ЛАУРА. Никак ему не удается ее закадрить.
ПЬЕРЕТТА. Не так-то просто, учитывая, что мамаша всегда начеку.
ЛАУРА. У мамочки у самой одно желание — убрать с дороги дочку.
ПЬЕРЕТТА. Ты думаешь? (Смеется.)
ЛАУРА. А он все разглагольствует о богах и героях. Бывают такие мужчины…
ПЬЕРЕТТА. Которые и пинцетом боятся до тебя дотронуться.
Обе закатываются хохотом.
АЛЕН. Не уверен. (Смотрит на Эмилию.)
ЭМИЛИЯ(вздрогнув). Что вы сказали?
АЛЕН. Не уверен, что подобная метода целиком ошибочна в отношениях с вами, женщинами.
ЭМИЛИЯ(раздраженно). В самом деле?
АЛЕН. Не так ли, Жак?
ЖАК(вздрогнув). Да, мсье Ален.
АЛЕН. Не уверен, что с вами не следует выждать хорошенько.
ПЬЕРЕТТА. О!
АЛЕН. Я вижу, этот Велюз мало-помалу все же продвигается к своей цели. (Режет остатки пудинга.) Предположим, мамзель Эмилия, что я поставил себе целью затащить в постель одну из ваших подопечных, не важно, какую именно.
ЭМИЛИЯ. Прекратите!
<b>Пьеретта</b> заливается краской; <b>Лаура</b> смеется.
АЛЕН. Это только предположение. Представьте! Как же я должен за это взяться, по-вашему? Охотиться за ними в коридорах? Ничуть. Вы увидите, что я и пальцем не пошевельну. Но рано или поздно…
ЛАУРА(сквозь безумный смех). Рано или поздно?
ЭМИЛИЯ. Господь вас накажет!
АЛЕН. Рано или поздно, неминуемо… моя милочка опрокинется на спинку!
ЛАУРА. У него мания величия…
АЛЕН. И нечего так кипятиться, мамзель Эмилия, я же рассуждаю теоретически. Все мы тут люди взрослые, не считая одного несмышленыша. Так ему все равно не понять! Можешь убирать посуду, малыш.
Все встают из-за стола.
(Подходит к Жаку и, глядя на Лауру.) Эту можешь взять себе, если хочется. Но что касается другой, охота запрещена, понял?
ЖАК. Да, месье Ален.
АЛЕН. Да, месье Ален; да, месье Ален…
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Картина первая
Контора
<b>Ален</b> и <b>Жак</b> сидят и чистят обувь постояльцев.
АЛЕН. Ты чего улыбаешься?
ЖАК. Я не улыбаюсь, месье Ален.
АЛЕН. Нет? Ну, ладно.
Пауза. <b>Ален</b> смотрит на <b>Жака</b>, тот опускает глаза.
ЖАК. Простите меня, мсье Ален.
АЛЕН. Хихикаешь в своем углу как дурак…
ЖАК. Я не хихикаю.
АЛЕН. Ну, улыбаешься.
ЖАК. Ничего не могу с собой поделать.
АЛЕН. Она носит тридцать девятый, если не сороковой. (Прикладывает туфлю к своему левому ботинку, подошвой к подошве.) У дочки Лоспиталье сороковой размер. (Смеется.) Велюзу, наверное, нравятся большие ноги. Дайка посмотреть. (Выхватывает ботинок у Жака и сравнивает с тем, который чистит сам.) А у Велюза тридцать шестой. Пьеретту видел?
ЖАК. Она сейчас убирает комнату мадам Эленор.
АЛЕН. Сколько раз тебе повторять: сначала пройдись щеткой, а потом уже суконкой.
ЖАК. Но я так и делаю.
АЛЕН. С этой чисткой обуви… Вечно ты мне устраиваешь концерты. Одну каплю ваксы, говорят же тебе, не больше. У мадам Эленор? Когда пойдешь разносить обувь…
ЖАК. Да, месье Ален.
АЛЕН. Увидишь ее где-нибудь на этаже, скажи, чтобы шла сюда. Ален, мол, желает с ней поговорить. О’кей? Скажи-ка…
ЖАК. Что, месье Ален?
АЛЕН. Странная, в самом деле, у тебя сегодня рожа.
ЖАК. У меня?
АЛЕН. Сходи-ка за толстухой Эмилией. Давай! Одна нога здесь, другая там. Мне надо кое-что с ней уладить. Так дальше продолжаться не может.
<b>Жак</b> уходит. <b>Ален</b> расставляет обувь в ряд по ранжиру на доске, то там то здесь наводя рукой мастера последний глянец. Входит <b>Лаура</b>. Она широко улыбается.
ЛАУРА. Вот бы вам взглянуть, что делается на кухне! Почище любого представления.
Пауза.
Впрочем, мсье Эрик поручил мне передать, что хотел бы с вами поговорить.
АЛЕН. Один поцелуй, красавица моя! (Поднимается на ноги и спешит к ней.)
ЛАУРА. Как, натощак? (Поворачивается к нему спиной.)
<b>Ален</b> подходит и закрывает ей руками глаза.
АЛЕН. Угадай, кто.
ЛАУРА. Э-э… Патрокл.
<b>Ален</b> прыскает. Опускает руки, со спины обнимая <b>Лауру</b> за талию.
АЛЕН. Ты слишком уж приблизила его к себе. С этими греками нельзя позволять никакой фамильярности в отношениях.
ЛАУРА. А сами-то позволяете, с мадам Гермионой.
АЛЕН(хохочет). С этой жирной деревенщиной? Ты хоть видела ее? У нее еще одна складка на подбородке выросла.
ЛАУРА(смеется). Ален…
АЛЕН. Да, мой котенок?
ЛАУРА. Руки не распускайте. Щекотно же.
АЛЕН. И что?
ЛАУРА. У меня работы полно. Я должна сделать всю утреннюю уборку. И потом, я хотела вам сказать, что месье Эрик желает с вами поговорить.
АЛЕН. Ты это мне уже сказала.
ЛАУРА(высвобождается и садится верхом на табуретку Жака). Для него наступили не лучшие времена. Мадам Гермиона на него взъелась. Это серьезно, Ален. Она как с цепи сорвалась. Из-за этого масла.
Стук в дверь.
АЛЕН. Войдите.
Дверь открывается. Входит <b>Мадемуазель Лоспиталье</b>. Она в джинсах, носках, яркой блузке, с косынкой на голове.
МАДЕМУАЗЕЛЬ ЛОСПИТАЛЬЕ. Простите, я хотела узнать, не готова ли моя обувь…
АЛЕН. Вы как раз вовремя. (Последний раз проходится суконкой.) Уже на прогулку? И правильно, сейчас лучшее время дня, солнце только встает.
<b>Мадемуазель Лоспиталье</b> берет свои туфли и уходит.
ЛАУРА. Она хватилась пятилитрового кувшина, который пропал из кладовки. А ключ от замка был только у нее. Она даже ночью с ним не расстается, на шею вешает. Необъяснимая загадка.
АЛЕН(подмигивая). А ты часом этот кувшин не видела?
ЛАУРА(растерянно). Я?…
АЛЕН. Давай, давай, мне ты можешь сказать, я тоже его видел, да и кто только не видел. Она целый день его за собой таскает.
ЛАУРА. А ночью-то, ночью!
АЛЕН. Что ночью?
