В течение пяти лет, последовавших за франко-прусской войной, Золя опубликовал пять романов: «Добыча», «Чрево Парижа», «Завоевание Плассана», «Проступок аббата Муре», «Его превосходительство Эжен Ругон». В год по роману! За это время он поставил две пьесы — «Терезу Ракен» и «Наследники Рабурдена», издал книгу рассказов «Новые сказки Нинон», напечатал десятки очерков и статей. Можно было бы радоваться такой производительности, но Золя испытывал чувство неудовлетворенности. Прежде всего потому, что он не выполнил своих обязательств перед Лакруа. Вспомним, что по договору Золя должен был поставлять своему издателю по два романа в год. Однако за три первых года Золя смог вручить Лакруа всего два романа. Договор оказался нарушенным, а как раз в это время дела у фирмы Лакруа пошатнулись. Лакруа не мог ждать. Только после выхода «Добычи» Золя удалось кое-как рассчитаться со своим издателем и получить свободу. В поисках нового издателя он набрел на Жоржа Шарпантье, который поверил в счастливую звезду Золя, выкупил у Лакруа за 800 франков право переиздавать уже появившиеся романы и заключил с автором «Ругон-Маккаров» договор на последующие произведения.

Сын издателя и книготорговца Жорж Шарпантье был молод, энергичен, образован. Золя повезло. В лице Жоржа он обрел не только издателя, но и друга.

По новому договору Золя обязан был по-прежнему представлять по два готовеньких романа в год, но система оплаты изменилась. Шарпантье платил писателю твердую ставку — три тысячи франков за рукопись. Эта рукопись оставалась в течение девяти лет собственностью издателя, и он мог ее публиковать отдельным изданием, в газетах, давать право на перевод. В отличие от Лакруа, который платил как бы аванс, Шарпантье оплачивал готовые вещи. Золя это устраивало. Он перестал думать об истраченных деньгах и невыполненной работе. Но два романа в год, даже для такого неутомимого труженика, как Золя, было многовато. Золя запаздывал, денег не хватало, и вот наступил день, когда он скрепя сердце должен был обратиться к Шарпантье за авансом.

Прошло еще некоторое время, а аванс оставался непогашенным. Настроение у Золя было пасмурным, когда он решился отправиться на набережную Лувра, где помещалась контора Шарпантье. Однако при первых же словах об авансе Шарпантье прервал своего клиента и неожиданно для него произнес несколько дружеских фраз, из которых вытекало, что он устанавливает новую, более высокую ставку гонорара не только за будущие, но и за вышедшие романы.

«Мой дорогой друг, я не хочу вас обкрадывать… Не вы, а я должен вам десять с лишним тысяч франков… Вам остается пойти в кассу».

На какое-то время дела пошли лучше, но вот беда: всесильная парижская пресса весьма скромно отмечала появление новых произведений писателя, а пресса — барометр успеха. Одно-два издания — вот и все, что мог сделать для Золя Шарпантье. Это было огорчительнее невыполненных обязательств. Значит, соотечественники не признают его талант, его новый творческий метод, его грандиозный замысел, его трудолюбие!

По-прежнему приходилось искать побочный заработок, отвлекаться от главной цели. Золя сотрудничает почти одновременно в нескольких газетах, выполняя самую разнообразную работу, не гнушаясь труда простого хроникера. Но и журналистская работа не идет сама в руки. Ее надо искать. К тому же у Золя очень откровенный нрав и острый язык. «Ненависть священна», а то, что ненавидит Золя, власти часто берут под защиту. Так случилось, например, с антимонархической статьей Золя в «Корсаре». И он и редактор получили серьезное предупреждение.

В конце концов обстоятельства сложились так, что к 1874 году Золя вообще вынужден был прекратить работу в парижских газетах. «Ла Клош» закрылась в декабре 1872 года, «Корсар» прекратил свое существование в июне 1873 года «Л’авенир Националь» Золя покинул также в 1873 году, после того как опубликовал там серию статей о драматургии. Единственной газетой во Франции, где еще сотрудничал Золя, был «Семафор Марселя». Писатель отправлял туда хроникальный материал, шедший без его подписи.

