Без десяти пришли еще трое агентов: одинокий турист и сладкая парочка. Они расположились вокруг Ребекки. Теперь все были на своих местах, не хватало только Тау.

Я не заметил, как прошли последние десять минут, — наблюдал за входом и рассматривал Ребекку. Зачем она накрасилась? Никогда прежде этого не делала. Подозреваю, что она вообще впервые пользовалась косметикой. Это внезапное желание предстать перед Тау во всей красе, как и выбор имени в чате — Клубника, символ похоти, — красноречиво свидетельствовали о женском коварстве.

Может, ей нравится флиртовать с Тау? Нет, в это я не мог поверить. Ребекка сделана изо льда. По крайней мере в отношениях с мужчинами.

Я взглянул на часы. Было уже две минуты четвертого, а Тау все не появлялся.

Ребекка тем временем заказала чай и медленно потягивала его, листая «Тысячелетнее царство» Френгера. Они с Тау выбрали эту книгу в качестве отличительного знака, по которому им предстояло узнать друг друга.

В три часа семь минут в кафе вошел высокий, стройный мужчина и огляделся. Еще не разглядев книги в его руках, я сразу понял, что это и есть Тау. У него были черные волосы и глаза, худое лицо с угловатыми чертами. Не красавец, но я мог поклясться: женщины так и прыгали к нему в постель.

И это меня нисколько не обрадовало — учитывая мои подозрения насчет Ребекки. Она тем временем заметила незнакомца и внимательно его разглядывала.

Тау рассматривал людей за столиками, пока не приметил сначала ее, а потом книгу Френгера. Тогда, улыбнувшись, он двинулся к Ребекке.

Жди неприятностей, подумал я. Этот человек опасен. Очень опасен. У него были загадочный вид и манеры, которые завораживают женщин.

Ребекка знаком пригласила его сесть. Он что-то сказал, потом они пожали друг другу руки. Я отметил с досадой, что, когда Тау до нее дотронулся, она не отдернулась, как это происходило в редких случаях со мной.

После этого они начали оживленно беседовать, забыв обо всем вокруг. Мужчина часто улыбался, Ребекка даже, более того, она даже трижды рассмеялась. Я жутко ревновал.

Мне не терпелось прослушать пленку, чтобы узнать, о чем таком веселом они говорят. После того как Тау выйдет из Национальной галереи, за ним будет организована слежка. Так что еще до наступления вечера я рассчитывал узнать о нем все до малейших подробностей, вплоть до того, какой зубной пастой он пользуется.

Их встреча, а моя пытка, продлилась двадцать шесть минут. Когда наконец Тау снова пожал Ребекке руку, задержав ее в своей на мгновение, показавшееся мне слишком долгим, а потом ушел, я вскочил на ноги и бросился прочь из кафе, не удостоив своего сержанта взглядом.

— Его зовут Себастьян Тус, — сказала Ребекка; она сидела напротив меня за столом.

— Я знаю, — ответил я, разглядывая ее лицо без макияжа. Волосы она тоже собрала, став в участке такой, как всегда. — Я прослушал запись.

Ребекка принялась рассматривать носки своих ботинок.

— Сержант Уэнстон, — прошипел я, — почему вы не попытались узнать побольше о голландских корнях Туса?

Себастьян Тус, если, конечно, это было настоящее имя Тау, сказал, что он голландец, но уже давно живет в Лондоне, а по профессии — врач. Сержант Уэнстон представилась как Ребекка Миллер, программист в компьютерной фирме.

Ребекка, не отрывая взгляда от ботинок, проговорила:

— Я поняла, что не стоит настаивать.

— Меня вообще удивляет, как вы могли хоть что-то понять в состоянии транса, в котором вы пребывали, сержант Уэнстон.

Судя по тому, что я услышал, эта несчастная попала под чары Тау. Именно он вел игру, задавал вопросы.

Поначалу они не говорили о Босхе. Тус сказал, что Ребекка, очень красивая, даже красивее, чем он ожидал. Ему очень понравились ее светлые волосы и необычный цвет глаз. Спросил, нет ли у нее в роду скандинавов, она ответила, что ее семья из Шотландии. Туса очень взволновало сообщение о предполагаемых кельтских корнях моего сержанта. Для меня, если, конечно, она поведала ему правду, это тоже была новость. Тус начал рассказывать о своей поездке на остров Арран, в заливе Ферт-оф-Клайд. Ребекка тоже, кажется, знала это место, и они стали с воодушевлением обсуждать вечно меняющийся пейзаж у тех берегов. Тус произнес несколько слов по-гэльски,[14] и она, к моему удивлению, разразившись смехом, ответила ему на том же языке. И только тогда разговор перешел к Босху.

