— Отставить!

Боль стала постепенно отступать. Лейтенант отнёс окровавленную иглу на стол.

Окончательно Наташа очнулась от сильной дозы нашатырного спирта. Она сидела в кресле, но тело её было свободно.

Демель исчез.

Лейтенант, обработав рану йодом, неуклюже пытался закрыть тело остатками платья, помог ей надеть в рукава кофту.

— Что дальше? — спросила она его.

— Очередная блажь майора, — ответил лейтенант, пожав плечами, и доверительно добавил: — Всё. Надо думать, тебя отправят к главному шефу.

И снова Наташа в кабинете начальника районного отделения гестапо. Болит раненая грудь. Кружится голова. Демель, казалось, потерял всякий интерес к ней. Его давила усталость, и он смотрел на Наташу бессмысленным взглядом.

В это время на улице послышался рёв машин, зачастили выстрелы. Со звоном вылетело разбитое оконное стекло, и шальная пуля, взвизгнув над головой Наташи, врезалась в угол печки, отколов штукатурку и кусок кирпича.

Демель быстро вскочил, выхватил пистолет. Вид у него был безумный, он не понимал, что происходит. Выстрелы, крики и громкий топот раздавались уже в коридоре.

Демель спрятался за печь, направив пистолет на дверь.

Наташа, забыв о боли, быстрая и лёгкая, как ветер, пронеслась между столом и стеной, оказавшись у него за спиной.

Дверь с шумом отворилась, и в её проёме показалась группа полицейских. Впереди, с автоматом в руках, точно так, как ночью представлялось Наташе, стоял Николай. Демель выстрелил в него, но Наташа успела ударить по руке. Пуля ушла рикошетом в стену, никого не задев.

Николай увидел распростёртую на полу Наташу и, не раздумывая, выстрелил в Демеля.

Психолог и мыслитель, садист и убийца упал вперёд, прикрыв телом свою последнюю жертву.

Наташа, освободившись, стыдливо прикрывая окровавленную грудь, растерянно посмотрела на мужа и прижалась к нему, вздрагивая всем телом. Счастливые слёзы потекли из глаз, но она не стеснялась и не сдерживала их.

Стрельба в доме прекратилась. Большая часть фашистов была перебита, и только немногим удалось спастись бегством. Бой откатился к окраине города, где располагался карательный батальон. Времени на передышку отводилось мало, нужно было готовиться к серьёзной борьбе.

Ротный фельдшер обработал и перевязал рану Наташи, когда в кабинет Демеля, тяжело ступая, вошёл Иван Фёдорович. Наташа бросилась к нему, обняла его за шею и крепко поцеловала в губы. Он, растроганный, большой и неловкий, нежно погладил Наташу по голове, хрипло спросил:

— Что, доченька, тяжело пришлось?

— Очень, — жалко улыбаясь, ответила она, — думала, что не выдержу.

— А вот этого быть не могло, — серьёзно сказал Иван Фёдорович. — Ты сделана из настоящего материала. Спасибо тебе, Коля, — повернулся Иван Фёдорович к Николаю, — спас ты всех! Спасибо!

В кабинет быстро вошёл Антонов и доложил:

— Товарищ капитан, с лесопильного завода прибыла делегация рабочих.

— Давай их сюда! — весело ответил Николай.

Вошли трое: старый рабочий в кожаной куртке, крест-накрест перепоясанный ремнями, и два молодых парня с немецкими автоматами на груди.

Иван Фёдорович двинулся им навстречу, приветливо пожал каждому руку.

— Здравствуй, Петрович. Как жив-здоров?

— Это как же? — удивился пожилой рабочий и, всплеснув руками, бросился на шею другу. — Слух тут прошёл по городу, что взяли тебя и — того…

— Значит, ещё сто лет жить буду, — улыбнулся Иван Фёдорович и обратился ко всем: — Необходимо немедленно решать — принимать бой в городе или организованно отходить к партизанам? Общее выступление намечено только на послезавтра! Одним нам столько не продержаться, тем более, что завтра прибывает второй карательный батальон. Но раз заварилась такая каша…

— Что предлагаешь? — перебил его Петрович.

— Я хочу выслушать ваше мнение, — дипломатично ответил Иван Фёдорович.

— Принять бой! — горячо выпалила Наташа.

