— Жульет! Что вы тут делаете?

— Мне внезапно стало нехорошо. Я подумала, что свежий ночной воздух… — она коснулась рукой вращающейся двери.

— Со мной все в порядке, Марк, — толкнула дверь и вышла на улицу.

Я поспешил за ней. Она стояла, покачиваясь, на верхней ступени лестницы.

— Не могли бы вы принести мне нашатыря, Марк? Боюсь, я сейчас…

— Вам лучше сесть, — широкая пустая лестница вела к тротуару. — Я не могу оставить вас одну, но попробуйте выпить кофе. Может, вам станет лучше, — я бросил сандвичи и начал снимать крышку со стаканчика. И тут увидел Бернарделя.

Он отделился от стены, рот его изогнулся в хищной улыбке.

— Марк, — воскликнула Жульет. Через пиджак я почувствовал ее ногти, впившиеся мне в руку.

— Идите в больницу… быстро! — приказал я.

Она не пошевелилась. Толстяк держал в руке пистолет.

— Я думаю, мадам, это конец пути, — он протянул левую руку. — Вашу сумку, пожалуйста.

Жульет опустила мою руку, но не сняла сумку с плеча.

Похоже, она ждала помощи. Но не от меня. Я шагнул было вперед, чтобы встать между ней и Бернарделем.

— Стойте на месте, мистер Хаскелл. Вашу сумку, мадам.

Надеюсь, то, что мне нужно, в ней. Мне бы не хотелось раздевать вас публично.

— Не знаю, к чему вы стремитесь, Бернардель, — подал я голос, — но вам это просто так не пройдет.

— Не идиотничайте, Хаскелл. — Бернардель не спускал глаз с Жульет. — Помощи ждать бесполезно, мадам. Тот, кого вы ждете, не придет. Его задержали… навечно.

Я не знал, о чем он говорил, но и не мог стоять и смотреть, как он угрожает Жульет. Нас разделяло лишь пять футов, и он не отрывал взгляда от Жульет. Я бросился ему в ноги, но выстрела не последовало. Мы покатились по ступеням. Я слышал, как он ругается по-французски, и не отпускал его, пытаясь добраться до пистолета. Краем глаза я заметил, как Жульет пробежала мимо нас, перескакивая со ступени на ступень, к тротуару. Я крикнул, чтобы она вернулась в больницу, где ее защитит Харди.

— Дурак! Идиот! — рявкнул Бернардель. И ударил меня рукояткой пистолета. Я отлетел на пару шагов, а он устремился за Жульет.

Она остановилась, не добежав с десяток ступеней до тротуара. Пять или шесть человек преградили ей путь.

Несколько человек появились и на верхней ступени лестницы.

К моему удивлению, среди стоящих внизу я узнал Шамбрэна.

Бернардель подошел к Жульет, и я услышал пронзительный вопль разъяренного животного. С трудом верилось, что он вырвался из груди Жульет.

В сумке, что висела на плече Жульет, лежали пакеты с героином общей стоимостью в два миллиона долларов. Весили они всего десять фунтов.

Мужчина, принесший деньги, уже сидел в полицейском участке в двух кварталах от больницы. Деньги хранились в сумке, как две капли воды похожей на сумку Жульет. Два миллиона предназначались террористам ОАС. Мужчину взяли на соседней с больницей улице, где он дожидался Жульет.

Все это мне рассказали в такси по дороге в «Бомонт». Я еще кипел от ярости и слушал не слишком внимательно.

Похоже, меня использовали, как подсадную утку, чтобы усыпить бдительность Жульет. Особенно я злился на Бернарделя, который ехал в такси вместе с нами, хотя он продолжал извиняться за то, что ударил меня по плечу. Плечо, кстати, болело, что также не улучшало моего настроения. А Бернардель улыбался во весь рот, несмотря на длинные красные царапины на лице — отметины ногтей Жульет.

Все, естественно, кроме меня, все знали, и я чувствовал себя круглым идиотом. Наконец, такси остановилось, мы вылезли из машины — Шамбрэн, Бернардель и я — и вошли в вестибюль. Там нас поджидали Гарри Кларк и Делакру, посол Франции. Бернардель подошел к Делакру, и они обнялись.

— Все кончено, Жак, — услышал я Бернарделя. — Деньги и наркотики в руках полиции.

— А Жульет? — спросил Делакру.

— Поймана с поличным.

— Все-таки в это трудно поверить, — покачал головой Делакру. — Я-то не сомневался, что это Шарль, а она абсолютно чиста.

