Любовь к природе соединилась с любовью к искусству. Сезанн рисовал, Золя брал томик стихов. «Крылатые строфы чередовались с казарменными прибаутками, раскаленный воздух оглашался длинными одами». Во время привала друзья разыгрывали сцены из пьес Гюго, которые помнили наизусть. Они много читали, «взахлеб поглощали отличные и плохие книги». Они мечтали поселиться на лоне природы. Иногда их воображение волновали прекрасные женщины, скорее пришедшие из книг, чем из реальной жизни. Свою юношескую застенчивость перед девушками они ставили себе в заслугу, «считая себя высшими натурами». Так повествует сам Золя о своем детстве и юности. К этому можно добавить еще несколько подробностей, заимствованных у Поля Алексиса, который, как и Золя, учился в Экском коллеже. Поль Алексис поступил в седьмой класс в 1857 году, за несколько месяцев до того, как ученик второго[2] класса Эмиль Золя отправился в Париж.
«Я был в третьем классе, — воспоминает Поль Алексис, — когда мой друг, поэт Антони Валабрег, рассказал мне впервые о сыне того, кто построил канал». В это время Золя уже опубликовал свою первую книгу — «Сказки Нинон», и, естественно, ученики интересовались всеми подробностями жизни своего прославившегося товарища. Какие-то из этих подробностей дошли до Алексиса. Однако позднее у него появились и другие возможности изучить ученические годы Золя. Он много раз беседовал с матерью писателя да и с самим Эмилем, с которым его связывала многолетняя дружба. По словам Алексиса, Эмиль рос избалованным ребенком. Мать и бабушка ни в чем ему не противоречили. С утра до вечера он оставался на улице, бегал по аллеям, валялся на газонах, копался в песке. В семь с половиной лет Эмиль не знал еще азбуки. В пансионе «Нотр-Дам» самому господину Изоару (содержателю пансиона) приходилось тратить часы на обучение маленького Эмиля грамоте, к которой тот оставался весьма равнодушен.
Перелом наступил в коллеже. Уже в начальном классе Золя почувствовал ответственность перед своими близкими, которые с трудом сводили концы с концами. Он понял, «что вышел из семьи с малым достатком, что нет ничего более сомнительного, чем будущее, и что он никогда ничего не будет иметь, кроме того, что даст ему работа».
Так появились первые награды за учение. В седьмом он полупансионер, но без единой награды. В памяти останется досадное воспоминание о неприязни, которую выказывал к нему учитель. Пятый и четвертый классы — по-прежнему полупансионер и еще хуже дело с наградами. Третий — экстерн. Все первые награды. Наконец, с середины второго, перед тем как оставить коллеж, Золя, «несомненно, самый сильный в классе».
Алексис сообщает интересные подробности о первых литературных опытах Золя: «На школьной скамье Экского коллежа он написал первые свои произведения. Вот их полный и точный перечень: I. Большой исторический роман из эпохи средних веков — эпизод, связанный с крестовыми походами, с деталями, взятыми у Мишо. II. Несколько рассказов, стихи. III. «Попался наставник» — комедия в трех актах.
Роман о крестовых походах — наиболее ранняя вещь. Сохранилась его рукопись, так как Золя имел привычку все хранить: заметки, планы, старые статьи, записки о литературных делах, простые билеты. Мне известно, что он рвал, к сожалению, только беловые рукописи. Эту рукопись он мне однажды показал: она написана беглым почерком, без единой помарки, но абсолютно не пригодна для чтения. Я не мог расшифровать ни одного слова, автор тоже. В стихах меньше ребяческого, они по крайней мере написаны разборчиво и появились позднее, только в четвертом и особенно в третьем классе, как раз в то время, когда Золя сам стал читать поэтов».
