МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ. Даниель! Ты куда?
МАДЕМУАЗЕЛЬ ЛОСПИТАЛЬЕ. Я не собираюсь всю жизнь сидеть в отеле. Месье Велюз, вы идете?
АЛЕН(Эрику). Вы не видели Жака?
МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ. Я спрашиваю, куда ты собралась?
ЭРИК(стиснув зубы). Вечно вы с вашим Жаком бегаете друг за другом. Непонятно, когда работаете.
АЛЕН(широко улыбаясь). Работаем.
ЭРИК. Ага. Только непонятно, когда. (Уходит.)
МЕСЬЕ ВЕЛЮЗ. Вы неутомимы, мадемуазель Лоспиталье.
МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ. Так же, как и вы, мсье Велюз!
<b>Месье Велюз</b> и <b>Мадемуазель Лоспиталье </b>уходят.
<b>Месье Сорбе</b> присаживается, держа в руках две открытки.
АЛЕН. Это ведь ваш багаж, правда? Отлично. Я сейчас. (Уходит.)
Раздается телефонный звонок. Поблизости никого нет. Телефон снова звонит. <b>Мадам Лоспиталье</b> направляется к стойке и снимает трубку.
МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ. Алло. (Долго ждет, потом кладет трубку.)
МЕСЬЕ СОРБЕ. Невообразимо!
МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ. Да, но бесполезно возмущаться, когда директора нет. Сразу чувствуется, правда?
МЕСЬЕ СОРБЕ. А вообще-то он есть?
МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ. Да. Бельгиец, месье Диаман, как будто очень милый человек. Позавчера улетел в Париж на совет директоров. Должен был уже вернуться, но с этими событиями… Вам известно, что эта гостиница входит в довольно крупную сеть?
МЕСЬЕ СОРБЕ. Да, «Небуко».
МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ. Нет, «Эстумако». Расшифровывается как Туристический Взлет в Зоне Общего рынка. Они ее купили совсем недавно. Хотят развивать Микены.
МЕСЬЕ СОРБЕ. Чтобы развивать, надо иметь, от чего оттолкнуться.
МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ. Разумеется. На будущий год они собираются устроить театрализованное шоу, которое на треть будет финансировать «Эстумако», еще на треть — «Филипс», а остальное точно не знаю кто, вроде бы какой-то судовладелец, забыла, как его зовут… Который картины скупает…
МЕСЬЕ СОРБЕ. Онасис?
МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ. Нет, другой. «Общество на водах» в Монако, «Греческие авиалинии»… Мы с мужем не раз с ним встречались, но я никак не могу запомнить его имя. Вы заметили рабочих у подножия горы Зара? Они уже начали заливать площадку. В середине горы построят лифт.
МЕСЬЕ СОРБЕ. Это точно не Онасис?
МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ. Да нет же. В «Нувель литерер» или в «Фигаро литерер» была статья, где они объясняют, как собираются возродить истоки цивилизации. Если хорошенько подумать, это скорее истоки всех ужасов, которые в наше время привели к концентрационным лагерям. Чего только не происходило за стенами этого дворца! Убийства и инцест — это еще цветочки. Но что уже ни в какие ворота, так это история двух братьев, один из которых подал другому рагу из его собственных детей.
МЕСЬЕ СОРБЕ. Неужели?
МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ. Ваша жена неважно себя чувствует?
МЕСЬЕ СОРБЕ. Мы ждем друзей.
МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ. Вот оно что!
МЕСЬЕ СОРБЕ. Мы путешествуем по Греции в двух автомобилях. Наши друзья сломались между Мегарой и Коринфом.
МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ. Ничего не скажешь: не повезло.
МЕСЬЕ СОРБЕ. Найти компетентного механика в этой дыре неимоверно сложно.
Входит <b>Жак</b>.
ЖАК(Мадам Лоспиталье). Вы меня звали?
МАДАМ ЛОСПИТАЛЬЕ. Нет, я все еще жду звонка из Парижа. Думаю, пора уже аннулировать заказ.
<b>Жак</b> замечает чемоданы <b>Миссис</b> и <b>Мистера Бэбкок</b>. Поднимает их и направляется к лестнице. <b>Мистер</b> и <b>Миссис Бэбкок</b> следуют за ним.
