— Я не понимаю. Почему этот проклятый

предатель творит это? Зачем он собирает

здесь боевых братьев, как… фигуры для игры

в регицид?

— И ты тоже уже покойник, — Тарик, не

обратив внимания на его вопрос, повернулся

и скрылся в тени, — ты будешь гнить в этом

аду, куда свет не заглядывает, вместе со все

ми.

Рафен нахмурился. Орден Тарика был из

вестен своим суровым и мрачным взглядом

на мир, но то, что он услышал сейчас, было

слишком даже для них. Его собеседник выгля

дел измотанным и изможденным так, что ни

одна битва не смогла бы довести его до такого

состояния.

— Но что Байл делает здесь? — настаивал

он. — Ты, Ветча, другие Астартес… Что ему от

вас надо?

— Он делает то, с чем справляется лучше

всего, — проскрежетал его собеседник, протя

нул руку и почесал плечо, — причиняет боль.

Только сейчас Рафен заметил на груди во

ина широкую, мокнущую, синевато-багровую

полосу ожога.

— Мы — его игрушки. Сырье для его экспе

риментов, — последнее слово он выплюнул, словно яд.

— Тарик, я должен узнать, — произнес Ра

фен, — кузен, помоги мне…

Он с мольбой протянул руки:

— Если мы оказались вместе в этой клет

ке…

Тарик усмехнулся:

— Это не клетка, Кровавый Ангел.

В эту секунду у них из-под ног послышался

скрежещущий шум, потом пол внезапно рух

нул вниз, и они провалились в темноту.

ОН ПРИШЕЛ В СЕБЯ от крика Орла Обре

ченности. Рафен попытался пошевелиться, но

сама сила тяготения, похоже, ополчилась про

тив него. Он был распростерт на наклонной

платформе, откуда-то сзади доносилось ти

хое, как шепот, жужжание генератора грави

тационного поля.

Кровавый Ангел заморгал, фокусируя зре

ние. Помещение, в котором он находился, ка

залось чем-то средним между глубокой пеще

рой и скотобойней — скользкие от крови цепи

свисали с неровного, изогнутого потолка, ка

фель на полу блестел от постоянно стекавших

потоков воды, которые уносили органические

останки в дренажные стоки.

Он с трудом повернул голову, и увидел ле

жащего на соседней платформе Тарика и три

фигуры, которые двигались между платфор

мами. Двоих он уже видел — это были те два

громилы, которых он заметил, когда его вез

ли в крепость. Третий был такого же роста и

могучего телосложения, но его фигура была

другой, и казалась странной. Существо повер

нулось к нему, и Рафеном овладело смятение.

Лицо создания, смотревшего на него, отли

чалось странной красотой, и казалось почти

женским — но жесткий, мужественный овал

лица нарушал это впечатление. Андрогин уб

рал руку с груди Тарика, где Рафен заметил

ожог. Его посетила жуткая мысль — он поду

мал, что, возможно, Орел Обреченности сам

нанес себе эту рану.

Он прищурился, не веря своим глазам: ему

показалось, что в ране Тарика исчезло нечто

— нечто живое, мертвенно-белое, словно ли

чинка мясной мухи. Второй астартес снова

закричал, и попытался сдвинуться с места —

но, как Рафен, он был намертво впечатан в

платформу гравитацией, в сотни раз превы

шающей земную силу тяготения, растянут на

ней, как бабочка на раме коллекционера. Ан

дрогин приблизился к нему и улыбнулся:

— Я — Чейн, — произнес он.

У него был высокий, музыкальный голос, не сочетавшийся с могучей, как башня, фигу

рой:

— Добро пожаловать.

Один из его напарников выступил из тени, бережно неся в руках бесформенную тестооб

разную массу, издававшую пронзительный

визг. Это нечто было размером с кулак и на

поминало мутировавшую личинку, на одном

конце которой открывался рот, внутри по

крытый тонкими ресничками, окруженный

черными точками глаз, волнообразно сокра

щавшееся тельце было покрыто прозрачной

слизью.