Николай смущённо закашлялся и ничего не сказал, а Наташу поддержал Петрович:

— Правильно она говорит. Люди рвутся в бой! Весь город кипит, как смола в котле, — вот-вот выплеснет! Только у нас, на лесопильном, больше двухсот человек вооружённых да столько же безоружных. Посмотрите, во дворе и на улице собралось сколько народу — не пройти!

— Что будем делать? — спросил Иван Фёдорович Николая.

— Принимать бой, — опять сказала Наташа, — тут и думать нечего!

— Думать нужно всегда, — с расстановкой проговорил Николай. — А бой, по-моему, теперь неизбежен. Каратели уже в городе… Медлить нельзя ни минуты!

— Но мы не совсем готовы, — сказал Иван Фёдорович.

— Да, — согласился Николай, — нужна железная организованность, строгая расстановка сил, воинский порядок и дисциплина.

— Правильно, — с удовлетворением проговорил Иван Фёдорович, — очень правильно! И что бой неизбежен — тоже правильно! Ну, что же? Бой, так бой! А для руководства им, для наведения и поддержания воинского порядка я от имени подпольного райкома партии командиром всех наших сил в городе назначаю капитана Зорина.

— Есть! — просто ответил Николай.

— Тогда приступай, командуй. Ты правильно сказал: терять нельзя ни минуты.

— Всё понял, Иван Фёдорович, — сказал Николай и перевёл взгляд на лейтенанта.

— Антонов!

— Слушаю!

— Немедленно вызвать ко мне командиров взводов!

— Есть!

— И к вам у меня просьба, — обратился Николай к Ивану Фёдоровичу, — необходимо собрать руководителей групп и боевых отрядов подпольщиков.

— Есть! — ответил Иван Фёдорович и тут же отдал распоряжение Петровичу.

Антонов и Петрович вышли.

Наташа, поправив упавшие на глаза волосы, удивлённо спросила:

— Ты что это, Ивану Фёдоровичу команды подаёшь?

Николай ответить не успел, заговорил Иван Фёдорович:

— Правильно, Наташа. В боевой обстановке всё должно быть подчинено единой воле. Николай — командир единоначальник.

Наташа кивнула и посмотрела на мужа. Он стоял возле окна, закусив нижнюю губу, и глядел во двор.

— Высказалась? — Николай широко, простодушно улыбнулся.

— Коля! — произнесла Наташа, подходя к нему, и больше не смогла произнести ни слова. Глаза застлал мягкий туман.

— Что ты, Натка? — спросил Николай и привлёк её к себе.

— Не знаю, — прошептала она и вдруг заплакала радостно и свободно.

Он молча зарылся пальцами в рассыпанные по плечам мягкие волосы…

Возвратились Антонов и Петрович, один за одним подходили приглашённые.

Не дожидаясь, пока соберутся все, Николай без суеты отдавал распоряжения. Прежде всего, на восточную окраину города были высланы разведка и сторожевое охранение. Оперативно формировались взводы, роты, назначались командиры, распределялись оружие и боеприпасы. Антонов, исполняя должность начальника штаба, писал первый боевой приказ. Был создан резерв командира, особые отряды назначались для охранения штаба и тылов, отрабатывалась система связи.

Уяснив задачу, командиры быстро покидали кабинет. Подразделения уходили в район расположения карателей и занимали оборону на обрывистом берегу речушки, пересекавшей город.

Бой начался неожиданно.

Три дня беспрерывно шёл снег. Он запорошил дороги и тропинки, согнул ветви орешника, можжевельника, рябины. А сегодня ярко светит солнце!

В партизанском отряде, как в пчелином улье, — сразу не поймёшь кто чем занят. Протирают оружие, ремонтируют лошадиную сбрую, подковывают лошадей, весело постукивая по подковам крючковатыми молотками, топчутся и что-то словно колдуют у большого костра, о чём-то весело разговаривают, широко размахивая руками. Молодой чубатый партизан ходит по лагерю с гармошкой. Замёрзшие, толстые пальцы не проявляют лихости, медленно движутся по пуговкам. Но на лице музыканта блаженная улыбка. Шутка ли? Завтра в лагерь прибывает отдельная партизанская бригада «Народные мстители». Нужно встретить дорогих гостей и вместе с ними ударить по городу. Это уже настоящая война!