Разыгравшееся в борделе «лютейшее сраженье» — «Сатане потеха». И косматые псы, преследующие рассказчика, не случайно названы «исчадьем адовым»: убежав из борделя, рассказчик спасся от Сатаны, избежал ада. Но, пожалуй, особо важное значение для «Опасного соседа» имеет жанр эпиграммы. Не трудно заметить, что полемические выступления В. Л. Пушкина против А. А. Шаховского и С. А. Ширинского-Шихматова воплощены в эпиграмматической форме. Более того, они могут быть вычленены из текста поэмы и иметь самостоятельное значение.

Что касается выпада против А. С. Шишкова, то к нему обращен последний стих поэмы, всего одна строчка. Но как точно выбрано место этой строки! Ведь по законам риторики, ораторская речь должна завершаться «удовлетворительным окончанием», то есть последнее слово всегда очень значимо. При этом и выпад против А. С. Шишкова имеет эпиграмматический характер. Сон, вызванный чтением сочинения бездарного стихотворца, — устойчивый мотив эпиграмм, написанных до и после создания «Опасного соседа». Среди их авторов — Г. Р. Державин, А. Е. Измайлов, П. А. Вяземский, Д. В. Веневитинов и другие поэты. Приведем некоторые из этих эпиграмм:

Б. К. Бланк

П. А. Вяземский, 1811 год

Надпись к портрету доброго поэта

Ф. Ф. Иванов, 1815 год

Вспомним и лицейские стихи А. С. Пушкина 1814 года:

Эпиграмматические выпады В. Л. Пушкина против литературных староверов действительно великолепны. Эпиграммы, написанные им ранее, да и после «Опасного соседа», не были ни столь разительны, ни столь остроумны. Думается, поэма «Опасный сосед» изумила, восхитила первых читателей еще и потому, что наряду с забавным сюжетом, выразительными портретами героев, мастерскими жанровыми сценами отличалась неожиданной для ее творца эпиграмматической остротой.

«Опасный сосед» по понятным причинам не печатался. Об издании поэмы не могло быть и речи. Это не мешало ее чрезвычайной популярности. М. Н. Макаров писал, что это «превосходное творение нашего поэта… нигде не напечатанное, а всем известное, получившее народность»^[336]. Поэма, по свидетельству М. А. Дмитриева, «ходила по рукам, как произведение действительно замечательное»^[337]. Ф. Ф. Вигель сообщал об «Опасном соседе»: «Напечатать такого рода стихов не было возможно: но тысячи их рукописных копий, кажется, еще доселе сохранились»^[338].

В. Л. Пушкин справедливо считал «Опасного соседа» «лучшим и удачнейшим» из своих стихотворений. Как всякий автор, он хотел видеть его напечатанным и, вероятно, напечатанным сразу же после того, как в 1811 году оно было написано. И Василий Львович начал хлопотать об издании.

«В 1800-х годах, в те времена, когда не было еще ни железных, ни шоссейных дорог… <…> в те наивные времена, когда из Москвы, выезжая в Петербург в повозке или карете, брали с собой целую кухню домашнего приготовления, ехали восемь суток по мягкой пыльной или грязной дороге и верили в пожарские котлеты, в валдайские колокольчики и бублики…»^[339] — так начинается повесть Л. Н. Толстого «Два гусара». В те времена, продолжим мы, а точнее 16 июля 1811 года, В. Л. Пушкин сел в Москве в карету вместе с Анной Николаевной Ворожейкиной, камердинером Игнатием и племянником Александром, которого надобно было отвезти в Петербург, чтобы определить в Императорский Царскосельский лицей. Л. Н. Толстой не ошибся — дорога в Северную столицу действительно заняла около восьми суток. 23 июля наши путешественники прибыли в Петербург, проехав 723 версты и проследовав через Черную Грязь, Клин, Тверь, Торжок, Вышний Волочёк, Валдай, Яжелбицы, Бронницы, Новгород, Тосну, Ижоры. Для Василия Львовича путь знакомый. Для Александра всё внове — виды городов, почтовые станции, пожарские котлеты в Торжке, баранки в Валдае, заливистый звон валдайских колокольчиков. Перед отъездом тетка Анна Львовна и двоюродная бабка по отцу Варвара Васильевна Чичерина подарили ему на орехи 100 рублей (сумма по тем временам немалая). Дядюшка 100 рублей у племянника взял будто бы взаймы, да так и забыл отдать (быть может, из педагогических соображений). Кроме любимого племянника В. Л. Пушкин привез в Петербург и свое любимое детище — поэму «Опасный сосед».

По приезде в столицу В. Л. Пушкин с Александром, Аннушкой и Игнатием остановились в гостинице «Бордо» на набережной Мойки, но прожили там всего несколько дней. Там с Василия Львовича, как писал он П. А. Вяземскому, «содрали бешеную сумму». Потом был «ужасный переезд», во время которого «всё перебили» — «и теперь у меня всё шиворот-навыворот»^[340]. Но, к счастью, с «Опасным соседом» ничего не случилось, и драгоценная рукопись благополучно переехала вместе с Василием Львовичем в дом купца Кувшинникова на Мойке близ Конюшенного моста.

Отсюда В. Л. Пушкин ездил на заседания Вольного общества любителей словесности, наук и художеств, собрания ложи «Елизаветы к добродетели», в гости к друзьям и знакомым. Он пробыл в Петербурге и остаток лета, и осень, и зиму 1811 года и смог вернуться в Москву только в феврале 1812 года. Конечно, в Петербурге Василий Львович был обременен делами и хлопотами по устройству племянника в Лицей. Он возил Александра на приемные экзамены в петербургский дом министра просвещения А. К. Разумовского. Экзаменовали будущих лицеистов сам А. К. Разумовский, директор Департамента народного просвещения И. И. Мартынов и директор Лицея В. Ф. Малиновский. Результатами экзаменов дядя мог быть вполне доволен. Племянник в Лицей был принят в числе тридцати юных отпрысков дворянских семейств — Александра, как и других мальчиков, должны были воспитывать и образовывать, приуготовляя «к важным частям службы государственной». До октября 1811 года племянник жил с дядей. Василий Львович, познакомивший его во время экзаменов с Иваном Пущиным, приглашал Пущина в дом, проводил с детьми время, словом,

Еще он ездил с ними на Крестовский остров, катал на ялике. Навещал он Александра и тогда, когда тот переехал в Царское Село. Конечно, Василий Львович находил время и для того, чтобы бывать в свете. Да и как отказать себе в удовольствии и не побывать на празднестве у княгини Е. Ф. Долгоруковой, которое, по его словам, было «настоящей феерией»: «Большая иллюминация, музыка на воде, балет, бал, роскошный ужин…»^[341] (оригинал по-французски; перевод Т. Г. Цявловской). Но главным конечно же оставались поэзия, творчество, книги. И — «Опасный сосед», с которым надо было познакомить и петербуржцев.