Соавтор либретто новой «Пиковой» Валентин Иосифович Стенич, этакий маленький Чаадаев, не в философском смысле (поскольку Чаадаев был религиозен, а Стенич полностью аморален), но по положению в тогдашнем ленинградско-московском «большом свете». Ослепительный эрудит, остроумец и бездельник, всегда безупречно одетый. В 18-м году он мистифицировал Блока, написавшего, под впечатлением от беседы с ним, статью «Русские денди». Но на самом деле, зная наизусть километры стихов, он вовсе не собирался, как персонаж Блока, «умирать, если осуществится социализм». В гражданскую войну он был «красным», как и впоследствии не тайным белогвардейцем, а совершенно явным осведомителем ГПУ.
Дело, по которому в 38-м году прошло прореживание ленинградской интеллигенции, было связано с ликвидацией последствий визита в СССР Андре Жида, чья книга о поездке в Москву глубоко возмутила советское начальство. Книга эта, «Путешествие в СССР», недавно издана в «демократической» России. Никаких особенных разоблачений сталинского режима она не содержит. О лагерях в ней нет ничего. Тем не менее, долгое время само имя классика французской литературы и нобелевского лауреата в СССР не произносилось. Разве что испытанный сталинский публицист Эренбург в своих мемуарах обозвал Жида педерастом…
Бенедикт Лившиц, переводчик Жида, тогда же пострадал. Юрий Юркун — ну, об этом особый разговор… Есть соблазн усматривать в репрессиях какую-то логику и направленность, но ничего такого не было. Наверху хрущевы с кагановичами старались удержаться, кося конкурентов справа и слева, но на местах все шло, не отличаясь от любых других кампаний: что заготовка зерна, что выявление шпионов — планы, отчеты, усушки, утряски. Какие-то группы риска, наверное, выделялись, но в них могли взять, а могли и не взять. Довольно распространено мнение, будто уничтожали евреев. Статистикой, мы полагаем, доказать это решительно невозможно.
Мейерхольд, например, не был евреем. Он — вот предмет для психоаналитиков — подобно Германну, «сын обрусевшего немца, оставившего ему маленький капитал». Отец его был из поволжских немцев, владелец водочного завода в Пензе. Мать — Альвина Даниловна ван дер Неезе. Сам Всеволод Эмильевич от рождения был Карл Казимир Теодор, лютеранин, на Всеволода поменялся (в память Гаршина) и перешел в православие в двадцать один год.
Брезжится более близкая к нашей теме версия. Но хотя число репрессированных было не так велико, как теперь считается, уничтожили, все-таки, куда больше, чем, по простой биологии, могло быть гомосексуалистов. Трудно даже сказать с уверенностью, имело ли это вообще какое-то значение. Кажется, главный деятель 1937 года Николай Ежов именно такими склонностями отличался, но если прихлопнувший Ежова Лаврентий Берия был отъявленным «натуралом», из этого не следует, что больше не было других причин для смены руководства НКВД.
Довольно популярна легенда, будто накануне указа 7 марта 1934 года, объявившего, по существу, факт рождения уголовным преступлением, в Москве и Ленинграде были проведены облавы и массовое уничтожение «голубых». Однако среди нашей творческой интеллигенции, государственных, военных и научных деятелей (о людях простых не говорим, их всегда, конечно, больше) недостатка в «голубых» никогда не замечалось. Так что истреблены были явно не все, и даже непонятно, кто именно, и за это ли самое. Очень вероятно, что некоторые из осужденных занимались растлением, скажем, малолетних; интеллигенция валюткой баловалась, антиквариатом спекулировала. Бывали, разумеется, вполне невинные, в период массовых репрессий, но так, чтобы просто подняли с постели мужиков и тотчас пустили в расход, не предъявив, допустим, обвинения в шпионаже в пользу Японии, — не верится. Не таков наш менталитет.
