Несмотря на вполне успешную деятельность, достойную памяти его предшественника Джона герцога Бедфордского, по окончании положенного срока полномочия Йорка в качестве наместника не были продлены. В 1439 году он вернулся в Англию. Циничная кампания по его травле продолжилась: невзирая на принадлежность Ричарда к королевской фамилии и положение первого герцога Англии, Генри VI не включил Йорка в состав Королевского совета, что могло быть расценено только как намеренное оскорбление. В том же году начались мирные переговоры с Францией, которые также шли без участия Йорка. Впрочем, положение Англии казалось настолько невыгодным, что трудно было ожидать их успешного исхода, вне зависимости от того, кто стоял во главе переговорщиков. И тем не менее бывший наместник мог ожидать, что его опытом и знаниями местной специфики воспользуются.
В июле 1440 года Йорка снова назначили наместником Франции. Как и в прошлый срок, он крайне нуждался в деньгах и солдатах для укрепления границ Нормандии. Ричард постоянно обращался к королю с просьбами прислать средства, жизненно необходимые для ведения войны, однако не получил ни гроша. Зато в 1443 году Генри VI послал во Францию своего любимца Джона Бофорта, только что получившего титул 1-го герцога Сомерсетского, во главе армии в 8000 человек с приказом отвоевать Гасконь. Назначение Сомерсета капитаном Гиени фактически превратило Йорка из наместника всей английской Франции в губернатора Нормандии.
За год Бофорт не добился никаких результатов, только зря погубил войска, которые были столь необходимы Йорку на севере. Незадачливый полководец верпулся в Нормандию, где и умер. В 1444 году возобновились мирные переговоры. Английская делегация под руководством Уильяма де Ла Поля графа Саффолкского обсудила условия англо-французского перемирия, которые затем были включены в Турский договор. Стороны обязались не вести военных действий на суше и на море в течение 18 месяцев (впоследствии перемирие было продлено до 1449 года). Мирное соглашение сопровождалось двумя пунктами, которые никак нельзя назвать выгодными для Англии: король Генри VI женился на Маргарите д’Анжу, а англичане уходили из Мэна.
Без сомнения, Королевский совет согласился на эти обязательства, хотя никаких документальных подтверждений тому не существует. Впрочем, это неудивительно: открыто выступить в поддержку столь непопулярного договора никто бы не осмелился. Косвенным подтверждением того, что английские верхи представляли себе возможное направление развития переговоров и одобряли его, служит королевская грамота, полученная графом Саффолкским 20 февраля 1444 года. В ней заранее заявлялось о полном его прощении и одобрении всех мер, которые он мог предпринять в Туре. Эта грамота была подтверждена в июне 1445 года Парламентом. Саффолк понимал, что заключение мира и организация королевского брака станут очередными ступенями в его карьере. При этом он постарался принять все возможные меры предосторожности, так как ступени эти были очень скользкими, чем могли воспользоваться его недоброжелатели.
В то время как советники короля хранили одобрительное молчание, громко раздавались голоса их противников: Хамфри герцог Глостерский и Ричард герцог Йоркский во всеуслышание осуждали сдачу Мэна. Да и брак на француженке казался им не слишком выгодным и совсем не почетным: невеста приходилась Шарлю VII седьмой водой на киселе – она была всего-навсего дочерью Рене д’Анжу, троюродного брата короля. Своими выступлениями оба герцога заслужили непреходящую ненависть королевы Маргариты, не отличавшейся мягким и добродушным характером. В своей борьбе с врагами, осмелившимися выступить против ее брака, она нашла верных союзников – Уильяма де Ла Поля графа Саффолкского и семейство Бофортов.
В 1445 году закончился очередной срок полномочий Йорка во Франции. Хотя он не достиг особых успехов за время своего наместничества (что совершенно неудивительно, если принять в расчет все помехи, которые ему чинили), но герцог не допустил и серьезных промахов, что в той сложнейшей ситуации само по себе было достижением. Поэтому Ричард имел все основания надеяться, что он останется управлять английскими территориями во Франции на следующие пять лет. Даже Королевский совет не возражал против его кандидатуры. Однако король пренебрег решением своего Совета. Йорку пришлось вернуться в Англию, а на его место отправился Эдмунд Бофорт 1-й герцог Сомерсетский – младший брат неудачливого покорителя Гиени, – что вскоре привело к катастрофическим последствиям для английского владычества на континенте.