И наконец, еще одна весьма важная подробность, касающаяся быта семьи. Хотя сам Золя часто восклицает: «Боже мой, какое это было счастливое время!» — факты говорят о том, что детство его постоянно омрачалось материальными заботами. После смерти отца их осталось четверо. Дедушка, который по старости отошел от всех дел, бабушка, которая, несмотря на свои семьдесят лет, вела все хозяйство, двадцатисемилетняя мать, не очень приспособленная к жизни, и маленький Эмиль. Былое благополучие, которого с таким трудом добился Франсуа, медленно, но неумолимо рушилось. Приходилось всячески изворачиваться, и это сказалось, в частности, на бесконечных переездах с квартиры на квартиру. Сначала они живут на улице Сент-Анн, позднее в тупике Сильвакан. Это вполне приличные кварталы в городе. В 1847 году переезжают на Пон де Беро, поближе к пансиону «Нотр-Дам». В год поступления Эмиля в коллеж (1852 г.) новое переселение на улицу Беллегар. Еще одно новоселье они справляют на бульваре Миним и еще одно на улице Мазарини.
Жизнь становилась все труднее и труднее. В конце 1857 года мать Эмиля Золя отправилась в Париж за помощью к своим покровителям, былым друзьям Франсуа. Эмиль остался один с дедушкой. Через некоторое время, в феврале 1858 года, он получил депешу от матери, которая предлагала ему продать оставшуюся мебель, а на вырученные деньги купить билет в третьем классе для себя и деда, чтобы добраться до Парижа.
И вот наступает час расставания с Эксом, с друзьями. Эмиль обнимает Поля, своего старшего друга (он на пятнадцать месяцев старше Эмиля). Что ожидает этого талантливого юношу, так влюбленного в поэзию и живопись? Его отец, Луи-Август Сезанн, недолюбливает Эмиля. Бывший владелец шляпного магазина, а ныне банкир, он мечтает о деловой карьере для своего сына, а этот Эмиль совсем задурил Полю голову своим искусством. Нет, уважаемый господин Сезанн, любовь к искусству окажется сильнее ваших денег и ваших расчетов. Поль Сезанн станет Полем Сезанном — выдающимся художником, открывающим новые пути в живописи.
Золя обнимает Жана-Батистена Байля, третьего из неразлучных. Хватит ли у него сил не порвать с искусством или он изберет другой, менее тернистый путь? В нем он не так уверен, как в Поле. Пройдет время, и Байль, окончив высшую политехническую школу, станет выдающимся инженером, профессором. Но Золя не простит ему измены искусству. В романе «Творчество» он изобразит Байля под именем Дюбюша — посредственного архитектора, стремящегося устроить свои личные дела с помощью выгодной женитьбы. И только после выхода романа «Разгром» Байль навестит своего старого друга, чтобы пожать ему руку и поздравить с успехом. Но все это произойдет значительно позднее, а сейчас Золя обнимает Байля, обнимает и другого своего товарища, веселого и беспечного Поля Маргери, влюбленного в музыку. Маргери лишь изредка принимал участие в прогулках «неразлучных», так как находился на полном пансионе в коллеже и пользовался меньшей свободой. Расставаясь с Маргери, Золя никак не мог предположить, какой злосчастный конец ожидает его товарища. Сын адвоката Маргери и сам станет со временем адвокатом. Жизнь его потечет спокойно, но однажды в припадке безумия он разрядит в себя карабин.
В Эксе останется еще двое друзей, пожалуй самых «заслуженных», самых старинных, с которыми Эмиль познакомился в пансионе «Нотр-Дам». Это Мариус Ру и Филипп Солари. Мариус Ру станет редактором «Пти журналь», на страницах которого в 1865 году появятся корреспонденции Золя. В тревожный 1870 год они вместе будут издавать газету «Марсейез». Ру напишет несколько книг, но они не будут иметь успеха.
Филипп Солари станет известным скульптором. Он создаст знаменитый бюст Эмиля Золя, который и сейчас можно увидеть на Монмартрском кладбище в Париже и на площади в Эксе.
Что же сказали на прощание Эмилю его друзья? Может быть, то были слова, сказанные Клоду — герою первой повести Золя, в образ которого автор вложил много личного:
«…Теперь тебе предстоит борьба. Вчера тебя ободряли и обнадеживали мы, завтра нас уже не будет подле тебя. Ты будешь одинок и беден, твое одиночество заполнят и скрасят лишь воспоминания. Говорят, это нелегкий удел. И все же поезжай, раз ты жаждешь жизни. Не забывай только своих намерений: будь так же тверд и честен в поступках, как и в мечтах».