Картина пятая
Комната Лауры и Пьеретты
Девушки лежат на кроватях. <b>Лаура</b> — в комбинации, <b>Пьеретта</b> — в трусиках и белой рубашке, чулки спущены до щиколоток.
ПЬЕРЕТТА. Лично мне он противен.
ЛАУРА. Не только тебе.
ПЬЕРЕТТА. И вместе с тем смешон. Видела бы ты его рожу, когда я вошла в комнату Ореста.
ЛАУРА. А что он там делал?
ПЬЕРЕТТА. Почем я знаю?
ЛАУРА. Лично я знаю, что ты за ним бегаешь.
ПЬЕРЕТТА(прыснув). По правде говоря, я бы предпочла обходиться собственными средствами.
ЛАУРА(прыснув). А тебе уже приходилось обходиться собственными средствами?
ПЬЕРЕТТА. А тебе?
ЛАУРА. Мне нет! Я устраиваюсь по-другому.
ПЬЕРЕТТА. Хотелось бы знать, как.
ЛАУРА. Я здесь уже два года. Было время оглядеться по сторонам.
ПЬЕРЕТТА. Клиенты?
ЛАУРА. Ты что, никогда. Они бы и не прочь. И подкатывались. Но я их отшиваю.
ПЬЕРЕТТА. Есть тут один… Он бы не отказался поближе познакомиться с тобой или со мной. Хотя бы для того, чтобы его дамочка проснулась. Эта парижанка тупее тупых.
ЛАУРА. Бабенка Сорбе? Да он и сам ненамного лучше. Тоже вареный какой-то.
ПЬЕРЕТТА. Да уж, парочка не из веселых.
ЛАУРА. И скряги.
ПЬЕРЕТТА. Таких зануд, как они, поискать: просто созданы друг для друга.
ЛАУРА. Раз путешествуют, значит, средства есть. Я еще понимаю, когда старики трясутся над каждым грошом. Но эти-то молодые! А уже скупые, хотя денежки водятся. Вот что меня потрясает.
ПЬЕРЕТТА. И делать ничего не хочется. И видеть ничего не хочется. (Снимает чулок и потирает подошву стопы.) Бедные мои ноженьки. У нее сегодня месячные начались. Может, поэтому…
ЛАУРА. Не знаю, как ты, а лично мне от этих дел не жарко и не холодно. Но смотреть, как другие мучаются… Терпеть не могу.
ПЬЕРЕТТА(прыснув). А я уж скорее мужиков не выношу. Каждый раз удивляюсь. Есть такие, которых ничем не остановишь.
ЛАУРА. Ты бы видела… (Ее душит смех.)
ПЬЕРЕТТА. Чего?
ЛАУРА. Из тридцать четвертого…
ПЬЕРЕТТА. Месье Велюз? (Теперь и она хохочет.)
ЛАУРА. Ой, мне нельзя.
ПЬЕРЕТТА. Чего это?
ЛАУРА. Сейчас лопну.
Обе просто заходятся от смеха.
ПЬЕРЕТТА. Прошу тебя, перестань!
ЛАУРА. Я же ничего не говорю.
ПЬЕРЕТТА. Ой, хватит!
ЛАУРА. Да что с тобой такое? Ты плачешь?
ПЬЕРЕТТА. Сама не пойму: то ли плачу, то ли смеюсь.
ЛАУРА. Это полезно, даже в жару.
ПЬЕРЕТТА. Вот-вот, к вопросу о жаре. Если бы ты знала, что у меня с ногами. Будто я целый день толклась на раскаленных углях. А чулки прилипают, как бинты к ранам.
ЛАУРА. При такой-то температуре могли бы и разрешить снять чулки. Но эта толстуха Эмилия — зверюга. Хуже управляющего.
ПЬЕРЕТТА. Спорим, что вечером сможем снять? Месье Орест ведь на последнем издыхании…
ЛАУРА. Она заметит, даже если мы окажемся в эпицентре землетрясения.
ПЬЕРЕТТА. В жизни у меня ноги так не болели, клянусь тебе, Лаура.
ЛАУРА. Хочешь, разотру? (Соскакивает с кровати, хватает флакон и присаживается на край кровати Пьеретты.)
