Мы снова дома, ура! — и едем все вместе на нашу с Мариусом квартиру. Нам наготовили много всего вкусного. У Геро ключ. Здесь идеальная чистота.

— Это Том поработал, — говорит Геро.

Тому нравится наводить порядок, тут ему нет равных. Он даже протер холодильник каким-то специальным раствором, отнес в прачечную занавески и починил нашу любимую статуэтку — и как это ему удалось?

Друзья приготовили шикарный стол. Все так торжественно: белая скатерть, цветы и свечи. После того как Том открывает первую бутылку, все ждут подробного рассказа о наших приключениях.

— Вы видели колибри? — это все, что интересует Малыша Джо.

Да, это маленькие птички, которых очень много в Тринидаде и Тобаго, они совершают по тысяче ударов крыльями то ли в секунду, то ли в минуту. Я говорю Малышу Джо, что наверняка видела нескольких, при этом он смотрит на меня чуть ли не с благоговением. Как мне кажется, он завидует нам, что мы были на этом необитаемом острове. А Маузи постоянно вставляет свои любимые словечки: «отпад», «улетно», «вот кайф». Она никогда не изменится.

Я сообщаю подробности нашего спасения и, конечно, упоминаю про господина Дункеля.

— Непостижимо, — говорит Геро.

Дело в том, что он знает про все издевательства этого человека надо мной и с тех пор каждый день спрашивает себя, как можно быть таким подлым.

— Каро преувеличивает, — говорит Мариус, — мы должны быть ему благодарны, что он нас нашел.

Если бы он знал!

— А теперь самое интересное. — Все ждут с нетерпением, что же я сейчас скажу, а я встаю, чтобы отлучиться в туалет.

— Ни с места! — кричит Пинки. — Сначала расскажи, а потом делай что хочешь.

Ну, хорошо.

— Ну… — начинаю я, и все недовольно закатывают глаза.

— Вот всегда она так, — хмурится Зладко. — Когда мы на коленях будем умолять ее сказать, она заявит, что просто купила мороженое или что кто-то пролез в кассу без очереди.

И он прав.

И вот я рассказываю о Сильвестре Левентале, о его ток-шоу, о моих пробах, о компании «Строуберри» и вообще обо всем. Все слушают, разинув рты.

Малыш Джо не верит своим ушам.

— Я знаю Левенталя. Он хозяин фермы в Техасе, там еще много разной живности. В свободное время он устраивает родео, как раз на родео мы с ним познакомились. Лошади у него что надо, и дочь — очень милая девушка, чемпионка Германии в этом виде состязаний. Надо же, какие у тебя друзья!

Конечно, самое важное — это то, что Левенталь участвует в родео и что у него ферма в Техасе. Удовлетворить Малыша Джо очень просто. Если поставить его перед выбором: один миллион евро наличными без налогов или старое потрепанное лассо, которым Бен Картрайт ловил жеребят на ранчо в Шилахе (или это было на Пондеросе?), я знаю, что бы он выбрал.

— В любом случае я позвоню ему утром и договорюсь насчет проб. Как вам вся эта затея?

— Ну, если ты уверена, что тебе это нужно… — Питбуль относится скептически к этой идее. — Наверно, ты просто хочешь вращаться в кругу знаменитостей, ходить на модные тусовки и все такое, может, ты с нами потом и водиться не захочешь.

— Это я-то? — накидываюсь я на Питбуля. — Уж кто-кто, а ты должен меня знать!

— Вот именно потому, что я тебя хорошо знаю, у меня какое-то странное предчувствие. Но снимись сначала в пробном выпуске, а там видно будет.

— Вот спасибо, что разрешаешь, — говорю я с сарказмом.

Питбуль пожимает плечами:

— Я просто говорю, что думаю, и если это кому-то не нравится, то пусть заткнет уши.

Теперь он обиделся. Я всегда знала, грубые с виду люди на самом деле очень ранимые.

Мариус говорит:

— Наверняка сделаешь головокружительную карьеру, будешь на «ты» с известными шоуменами и потом бросишь меня ради какого-нибудь щеголя.

— Я никогда тебя не брошу, — говорю я, — и всегда буду такой, как сейчас.

Я поднимаю бокал:

— Даю торжественное обещание.

— Вы слышали, вы слышали! — кричит Боб, и мы чокаемся.

— Когда к тебе в студию придет Джордж Клуни, пригласи и меня тоже. Это будет улетно, — говорит Маузи в восхищении.