Чейн сделал неуловимое движение рукой, бесшумно извлекая из ножен широкий тыч

ковый нож.

— Этот дар, — произнес он, — мы препод

носим всем нашим гостям.

Андрогин бросил беглый взгляд на Тарика:

— Возможно, ты думаешь, что можешь от

казаться от него. Но ты ошибаешься.

Рафен рванулся изо всех сил, стараясь от

толкнуть его. Чейн, которого, казалось, забав

лял вид его перекошенного лица, до пояса

разрезал рубашку космодесантника, откры

вая его грудь. Он плавным движением взял

изогнутый нож, и игриво повертел им.

— Добро пожаловать, — повторил Чейн, и

сделал глубокий надрез на груди Кровавого

Ангела. Прежде чем Рафен пришел в себя по

сле болевого шока, второй громила поднес

голову личинки к ране и позволил ей, извива

ясь, забиться внутрь.

Рафен почувствовал, как тварь ввинчива

ется в его плоть — и его крик был таким же

громким, как крик Орла Обреченности неза

долго до этого.

Глава десятая

ВСЕ ТЕЛО РАФЕНА было мокрым от пота, он раз за разом отмахивал от лица слипшиеся

сосульками влажные пряди волос. Его камера

провоняла потом и протухшей морской во

дой. Снаружи вечерело, и прохладный ветер, как обычно, проносился над тюремным ком

плексом, но здесь воздух был невыносимо

спертым от его испарений.

Охваченный унынием, он осторожно тро

гал запекшуюся корку вокруг раны на груди, в которую зарылась отвратительная личинка; от боли, пронзавшей грудь до самых легких, он едва мог дышать, голова кружилась. Боль

была невыносимой — но все же легче, чем

тогда… Когда подручные Чейна бросили его в

эту железную коробку, он попытался выдер

нуть паразита из себя, докопавшись до скру

ченных узлами молочно-белых нитей, кото

рые уже поселились в его грудной клетке, змеясь к его “природному” сердцу. Он потя

нул за нить — и больше ничего не помнил.

Боль, которую он тогда разбудил, вырубила

его, как удар молота.

Тварь двигалась у него под кожей, и от это

го ощущения Кровавого Ангела мутило. Эта

скверна изматывала его сверх всякой меры, все, чего он желал, был нож, любая полоска

металла, что-нибудь, все, что угодно — чтобы

вырезать это прочь.

Он начал задыхаться, и сделал судорожный

вдох. Ему очень хотелось верить, что безот

казно действующие клетки Ларрамана, кур

сирующие по его кровеносной системе от им

плантированных ему дополнительных орга

нов, помогут отторгнуть паразита — но не

слишком рассчитывал, что эта всем известная

особенность физиологии Астартес легко смо

жет нейтрализовать посланца Фабия Байла.

Байл был апотекарием высокого ранга в Леги

оне Детей Императора во времена Великого

Крестового похода, задолго до ереси архипре

дателя Хоруса; сведения о генокоде Космиче

ских Десантников, которыми он владел, несо

мненно, могли бы занять целую библиотеку.

Рафена бросило в холод, потом — в жар. Его

тюремщики оставили ему бесформенные, с

неровно обрезанным низом, одеяния, и сей

час он подобрал их с пола. Оторванными по

лосками ткани воин обмотал ступни и кисти

рук. От длинной накидки с капюшоном несло

смертью — смертью тех, кто носил ее раньше.

Он уловил слабый звук. Постукивание ме

талла о металл из-под пласталевой решетки, прикрученной к вентиляционному отверстию

в углу контейнера, которое сейчас использо

валось как сток для нечистот. Рафен подошел

ближе, морща нос от вони, и прислушался.

Через несколько секунд он узнал стук. Повто

ряющиеся через равные промежутки времени

серии коротких и длинных сигналов, похожих

на Орскод — древний военный язык. Некото

рые из Орденов Космодесанта до сих пор ис

пользовали этот шифр, и он его знал. Он по