Между тем Хамфри герцог Глостерский своим яростным противодействием браку короля окончательно испортил отношения не только с Маргаритой д’Анжу, но и с самим Генри VI. Ближайшее окружение короля постоянно нашептывало монарху о зловещих умыслах герцога, обвиняя того в стремлениях захватить корону. Поскольку на тот момент Глостер являлся условным наследником английского трона, эти пересуды не могли не насторожить легковерного короля. Герцога перестали призывать на заседания Совета. В феврале 1447 года, когда он приехал в Бери на заседание Парламента, его арестовали по обвинению в подготовке восстания в Уэльсе. Никаких доказательств Глостеру предъявлено не было. Находясь под стражей во время следствия, герцог заболел и 23 февраля умер. Ходили слухи, что его отравили по приказу Уильяма де Ла Поля графа Саффолкского. Эти подозрения не основывались на реальных фактах, тем более что Глостер действительно страдал болезнью печени, но слухи верно определили, кому эта смерть была на руку.
Через месяц скончался кардинал Генри Бофорт – «бархатная шляпа, прикрывавшая Англию от бурь», однако две смерти не уравновесили друг друга: партия Бофортов и королевы по-прежнему сохраняла свое влияние. Последний ее серьезный противник Ричард герцог Йоркский получил назначение наместником в Ирландию. Конечно, с формальной точки зрения ирландское наместничество являлось его родовым постом как графа Ольстерского. Впрочем, придворной кликой вряд ли двигали именно эти соображения. Советники короля хотели лишить герцога всякой возможности влиять на принятие государственных решений, поскольку по своей должности он должен был находиться далеко от Англии и поэтому не мог входить в Совет. Они даже не настаивали на его немедленном отбытии к месту службы, и Йорк продолжал участвовать в заседаниях Парламента, хотя большую часть времени проводил в своих имениях в Уэльской марке. Наконец, в июле 1449 года он отплыл в Ирландию.
В Ирландии Ричард столкнулся с теми же проблемами, что и во Франции. Ему катастрофически не хватало ресурсов – денег и войск – для защиты английских владений на острове. За два года наместничества лично он также не получил никакого вознаграждения. Его расходы не были компенсированы и впоследствии, если не считать пожалованного на один год права поставлять беспошлинно шерсть в Кале. Финансовое положение Йорка сильно пошатнулось, поскольку ему пришлось одолжить короне почти 40 000 фунтов.
Отсутствие финансов к тому времени перешло из разряда методов политического давления в хроническую болезнь короны. Те же сложности испытывал и Эдмунд Бофорт герцог Сомерсетский, наместник Франции. Плата английским гарнизонам в Нормандии регулярно задерживалась, солдат было трудно удерживать в повиновении, предотвращать насилие и грабежи. И вот в марте 1449 года английский отряд предпринял грабительский рейд через бретонскую границу на Фужер в нарушение условий Турского перемирия, после чего французы в ответ также открыли военные действия. Герцог Сомерсетский не смог остановить французское наступление, он сдавал один опорный пункт за другим, в том числе шесть крепостей и город Руан.
Потеря Мэна и Нормандии была слишком большим потрясением для страны, и всеобщему возмущению нужно было найти выход. Гнев Парламента пал на Уильяма де Ла Поля, который к тому времени получил титул 1-го герцога Саффолкского. На него взвалили ответственность за все несчастья и обвинили в измене. Список преступлений включал в себя продажу английских секретов французам и тайные умышления против английского трона: герцог якобы планировал убийство короля, женитьбу своего сына на Маргарет Бофорт и ее коронацию. Обвинения надуманные, это видно невооруженным тазом, однако добиться казни высокопоставленного вельможи можно было только под предлогом покушения на жизнь монарха. Заодно противники придворной партии сочли небесполезным очернить род ненавистных Бофортов, тем более что переговоры о подобном браке действительно шли полным ходом.
