Великаны-патагонцы оказались такими же добродушными и наивными, как и их соседи на благословенном теплом Севере. Они были слишком большими и сильными, чтобы их можно было поймать, но испанцы обманом надели им на ноги кандалы и затащили в трюм — такую диковинку надо обязательно показать в Испании.
Наступила весна, удлинился день, возродилась надежда дойти до пролива. Магеллан прибегает к новой тактике: посылает самый легкий, быстроходный корабль «Сант-Яго» в разведку обследовать все бухты, чтобы лишний раз не заходить в них, принимая за пролив.
Семья огнеземельцев
...Ушел «Сант-Яго» и пропал. Но вот однажды на вершине холма появились два человека, оборванные, изможденные, еле державшиеся на ногах. Их приняли сначала за патагонцев, но это были два матроса с «Сант-Яго», сообщившие, что корабль разбит, а команда осталась на берегу богатой рыбой реки. Матросы шли вдоль берега почти две недели. Осталось четыре корабля.
Лабиринт Магелланова пролива
Нелегок был путь на юг, вот-вот должны были начаться непроходимые льды. Тогда — полное поражение. Но пока под килем волны океана, флотилия движется на юг.
При виде разбитого «Сант-Яго» даже Магеллан, этот несгибаемый человек, растерялся и совершил бессмысленный поступок: на два месяца он останавливается, дожидаясь весны, чтобы потом повернуть к Африке.
Он не чувствует, что цель близка, и он напрасно теряет время, терзаясь сомнениями. Но все же адмирал преодолел отчаяние. И отдал приказ: «Сняться с якоря!» Корабли снова идут вперед, на юг.
Всего три дня проплыли вдоль берега, как за белыми скалами Мыса Дев (был День Великомучениц) открылась бухта с обрывистыми берегами, за которыми высились заснеженные горы. Бухта уходила далеко в сушу и была похожа на норвежский фьорд, суровый и величественный. Магеллан приказал двум кораблям обследовать залив, пройти по нему как можно дальше, и возвратиться не позже, чем через пять дней.
В эти дни страшная буря обрушилась на стоящие на якоре суда. Их спасло только то, что скалы были достаточно далеко. Думая о двух парусниках, отправившихся в разведку в узкий фьорд, Магеллан был почти убежден, что они погибли. А это означало полный крах всей экспедиции.
Но вот, на исходе пятого дня появился парус, за ним второй! Огонь вспыхивает по бортам судов, стреляют пушки. Что это? Победный салют? Значит, пролив найден!
Капитаны докладывают: в глубине бухты они вошли в пролив, за которым виднелся другой, а за ним — третий, кончавшийся широкой бухтой...
Да, это похоже на проход в другой океан. Магеллан поднимает паруса на всех судах и они полным ходом углубляются в стиснутый суровыми скалами фьорд. Был день Всех Святых, поэтому Магеллан дает проливу название — Тодос-Лос-Сантос. А пролив оказался похож на лабиринт: кончался, казалось бы, тупиком один фьорд, но за поворотом начинался другой. Это была система проливов, иногда узких, иногда расширяющихся. Мрачно было в этом лабиринте, вокруг — ничего живого, ничего светлого, кроме вздыбленных высоко в небо снежных вершин. Зловещая тишина мертвого мира. Страх забирается в души суеверных людей. Куда они попали? Не врата ли это в царство дьявола? Но нить пути не обрывается — из пролива в пролив...
Каким-то чудом им удалось не сесть на камни и мели, пройти в узких расщелинах. И опять, в который раз возникают сомнения — войти-то вошли, но есть ли выход из лабиринта? Тут Магеллан проявляет свое искусство морехода. Он оказался гением в своем деле. После 38 дней блуждания в суровых теснинах стало ясно, что проход найден. Магеллан обсуждает с капитанами вопрос: вернуться ли на родину с тем, чтобы на следующий год прийти к уже разведанному проливу с новой флотилией или продолжить путь к Молуккским островам и совершить кругосветное путешествие?