Тау заявил, что адамиты, как и кельты, являлись носителями великой мудрости. Их теологическая система основывалась на учениях, унаследованных от иудейско-христианского мира и от греческой мистики и смело переработанных, поскольку философию адамиты заменяли любовью, невинной любовью Адама и Евы.

Триптих «Сад земных наслаждений» со всеми заключенными в нем символами — прямое тому доказательство. На левой створке Творец соединяет Адама и Еву в раю, в центральной части изображен путь к спасению через эротическое таинство, способное привести человечество к первородной чистоте Адама, а следовательно, возродить людей, какими Господь сотворил их по образу и подобию своему. Действительно, создания, населяющие «Сад земных наслаждений», невинны, они не испытывают никакого стыда за свою наготу. Они собой воплощают человечество, соединившееся с Богом и обретшее утраченную гармонию с природой.

Последовала пауза, на протяжении которой, полагаю, эти двое пристально смотрели друг другу в глаза — подобное я наблюдал несколько раз за время их встречи.

После этого они перешли к обсуждению более прозаических моментов. Тус задал Ребекке несколько вопросов о ее профессии. Она поинтересовалась его врачебной практикой. Выяснилось, что Тус — гомеопат и у него частный кабинет, однако об адресе он умолчал.

Я ждал, что дальше Ребекка спросит о его голландских корнях. Но она вместо этого принялась разглагольствовать об их проклятом чате.

Однако Тус сразу же сменил тему разговора и неожиданно спросил Ребекку, почему она хочет участвовать в живой картине. Моя напарница ответила, что обожает Босха и его картины. Ее собеседник поинтересовался, а не эротический ли аспект предприятия привлекает ее больше всего. Она засмеялась и заметила, что секс, конечно, тоже сыграл свою роль. Тус тоже засмеялся.

Потом снова последовала пауза, после чего он сказал, что ему пора идти и он свяжется с ней по Интернету.

— Почему вы не настояли на своем и не выяснили адрес его кабинета? — продолжал я. — Могли бы сделать еще одну попытку, а не сдаваться сразу.

— Я решила, что это не столь важно, ведь мы все равно организовали за ним слежку.

— А вы не допускали возможности, что он оторвется от наших людей и исчезнет? Собственно, так оно и произошло.

Увы, хотя мне смертельно не хотелось в этом признаваться. Выйдя из музея, Тус сел в метро на станции Чаринг-Кросс, и там агенты из-за стечения неблагоприятных обстоятельств потеряли его.

Ребекка наконец подняла на меня глаза.

— А еще существует вероятность, что он солгал, — проговорила она. — Что он вовсе не врач.

— И значит, не стоит тратить время и задавать ему бессмысленные вопросы? — поинтересовался я язвительно. — Ну да, куда лучше начать с ним флиртовать.

Ребекка снова опустила глаза в пол, и я с удивлением заметил, что она покраснела.

— Сержант, что вы думаете о Себастьяне Тусе?

— В каком смысле, сэр?

Она что, издевается надо мной?

— Я хочу знать, нравится ли вам Себастьян Тус.

— Нравится? — недоверчиво повторила Ребекка.

— Да, нравится. Вы вели себя с ним, как глупенькая девочка на первом свидании. Да еще этот дурацкий мечтательный вид, который у вас появляется при одном упоминании о Тусе.

Гнев исказил прекрасные черты Ребекки.

— Это уже слишком! — сказала она и выбежала из моего кабинета.

Я преувеличивал и сам отлично это знал. Во всем виновата ревность: ведь мне и правда показалось, что Себастьян Тус очаровал Ребекку. Я и сам понимал, что подозрения мои беспочвенны. Она — полицейский, выполняющий свою работу, а он — в лучшем случае чокнутый, который вообразил себя реинкарнацией человека, жившего пятьсот лет назад, в худшем — убийца. Но мне не удавалось отделаться от ревнивых мыслей.