— На поверку вышло иначе, — ответил Бернардель. — Теперь пора заняться и Шарлем.

— Он знает?

Бернардель вопросительно взглянул на Шамбрэна.

— Он не звонил, и ему не звонили, — ответил Шамбрэн. — Скорее всего, он ничего не знает.

— Пойдемте к нему, — Кларк двинулся к лифту.

Вшестером мы поднялись на пятнадцатый этаж и подошли к номеру Жираров. Кларк постучал. Жирар тут же открыл дверь, его лицо изумленно вытянулось, а затем медленно посерело.

— Жульет? — прошептал он.

— Игра закончена, Шарль, — ответил Делакру.

— Она жива?

— Как видно по моему лицу, — Бернардель приложил к кровоточащим царапинам носовой платок.

Жирар медленно повернулся и прошел в гостиную.

— Деньги и наркотики у полиции, Шарль, — Делакру ввел его в курс дела.

Жирар повернулся, в его глазах стояли слезы.

— Если б я сказал вам, Делакру, что рад, вы бы мне поверили?

— Возможно, Шарль.

— Ее обвинят в контрабанде наркотиков? — спросил Жирар.

— Нет, месье Жирар, ей предъявят обвинение в убийстве Сэма Лоринга, — ответил Кларк.

Я, должно быть, остолбенел так же, как и Жирар.

— Это все выдумки Салливана? — голос Жирара дрожал. — Убийство! О чем вы говорите?

— Салливан все еще без сознания, — ответил Кларк.

— Мой дорогой Шарль, в этой долгой, жестокой борьбе Жульет допустила одну ошибку, — добавил Делакру, — и мы обнаружили ее благодаря мистеру Шамбрэну.

— Шамбрэну? — Жирар повернулся к моему боссу.

— Если бы не Шамбрэн, вам бы удалось выйти сухим из воды, Шарль, — прогремел Бернардель. — Я попытался сыграть героя и налетел на честного, не ведающего сомнений Хаскелла. Но я тоже хотел бы узнать, как мистер Шамбрэн докопался до сути.

Тяжелые веки почти закрыли глаза Шамбрэна.

— Я, возможно, и не вмешался бы в эту историю, если б не бессмысленное убийство моего давнего друга, Мюррея Кардью.

Но я сразу понял, что его смерть связана с борьбой за власть между двумя группами французов. И свое внимание я сосредоточил на вас, месье Жирар, потому что еще до убийства Кардью горничная застала Салливана в вашем номере.

— Так это был Салливан! — воскликнул Жирар. — А мы-то думали, какой-то мелкий воришка. У нас же ничего не пропало.

— Потому что он искал то, что постоянно находилось при мадам Жирар, — продолжал Шамбрэн. — Кларк говорил мне, что труднее всего обнаружить контрабандные наркотики у женщины с пышными формами. Она без труда может спрятать их на себе.

Ее не обыскивали на таможне. Никто не подозревал, что она связана с контрабандой наркотиков. Да и у кого могли возникнуть подобные мысли? Разве она — не дочь полковника Вальмона, отдавшего жизнь в схватке с наркомафией?

— О да, — саркастически хмыкнул Бернардель. — Этот великий герой, верный сторонник де Голля! Смертельный враг террористов. Смех, да и только!

Я вытаращился на него.

— Все было бы проще, если б месье Делакру поделился с нами известными ему сведениями, — заметил Шамбрэн.

— Это французские проблемы, — ответил Делакру, — и решить их должны французы.

— Если б только вы не пытались решить их на нашей территории, — возразил Кларк. — Будь у меня такая возможность, я бы спросил с вас, месье Делакру, за убийство Сэма Лоринга.

— Едва ли я мог довериться вам, — ответил Делакру. — Лоринг среди прочих подозревал и меня. И у меня не было доказательств вины Жульет. Из нас всех только она была вне подозрений. Вы бы только посмеялись надо мной.

— Один человек заподозрил, что Жульет не так уж проста, — вставил Шамбрэн. — Салливан! Он подозревал ее и в то же время пытался спасти. Он работал в одиночку и теперь может поплатиться за это жизнью, — Шамбрэн посмотрел на меня. — За последний час, Марк, мы узнали, что полковник Жорж Вальмон совсем не герой. Он говорил, что, по его убеждению, в верхних эшелонах власти французского государства есть предатель. И был прав. Предателем был он. Играя роль убежденного врага террористов, на самом деле руководил ими.