У Золя не было, как у Гонкура, ренты, не было, как у Флобера, славы, и даже его сверстник Доде пользовался значительно большим успехом у публики. Думы о завтрашнем дне не оставляли Золя. Ему нужна была пусть скромная, но постоянная работа в какой-то газете, пусть небольшой, но надежный заработок. И такая работа вскоре нашлась.

После войны Золя все чаще и чаще бывает у Эдмона Гонкура. Весьма одобрительно относится к его творчеству Флобер, гостеприимно открывший ему двери своего дома на улице Мурильо. В начале 1872 года Золя впервые встретился у автора «Мадам Бовари» с Иваном Тургеневым. Русский писатель блестяще владел французским языком, славился своей энциклопедической образованностью и умом. Французы хорошо знали его творчество и считали, что отмене крепостного права в России немало содействовали «Записки охотника». Золя очень приятно было познакомиться с этим добродушным великаном, обаянию которого поддавались все близко его знавшие. Тургенев, в свою очередь, обратил внимание на молодого коллегу. Русскому писателю были по душе выступления Золя в защиту реалистического искусства, демократические тенденции в его творчестве. От Тургенева Золя узнал, что его первые книги «Ругон-Маккаров» переведены на русский язык и тепло встречены русским читателем. В 1872 году в двух номерах «Вестника Европы» появился пересказ «Карьеры Ругонов» и «Добычи». Через год в сокращенном переводе и пересказах многие русские журналы познакомили русских читателей с романом «Чрево Парижа». Затем последовали отдельные издания «Добычи» и «Завоевания Плассана». Интересно, что русская периодическая пресса наперебой спешила опубликовать новые произведения французского автора, имя которого еще недавно было совсем неизвестно. Роман «Чрево Парижа» публиковался в 1873 году в «Отечественных записках» (пересказ), в «Правовом вестнике», в «Русском вестнике». В 1874 году такой же успех выпал на долю романа «Завоевание Плассана». Его печатали «С.-Петербургские ведомости», «Библиотека дешевая и общедоступная», «Отечественные записки», «Биржевые ведомости», «Русский вестник», «Правовой вестник», «Вестник Европы».

Для Золя это была неожиданная и радостная весть. Признание, которого он так долго ждал во Франции, пришло из России.

Желая материально помочь Золя и вместе с тем еще ближе познакомить русского читателя с его творчеством, Тургенев вступил в переговоры с редактором «Вестника Европы» М. Стасюлевичем об издании полного перевода «Завоевания Плассана». И хотя из этой затеи ничего не вышло, так как журнал уже готовил пересказ романа, Стасюлевич заинтересовался предложением Тургенева. Вскоре Золя получил из Мценска письмо, в котором Тургенев сообщал, что Стасюлевич охотно публиковал бы его произведения до выхода их во Франции, предлагая гонорар по 30 рублей за лист. Золя бросился к Шарпантье. Как отнесется ко всему этому его издатель, от которого он так зависел? Шарпантье не возражал. Успех Золя в России обещал сказаться и на распространении его книг во Франции. Предложение Стасюлевича было принято, и Золя с нескрываемой радостью и благодарностью писал 29 июня 1874 года Тургеневу:

«Мой дорогой Тургенев, я благодарю Вас за любезность, с которой Вы хотите заняться моими делами. Конечно, я с энтузиазмом принимаю предложение, которое Вы мне делаете от имени директора журнала. Шарпантье, которому я сообщил о Вашем письме, чрезвычайно обрадован Вашим блестящим посредничеством и поручил мне передать Вам, что он целиком одобряет Ваши действия. По Вашему возвращению Вы дадите нам последние необходимые указания, чтобы мы могли к сентябрю или октябрю послать в Россию копию романа, который я в настоящее время кончаю (речь шла о «Проступке аббата Муре». — А. П.).

Будьте добры и справьтесь о следующих подробностях: сколько потребуется времени для опубликования одного из моих романов в журнале, то есть как долго нужно нам дожидаться с выпуском романа во Франции после высылки рукописи или корректур? Это чрезвычайно важно, так как мы должны здесь выбирать подходящий момент для выпуска книги.