачивая донесения агента порой даже из собственных средств, несмотря на удивление и пренебрежение коллег. И сейчас он не собирался делиться успехом с недостойными.

Секонд-кард Мииррасс? Застывший в отупляющем наслаждении от вдыхания дыма дурман-травы, погрязший в долгах, этот высший офицер до сих пор сохранял свой пост, несмотря на многочисленные доносы тритт-карда Агахаса, только благодаря попустительству начальства и заступничеству высокородной семьи.

Ифтырах скорее сочувствовал бедняге — в свое время искушение избрать столь легкий путь забвения чуть не увлекло и его самого — но к делу личное расположение не имело никакого отношения. К словам опустившегося секонд-карда никто из высшего руководства не прислушается. Да и полно, сумеет ли погруженный в ядовитый грезы Миирасс сообразить, каким драгоценным открытием завладел его младший офицер?

А вот недавно назначенный куратором сектора опальный секонд-кард Луттьерхарфс был известен бывшему поэту еще по Академии, где порой студенты всех курсов и отделений сбегались в актовый зал послушать редкие лекции знаменитого агента. Такой мастер не упустит своей удачи и не забудет того, кто поможет ему оправдаться и выдвинуться.

Движимый счастливым предчувствием, Ифтырах набрал на личном комме номер конфиденциальной связи с секретарем фроггского посольства на Альфе Центавра, ни на мгновение не задумавшись о том, чем может быть занят секонд-кард в столь поздний, по универсальному времени, час.

Луттьерхарфс отозвался не сразу. Срочный вызов застал его в элитном игорном притоне Серса в компании высокопоставленных местных чиновников, где он, как ни странно, в данный момент оказался в выигрыше. Писк сигнала вызвал у старшего офицера поток тревожных мыслей и остудил азарт, дав повод выйти из игры, не распрощавшись с большей частью заполученных кредитов, как это обычно происходило, если игра затягивалась до утра.

Игорные подвиги секонд-карда относились не столько к развлечениям, сколько к большой политике. Четыре-пять удачно проигранных статс — консорту Явдайгуру партий в краск сделали Луттьерхарфса одним из лучших приятелей центаврианского правителя.

Незнакомая маска младшего офицера в сером (в соответствии с рангом) плаще и его серьезный напыщенный вид сначала вызвали гнев разведчика, а затем недоумение и любопытство.

— В чем дело? — стараясь не слишком демонстрировать недовольство, поинтересовался секонд-кард.

Лишь в эту минуту раздираемый противоречиями и тревогами Ифтырах сообразил, что совершенно не продумал стратегию разговора с будущим — как он надеялся — высокопоставленным покровителем. Однако молчать дальше было нельзя — пауза в разговоре и так слишком затянулась. У квинт-карда мелькнула было мысль изложить свое дело древним стилем, но болезненное воспоминание о ненавистной поэме заставило его предпочесть деловую лаконичность. К счастью, поскольку неизвестно, как отреагировал бы на звуки высокой речи Луттьерхарфс, из памяти которого еще не стерлись некоторые моменты неприятного разговора с Верховным.

— Итак? — поощрительно поторопил известный разведчик. — У тебя?

— У меня важная информация, — кратко, но очень самоуверенно сообщил младший офицер.

— Насколько важная? — спросил удивленный секонд-кард.

— Бесценная, — убежденно ответил бывший поэт.

— Немедленно ко мне, — и Луттьерхарфс продиктовал квинт-карду коды доступа к межзвездному порталу марсианского представительства для выхода на Серс.

Интуиция никогда не подводила опытного разведчика, и он привык доверять чувствам. Похоже, что неизвестному сероплащнику действительно повезло наткнуться на что-то стоящее. Что ж, в этом случае, юнец не пожалеет, что обратился к нему.

Ифтырах сделал правильный выбор. Дважды без комментариев прослушав, в неакустическом режиме, принесенную запись, Луттьерхарфс ничем не выказал своего интереса. С застывшим лицом он замер в кресле, как будто что-то просчитывая и обдумывая. Затем, вернувшись к реальности, и словно впервые заметив, что в кабинете есть посторонний, старший офицер одобрительно прищелкнул раздвоенным языком:

— Хорошо. Молодец.

Квинт-кард испытал невольную гордость, услышав похвалу, и низко склонился в знак благодарности, не позволив себе, однако, ни единого слова.

«Не надо лишних слов», — почему-то крутилась в голове единственная куцая строчка из проклятой поэмы. Он уже сделал и сказал все от него зависящее. Теперь пришел черед других принимать решения.

И колесо событий действительно завертелось с ошеломляющей быстротой. Ифтырах едва успел сообразить, что собеседником, с которым только что связался секонд-кард, был Седьмой Владыка — сам Верховный глава разведки Фрогги, как они вдвоем уже заспешили к порталу, и ошеломленный младший офицер впервые в жизни оказался в роскошной приемной всемогущего правителя. Коротко кивнув секретарю, Луттьерхарфс, не останавливаясь, проследовал в кабинет владыки, и растерявшийся квинт-кард, просто от страха остаться одному среди этой чудовищной роскоши, тупо последовал за ним.

Завладев драгоценной записью, владыка тоже не стал тратить лишних слов, немедленно включив прослушивание. Однако украшавшая лицо вождя ритуальная маска поразительно точно передавала обуревавшие его чувства. Верховный был потрясен и доволен. Ифтырах понял: дело сделано — инициатива вновь переходила в другие руки. Подтверждение последовало незамедлительно: для поощрений владыка не нуждался в ухищрениях высокого стиля:

— Ты, прим-кард, — обращение к Луттьерхарфсу. — Немедленно направляешься в штаб звездной разведки. Организацией экспедиции займутся другие, а ты продолжишь прежние поиски. Кое-кому, похоже, удалось напасть на нужный след.

Оценив заслуженное поощрение, новоявленный прим-кард, скромно склонившись в благодарственном поклоне, отступил на задний план, оставив оробевшего Ифтыраха под пристальным взором всемогущего.