Лопе проходил курс наук в Саламанкском университете с 1581 по 1583 год, то есть как раз в тот период, когда брат Луис де Леон вновь вернулся на свою кафедру после процесса, организованного инквизицией; свое место он занимал в университете до самой смерти — до 1591 года. Был ли Лопе с ним знаком? Прямых доказательств мы не имеем, но факт их знакомства кажется весьма вероятным. Лопе в то время изучал каноническое право под руководством прославленного Диего де Вера, которому он пятьдесят лет спустя, в 1634 году, в одном из своих последних произведений — «Стихотворения Томе Бургильоса» воздаст хвалу. Он вспомнит и друзей-соучеников, в особенности того, кто впоследствии станет доктором Пичардо, руководителем кафедры юриспруденции, а также старинного друга по университету в Алькале Асканио Колонну, ставшего впоследствии кардиналом.

Завершая свое образование и приобретая воистину энциклопедические познания, Лопе пережил одно замечательное, поразительное событие, взволновавшее всех. Речь идет о переходе к новому летосчислению, которое произошло в связи с переходом от юлианского календаря к григорианскому в ночь на 5 октября 1582 года. Юлианский календарь, по которому жила вся Европа, весь так называемый «латинский мир», то есть все территории, оказавшиеся под властью римско-католической церкви, а также все территории, входившие в состав Римской империи, был принят в 46 году до новой эры (или до Рождества Христова). По юлианскому календарю между ноябрем и декабрем существовали еще два дополнительных месяца, так что продолжительность 46 года до новой эры составила 445 дней. К XVII веку между реальным солнечным годом и годом календарным образовалось расхождение в одиннадцать дней; папа римский Григорий XIII, собрав специальную комиссию из наиболее приближенных кардиналов, принял решение провести реформу летосчисления и заставить христианский мир перейти на новый календарь. В ночь на 5 октября время как бы совершило прыжок вперед на десять дней. Это событие потрясло умы, во многих местах вспыхнули настоящие бунты, потому что люди сочли, будто их насильно лишили десяти дней жизни. Получалось, что между пятым и пятнадцатым октября никто не родился, никто не умер и никто вообще не прожил этих десяти дней. Даже сам Монтень с трудом приспособился к новому миропорядку. «Как бы я ни старался об этом не думать, — говорил он, — но мне все время кажется, что я либо опередил время на одиннадцать дней, либо отстал от него на столько же».

Лопе, как и все его современники, был вынужден приспособиться, однако это нисколько не помешало ему начать новый учебный год в превосходном настроении. Действительно, итог пребывания в Саламанкском университете был весьма позитивным, если судить по тому, с какой живостью Лопе принялся переносить свой университетский опыт в свои пьесы, такие как «Простак из колледжа» или «Наставник Лукас». Сцены студенческой жизни воспроизведены с особой нежностью и тщанием и разворачиваются на фоне старинного города с возвышающимися над ним величественными башнями и зданиями университета, откуда доносятся радостные крики студентов. Эти молодые люди, пылкие и остроумные, обменивались замечаниями и шутками, стремясь сочетать учебу и развлечения.

Вот в таких обстоятельствах Лопе узнал о начале мобилизационной кампании, сулившей большие выгоды. Известие пришло в Саламанку из Мадрида. Королевский двор стремился подстегнуть патриотические чувства испанской молодежи, объявив о неизбежности славной победы, которая должна увенчать блестящую военную операцию. Испанская эскадра под командованием дона Альваро де Басана, маркиза Санта-Крус, адмирала, одержавшего победу в битве при Лепанто, о котором епископ Авильский, благодетель Лопе, столько рассказывал, стояла на якоре в Лиссабоне и готовилась выйти в море; целью сей экспедиции было завоевание острова Терсейра, входившего в архипелаг Азорские острова.

Испания, одна из самых могущественных стран в мире, являвшаяся «госпожой» двадцати трех королевств, княжеств и графств, тесно связанная со второй ветвью династии Габсбургов или, как эту династию еще называли, Австрийским домом, правившим целой империей, включавшей Австрию, Богемию и Венгрию, главенствовала над всеми странами Запада; совсем недавно, в 1581 году, она присоединила к себе Португалию и таким образом завладела всей территорией Иберийского полуострова. Власть короля Испании, распространявшаяся от Португалии до Цейлона и от Италии до Филиппин, превращала страну в универсальный образец империи, над которой, в соответствии с пословицей, солнце никогда не заходит, в империю, чьи амбиции были сравнимы, пожалуй, лишь с амбициями Римской империи периода ее расцвета. Хотя все земли, входившие в состав Португальского королевства, «склонили головы и встали под знамена» короля Испании Филиппа II, остров Терсейра оказал сопротивление и не пожелал смириться: претендент на португальский престол дон Антонио, приор (настоятель) монастыря Крато, провозгласил себя королем Португалии и, собрав на Терсейре верных ему людей, объявил, что отказывается признать Филиппа II своим сюзереном. Вот тогда Филипп II и поручил дону Альваро де Басану миссию усмирить мятежников. Лопе принял решение поступить добровольцем на военную службу. Сменив книги на шпагу, он отправился в Лиссабон, откуда 23 июня 1583 года вышел в море на одном из кораблей эскадры.

Это было увлекательное и блистательное приключение! По крайней мере, таковым оно показалось Лопе, который был его участником; кстати, позднее он опишет его, прибегнув к помощи своего «красноречивого» пера, в пьесе «Пострадавший кавалер» (можно перевести и как «Разочарованный кавалер». — Ю. Р.). Сама цель сего предприятия, состоявшая в наказании мятежников и в утверждении законных прав короля Испании, средства, вложенные в его осуществление, гигантские размеры флота — все привлекало, увлекало и заставляло принять участие в экспедиции. Столь поразительное скопление сил для того, чтобы напасть на крохотный островок площадью 25 квадратных километров, могло быть оправдано только желанием утвердить величие монархии и требованиями этики (или эстетики) завершенности процесса и полнейшего совершенства. Действительно, эскадра включала не менее пяти галеонов, четырнадцать каравелл, семь крупных барков; на борту этих судов находилось около пятнадцати тысяч человек: испанцев, итальянцев, немцев, среди них были и молодые добровольцы, волонтеры, и в их числе — Лопе де Вега. И в конце их ждала победа. На самом деле, два месяца спустя, после настоящего морского сражения, 15 сентября 1583 года эскадра, одержав блестящую победу, с триумфом возвратилась к родным берегам и встала на якорь в порту города Кадиса, скрепив тем самым, как печатью, окончательное присоединение Португалии к Испании.

Этот военный эпизод, похоже, знаменует собой начало важного этапа в жизни Лопе. Ему исполнилось двадцать лет, и он более не появится в стенах университета. Он мечтает посвятить себя литературе, но правда и то, что в тех горизонтах, что открывались перед ним тогда, ему трудно было разглядеть очертания богини славы, хотя Луис Росиклер, его шурин-астролог, задолго до того, можно сказать, еще в детские годы Лопе, уже посулил ему громкую славу. Об этом можно прочесть в его размышлениях, записанных в виде предсказаний на латыни и наводивших на мысль о существовании некоего божественного замысла относительно будущего Лопе: «Он станет создателем многих образов, и на лице его хоть и будет лежать печать сдержанности, все же оно будет не лишено живости и выразительности. Он будет благороден по природе своей и станет внушать доверие как своим высоким ростом, так и крепким телосложением. Он будет приветлив и любезен и будет обладать всеми качествами человека, наделенного тонким умом, которые приведут его к постижению наук и достижению совершенства в сфере поэтического творчества».