Корабли изношены. Команда устала. Продовольствия осталось мало. Впереди — мучительный, долгий путь... Но Магеллан тверд: «Идти вперед и открыть то, что обещал!» Несмотря ни на что...
Капитанам он, правда, сказал, чтобы они держали в секрете, что продовольствие на исходе, лучше если команда не будет знать об этом.
По мере того, как приближался, видимо, выход из пролива, менялся ландшафт — исчезала его суровость, появилась зеленая трава и леса на берегах, затем 28 ноября 1520 года открылась безбрежная морская пустыня. Для Магеллана настал самый счастливый миг его жизни. Но тут же последовало и серьезное огорчение: исчез самый большой корабль флотилии «Сан-Антонио». Его ищут, но никаких следов нет. Остается одно предположение — корабль дезертировал, ушел в Испанию. А ведь на нем были сосредоточены основные запасы продовольствия.
Но теперь-то путь назад для Магеллана закрыт. Он слишком далеко зашел...
Через пустыню океана
Три маленьких парусника вышли из-за южной оконечности Южной Америки на простор величайшего океана Земли. Как по горному ущелью пробрались они между материком и южным островом, который
Магеллан назвал «Землей Огня», потому что там были видны многочисленные огоньки костров индейцев. На наших картах — это архипелаг Огненная Земля, отделенный Магеллановым проливом длиной 550 километров от суживающейся части Южной Америки — Патагонии.
Постепенно корабли удалялись от материка, берег исчез из вида. «Мы погрузились в простор Тихого моря, — записывал в своей летописи плавания Антонио Пигафетта.
— Три месяца и двадцать дней мы были совершенно лишены свежей пищи. Мы питались сухарями, но то уже не были сухари, а сухарная пыль, смешанная с червями... Мы пили желтую воду, которая гнила уже много дней. Мы ели воловьи кожи, покрывающие реи... Мы часто питались древесными опилками. Крысы продавались по полдуката за штуку, но и за такую цену их невозможно было достать». Цинга косила людей одного за другим. Умерли 19 человек. Но, как награда за мучения, — хорошая погода в Тихом океане. Ночью над ними раскрывалось яркое звездное небо Южного полушария, на котором заметны были два светлых пятна, напоминающие тучи пыли, — две галактики, получившие потом название «Магеллановы облака».
«Если бы Господь и его Святая Матерь не послали нам столь благоприятной погоды, мы все погибли бы от голода среди этого необъятного мира», — писал Пигафетта.
Только б марта 1521 года в синей пустыне океана появилась земля. Это был населенный остров. К кораблям устремились лодки с парусами из пальмовых листьев. Смуглотелые островитяне легко вскарабкались на палубы судов и, не ведая европейских законов, забрали себе все, что их заинтересовало, а в довершение отвязали шлюпку и с невинной детской радостью погрузили на нее все украденное. Матросы, конечно, не могли отнестись к этому спокойно, и на следующий день нагрянули на остров, сожгли хижины, а туземцы, не знавшие даже такого оружия, как стрелы, охваченные страхом, бежали в леса. Теперь уже грабежом занялись испанцы: все съестное перенесли на корабль, а острова назвали Разбойничьими, имея, конечно, в виду только действия туземцев.
Магеллан был уверен, что Острова Пряностей совсем рядом, но он ошибся, вычисляя координаты, и проложил курс флотилии значительно севернее Молуккских островов. В результате, как это часто бывает, он сделал еще одно открытие — наткнулся на никому до того времени не известные Филиппинские острова. Это произошло 15 марта 1521 года, когда корабли проплыли более двух тысяч километров от южноамериканского материка.
Кругосветное плавание Ф. Магеллана
Это был невероятный подвиг, равный которому трудно сыскать в истории. Голодные, измученные болезнями люди, плывшие два года в неведомое, выжили. Они победили. Но, как у всякой победы, у этой тоже была своя цена, и очень высокая...