Я объясняю ей, что гостями шоу будут не знаменитости, а люди, которые чем-то отличаются от обычных.

— Джордж Клуни — это просто отпад, он очень даже отличается от обычных люден. И он здорово ловит рыбу.

Ах, вот оно что, она просто посмотрела «Идеальный шторм». Маузи всегда думает, что актеры и в жизни такие же, как в фильмах. Но если с Джорджем Клуни все происходило бы так, как в «Урагане», он был бы уже на кладбище.

Еда действительно вкусная. Том и Геро постарались на славу, так что теперь мы устраиваем себе праздник живота с филе в сметанном соусе, экзотическим мороженым «Инь-Ян» и разными другими блюдами.

— Этому нас научили на курсах, — с гордостью сообщает Геро.

Ну, конечно, кулинарная медитация.

У Рихарда тоже есть новости.

— Через две недели у меня операция, — с гордостью заявляет он, — и меня после этого будут звать Фелицитас. Как вам это имя?

Ну, что тут скажешь. Это имя напоминает мне героя какого-то диснеевского мультика. Но если Рихард хочет, чтоб его так звали, то я не возражаю. Питбуль стучит пальцами по бокалу:

— Минуточку внимания!

Гм, что же он сейчас скажет?

— Я буду краток…

Нет, Питбуль, нет, только не говори, что вы с Марго поженитесь.

— Мы с Марго поженимся, — выпрямившись в полный рост, с гордостью провозглашает Питбуль, — и вы все званые гости. Каро, ты хочешь быть свидетельницей на нашей свадьбе?

Этого только не хватало.

— Э-э… — Я медлю с ответом.

Как можно предлагать руку и сердце этой мужеподобной женщине? Я не выношу Марго, уже хотя бы потому, что в день венчания вся церковь будет устлана половичками. Все в ожидании смотрят на меня, и я выдавливаю из себя улыбку и говорю подчеркнуто радостным голосом:

— Ну, конечно, я буду свидетельницей, Питбуль. Когда же свадьба?

— Через три недели, — возбужденно говорит Питбуль. — Мы не хотим терять время, потому что знаем, что созданы друг для друга!

Тут вмешивается Том:

— Если вы в этом уверены, к чему такая спешка?

— Марго так хочет, и почему я не могу сделать ей приятное? — пытается объяснить Питбуль. —.

Поженимся мы сейчас или через год, разве это что-то изменит?

Все это кажется мне странным, ну да ладно, им виднее.

— Каролин, Марго спрашивает, не сходишь ли ты с ней выбрать свадебное платье?

А почему она не может взять с собой Рихарда? Чем он хуже?

— Конечно! — говорю я с наигранным рвением. — С превеликим удовольствием.

Я уже представляю себя рядом с этой бой-бабой в универмаге, и мне становится ужасно неловко, когда она орет во весь голос: «Это слишком длинное, дорогуша!» Интересно, какая Марго в постели. Не думаю, что у Питбуля в этой области вообще есть право голоса. Наверно, она приходит домой и командует: «А ну-ка спустить штаны, раз-два». И когда у него в нужный момент ничего не получится, что меня не удивляет (такая эта Марго не сексуальная), она выйдет на улицу и крикнет: «Слушайте все: этот олух даже не может меня нормально трахнуть!» И на следующий день Питбуль будет встречать сочувственную улыбку на лицах прохожих. Или ему будут пачками передавать «виагру», опустив глаза. Но Питбуль так сильно влюблен, что прямо тошно становится. Он считает, что, познакомившись с Марго, поймал свою золотую рыбку.

Потом мы все вместе смотрим «Кто хочет стать миллионером?».

— Ты помнишь, Каро? — с ухмылкой спрашивает меня Зладко.

О господи, это был такой позор! Один коллега по работе обещал позвонить мне с этой передачи, когда ему понадобится подсказка «Звонок другу». Но я забыла дату проведения съемок. Думаю, в тот вечер, когда зазвонил телефон, я испытывала очередные любовные страдания и начала разговор с откровенного наезда: «Кто бы это ни был, выкладывай поскорее, что там у тебя». Когда Гюнтер Яух сказал: «Здравствуйте, это Гюнтер Я ух», я ответила: «Ясное дело, а это Наполеон Бонапарт». Мой коллега Рудольф был в отчаянии, и когда он наконец-то объяснил, где он находится и что это никакой не розыгрыш, мне стало, конечно, очень неудобно, и я несколько минут извинялась, пока Гюнтер Яух, потеряв терпение, не перебил меня: