То есть через два года автор хроники неожиданно «прозрел», что дает нам представление об истоках этого «чуда просветления» – элементарное желание придать фактам окраску, угодную правящему королю Генри VII Тюдору.
Что еще интересно: в 1483 – начале 1484 года о причастности Ричарда III к убийству сообщали только источники на континенте, где пребывал в изгнании Генри Тюдор. Доменико Манчини говорил об этом в своих работах, написанных в конце 1483 года – а ведь его не было в Англии в момент предположительной гибели принцев. Филипп де Коммин заявил то же самое в январе 1484 года на заседании Генеральных штатов в Туре. При этом в самой Англии обвинительные голоса в адрес короля начали раздаваться только к весне 1484 года, то есть молва распространялась не от центра событий, как это должно происходить, а в прямо противоположном направлении. Уж не окружение ли Тюдора распускало эти слухи?
После вступления на трон Генри VII Тюдора Англия непонятно почему продолжала хранить молчание. Зато континент периодически прорывало: Фернандо II Арагонский и Изабелла I Кастильская получили 1 марта 1486 года письмо от испанского писателя Диего де Валера, который высказывал в нем твердое убеждение в виновности Ричарда III. Бургундский придворный хронист Жан Молине также возлагал на последнего из Йорков ответственность за это злодейство. А взошедший на трон узурпатор, обвинивший предшественника во всех возможных и невозможных грехах, ни словом не обмолвился об убийстве принцев. Все это свидетельствует о том, что у Тюдора, при всей его ненависти к Ричарду, либо не было достаточных улик, либо он знал правду и имел серьезные основания не ворошить прошлое.
Первые конкретные, «доказательные» обвинения появляются только в работах великого гуманиста сэра Томаса Мора, который лично не был свидетелем событий и опирался на сведения, предоставленные ему злейшим врагом короля Ричарда III епископом Джоном Мортоном, а также на исповедь сэра Джеймса Тиррелла. Об этой исповеди стоит поговорить отдельно.
Сэр Джеймс, преданный слуга короля Ричарда III, не участвовал в битве на Босуортском поле, поскольку находился на службе во Франции, где занимал в 1485 году пост губернатора Гина. Поэтому по возвращении в 1486 году в Англию он получил полное прощение от короля Генри VII Тюдора, подтвердившего его полномочия как губернатора. В 1501 году Тиррелл, на свою беду, оказал поддержку Эдмунду де Ла Полю 3-му герцогу Саффолкскому, законному претенденту на английский престол. Генри VII отозвал сэра Джеймса в Англию, где тот был арестован и обвинен в государственной измене.
Вина подсудимого доказана, обвиняемый признал факт измены. Оставалось лишь вынести приговор – аттинктура и смертная казнь или в самом мягком случае изгнание. Но вместо этого сэра Джеймса подвергли дополнительной пытке, и он, не выдержав мучений, сознался в том, что 18 (!) лет назад по приказу короля Ричарда III убил принцев и спрятал их тела под лестницей в Белой башне Лондонского Тауэра. История прямо как в книге «Очарованный принц» Леонида Соловьёва:
После полуторагодового безвыходного сидения в подземной тюрьме пешаверцам недавно пришлось на короткий срок выйти в пыточную башню для дачи новых показаний, таких же мутных, как и первые: о какой-то женщине, где-то, кем-то и когда-то обращенной чародейным способом в рабство, о каком-то человеке, не пожелавшем ее выкупить, или, наоборот, о человеке в рабстве и о женщине, не пожелавшей выкупить, или о них обоих в рабстве… и еще кто-то сотворил чародейство над каким-то старым военачальником, превратив его в персияпку, по имени Шарафат, — словом, в головах у пешаверцев все это перепуталось и они вернулись в подземелье с угрюмым безразличием к дальнейшему, зная с уверенностью только одно – что уже теперь-то, после второго допроса, от плахи им не уйти!
Спрашивается, на каком основании через столько лет король Генри УП вдруг озаботился поисками правды о принцах, до этого совершенно не выказывая видимого интереса к сему вопросу? Почему признание пришлось вырывать под пыткой у человека, находящегося под подозрением в совершении другого преступления? Да потому, что обвинен был невиновный. Получив требуемую исповедь, король приказал обезглавить сэра Джеймса, что и было исполнено 6 мая 1502 года: мавр сделал свое дело, мавр может уйти.
Вкратце суть признания сводилась к следующему. Тиррелл 30 августа отбыл из Йорка в Лондон. В качестве подручного он взял с собой некоего Джона Дайтона. Злодеи подкупили Майлза Форреста, охранника мальчиков. Тиррелл стоял на страже у дверей спальни, Форрест и Дайтон вошли внутрь и задушили спящих принцев подушками. Тела положили в ящик, который зарыли под лестницей, ведущей из Королевских апартаментов в часовню в Белом Тауэре. Позже останки жертв были перезахоронены, но куда – Тиррелл не знал. Джон Дайтон полностью подтвердил эту историю. Опять вспоминается Л. Соловьёв:
– …Вот, о повелитель, что показали на допросе пешаверцы – оба, и причем одними и теми же словами.
– У тебя на допросах все показывают одними и теми же словами, — заметил хан, сумрачно усмехнувшись… Что-то весьма не чисто у тебя, как я вижу…
Как минимум три момента в исповеди заставляют сомневаться в ее правдивости. Во-первых, Тиррелл приезжал с королевским поручением в Лондон в начале сентября, когда принцы, по нашему мнению, были уже мертвы. Во-вторых, никто, включая самого сэра Томаса Мора, не знает ничего о судьбе Дайтона, и никаких записей о нем как о заключенном Лондонского Тауэра в то время не существует. Похоже, это был либо провокатор, либо просто вымышленный персонаж. В-третьих, именно на месте, указанном Тирреллом, в 1674 году рабочие нашли ящик с детскими скелетами. Почему же этого не сделал сам Гепри VII – разве не в его интересах было подтвердить фактами слухи о жестокости своего предшественника? Видимо, у него были другие цели.
Неизбежно возникает вопрос: откуда Тиррелл знал место захоронения, если не принимал участия в убийстве? Но, может быть, это королевские дознаватели знали, где спрятаны тела принцев, и в исповедь эти сведения попали с их помощью? Впрочем, об этом мы поговорим чуть позже.
В любом случае Тиррелла надо было убрать хотя бы потому, что по прошествии времени он мог подзабыть детали той стройной легенды, которую якобы сам рассказал, и не суметь повторить ее перед заинтересованными лицами. Записи исповеди тут же бесследно исчезли, и сам Полидор Вергилий – историограф короля Генри VII – ни словом не упоминает о ее существовании. Нам известно об этом документе только со слов Томаса Мора, которого никак нельзя упрекнуть в беспристрастном отношении к королю Ричарду III. В общем, ото всей этой истории ощутимо попахивает фальсификатом. У нас нет никаких сомнений, что исповедь была умело состряпанной ложью, а может быть, ее и вовсе не существовало.
Вернемся во времена правления Ричарда III. Какую цель мог преследовать король, убивая принцев? Естественно, укрепление своей власти и легитимности. Для этого ему нужно было сделать всего три вещи: выбрать подходящий момент, устранить принцев так, чтобы их смерть ни у кого не вызвала подозрений, а затем официально объявить о кончине, причем заручиться такими свидетелями, которые бы однозначно доказывали его непричастность к этому делу. Все слухи об «исчезновении» принцев, их «чудесном спасении» или «воскрешении» должны были сурово пресекаться. Располагал Ричард III реальными возможностями провести в жизнь подобный план? Несомненно.
Вместо этого он повел себя довольно странно – крайне неудачно выбрал время и место для расправы, хотя спешить ему не было никакой надобности, а затем никак не реагировал на обвинения в убийстве. Тем самым он одновременно брал на себя все худшее из обеих, диаметрально противоположных ситуаций. Если принцы к тому времени были мертвы, то они по-прежнему могли служить знаменем для мятежей против короля: ведь никто не знал, умерли они в действительности или нет. Если принцы все-таки были живы, то Ричард III попусту губил свою репутацию, продолжая скрывать их в Тауэре. Это свидетельствует либо о крайней глупости короля и его советников, либо о том, что он стал жертвой какого-то рокового стечения обстоятельств.