Все-таки нельзя не согласиться, что для того времени исключительным было как раз не преследование гомосексуалистов, а то, что 16 лет в советском законодательстве не было такой статьи. В подавляющем большинстве стран статья была, а во многих, и даже в некоторых из достохвальных североамериканских штатов, существует до сих пор. Хвалить «всесоюзного старосту» Калинина за указ 7 марта не приходится, но считать коммунистов гомофобами в большей степени, чем капиталистов, феодалов и даже рабовладельцев (вспомните Сократа!), нет никаких оснований. Гомофобию можно объяснить тупостью, консерватизмом, латентной гомосексуальностью законодателей, но уж никак не идеологическими нормами. Как это старый снохач Горький излил желчь на страницах газеты «Правда»: гомосексуализм, мол, с фашизмом близнецы-братья и тотчас Гитлер перестрелял своих педерастов.
Действительно ведь, никакие уроки истории нам не впрок: что делалось в нашей бедной стране в первые послереволюционные годы! Какие безумия психоанализа поощрялись на высочайшем государственном уровне! Какие возможности имели бесноватые ученицы фанатика «сексуальной революции» Вильгельма Райха для устройства детских яслей, где рекомендовалось для полного счастья девочкам с мальчиками на горшочках ласкать друг дружке письки.
Почему-то у нас любое безобразие должно непременно становиться достоянием широчайших народных масс. Ну, кажется тебе, что лучше ходить нагишом и совокупляться на улице — занимайся этим в кругу близких друзей и в отсутствие детей. Зачем же обязательно осчастливливать все человечество радостями свободного секса? Природа тоталитарного мышления не меняется: будем ли мы заставлять всех поголовно спать с женщинами, с мужчинами, заниматься групповым сексом или онанировать наедине. Это дело сугубо индивидуальное, и пока мы этого не поймем, рецидивы сексуального законодательства отнюдь не исключены и в будущем.
Выдающийся юдофоб и гомосексуалист Евгений Владимирович Харитонов находил сходство между евреями и «голубыми» в том, что если жидов не давить, то они займут все выгодные должности, и история на этом прекратится. Равно как следует запрещать мужеложество, поскольку натуралы занимаются общественно-полезными делами лишь до тех пор, пока не осознают возможности влечения к своему полу. А если осознают, то ничем другим уже не смогут заниматься, как только любовью, и, опять-таки, история прекратится. Этот милый парадокс имел бы смысл, если б можно было кому-то сделаться евреем или гомосексуалистом по собственному желанию. Увы, никак.
Что же с Мейерхольдом? Он-то каков, по этой части? Досталась ему по наследству от Есенина Зинаида Райх, на 20 лет младше патриарха «театрального Октября». Лидия Вячеславновна Иванова, жившая в Риме, вспоминала, как Мейерхольд проводил там «медовый месяц» с молодой женой в 1925 году. Гуляют они с Зиной, а навстречу группа молодых матросов. Хорошенькая Райх вызывает натуральный интерес, с ней пытаются заговорить, лицо Мейерхольда при этом сереет. «Всеволод зарезался», объясняет Зинаида Лидии. Правда, при некоторой разнузданности воображения, сценку эту можно воспринять вовсе не так, как, очевидно, понимала Лидия Вячеславовна.
Жуткая гибель Зинаиды Николаевны, зверски убитой в собственной квартире после ареста Мейерхольда, возможно, была связана с некими молодыми друзьями старого артиста. Сейчас в отдельных повременных изданиях делаются на это намеки. Довольно симптоматична близость Мейерхольда с Сергеем Михайловичем Эйзенштейном, который сохранил архив режиссера. Сколь бы ни отрицал своих естественных наклонностей Сергей Михайлович (вполне понятно, после 34-го года!), его рисунки, поэтика монтажа, раскадровка, крупные планы, типажи (как хорош был молодой Павел Кадочников в «Иване Грозном»!) — нет, тут не приходится сомневаться. Символично, что арестован был великий артист в Ленинграде, где на Карповке, д. 13, была у него квартира, по соседству с Юрием Михайловичем Юрьевым… Того ведь, однако, не тронули? — вот и аргумент для обличителей сталинской гомофобии!
Еще несколько слов об «Европейской» гостинице. Нынешнее здание довольно позднее, и стилем своим явно выпадающее из россиевских задумок (1873–1875, арх. Л. Ф. Фонтана). Но и до того на углу площади и Михайловской улицы находился крупнейший в городе отель, называвшийся «Россия». Принадлежал он Кулону, а потом Клее, по именам которых чаще был известен. Богатые иностранцы, приезжавшие в Петербург в 1830-1860-е годы, останавливались обычно здесь.
