– Хочешь кетчупа? – поинтересовалась Молли, вгрызаясь в своё любимое лакомство – бутерброд с кетчупом.

Покачав головой, Люси откусила кусочек тоста – помидор съехал с хлеба и шлёпнулся ей на колени, но она не обратила на это никакого внимания. Она продолжала тупо жевать – словно следуя инструкции о том, как правильно пережёвывать пищу, – и разглядывать трещины на потолке.

– Ты себя неважно чувствуешь? – осторожно спросила Молли. – Может, выпьешь соку? – Она взяла со стола стакан с концентрированным апельсиновым соком. – Здесь только сахар, вода да немного мякоти. Он тебя сразу взбодрит. Это мой любимый напиток.

Люси снова покачала головой.

– После завтрака ты почувствуешь прилив сил и вообще тебе станет веселее, – продолжала уговаривать Молли.

Люси, шмыгнув, утёрла платочком нос, и Молли почувствовала, что начинает раздражаться. Неужели всё так уж плохо? В конце концов, Люси не единственный человек, чья жизнь была разрушена. Но Молли ведь не жалуется! Она не опускает руки, хватает жизнь за рога и движется вперёд. Почему же Люси не может вести себя так же? Разве для счастья ей недостаточно Молли? Впрочем, возможно, Молли ей не так уж и нужна.

И тут долго копившаяся печаль вдруг, как трясина, разверзлась под ногами, и Молли погрузилась в неё с головой. Всё просто отвратительно. Наконец-то она вместе с мамой, и ей должно быть хорошо и уютно. Но рядом сидела совершенно чужая женщина в ужасном настроении – Люси напоминала ей чёрную тучу на горизонте, которая вот-вот разразится грозой. Уж скорее бы. Скорее бы вся эта горечь пролилась дождём и Люси снова стала бы нормальным человеком.

Молли бросила взгляд на мамину тарелку. Они обе сидели и смотрели на нетронутую яичницу.

Но, к счастью, Молли быстро пришла в себя. Она хорошо знала по собственному опыту: всё зависит от того, как сам себя настроишь.

Молли не позволит втянуть себя в мамину тоску.

– Люси, ты должна взять себя в руки, – проговорила она, вдруг почувствовав себя скорее мамой, чем дочкой. – Ты что, собираешься всю оставшуюся жизнь прожить несчастной? Извини, что я об этом говорю, но нам с Петулой от этого мало радости. Петула теперь от тебя шарахается, потому что, когда ты её гладишь, ты всегда так жалобно стонешь… а я… я тоже больше не могу. Хватит грустить. Завтра приезжает Праймо, он тебя хорошо понимает, ведь Корнелиус и у него украл годы жизни. Так что вы сможете с ним об этом поговорить. И ещё Лес приезжает, помнишь? Он тебя развеселит.

Люси отхлебнула чаю, и тонкая струйка стекла у неё по подбородку. «Как ей это удаётся?! – возмущённо подумала Молли и тут же заметила, что сама заляпала всю футболку кетчупом. – Но это совсем другое, – решила она. – Такое впечатление, что внезапное пробуждение от гипнотической спячки что-то нарушило в Люси, как будто у неё сели батарейки».

Молли стало не по себе. Как она может сравнивать собственную маму с машиной, с автоматом? Она ведь живой человек, у которого нервный срыв!

Девочка вскочила. Ей было необходимо выйти отсюда и глотнуть свежего воздуха. Она просто задыхалась рядом с Люси. Когда же приедет Рокки? С ним Молли сразу полегчает.

– Пойду поболтаю с новым садовником, – буркнула она. – Увидимся позже.

Молли распахнула входную дверь и выскочила на крыльцо. На том конце дорожки стояла Петула – её как раз гладил новый садовник. Молли улыбнулась. Как приятно видеть нормального человека, который любит животных и ведёт себя дружелюбно.

Но тут случилось что-то очень странное – и страшное. Раздалось громкое БУМ, и Петула с садовником растворились в воздухе.

– Давай обсудим это ещё раз. – Праймо Клетс отошёл к стене библиотеки, поправляя манжеты сшитой на заказ голубой рубашки и пытаясь придать себе обычный деловой вид, но против обыкновения чувствуя себя не в силах разобраться с проблемой. – Петула стояла на дорожке и… – Он крутанулся на одной ноге, скользнув кожаной подошвой по персидскому ковру. – А ты уверена, что это была Петула, а не какая-нибудь другая собака?

– Ну точно, – подхватил Лес, встряхивая копной седоватых косичек-дредов. Лес был стареющим хиппи из Лос-Анджелеса, который объездил весь мир. Он пожил среди эскимосов и бушменов, китайских монахов и индийских аскетов-садху, после чего осел в Лос-Анджелесе, где выращивал овощи, цыплят и питался репой с соевым творогом. – Иногда воображение играет с нами удивительные шутки, – заметил он, поправляя на носу очки с бутылочно-зелёными стёклами. – Это могла быть совсем другая собака или, скажем, рюкзак. – У Леса была масса странных привычек, а иногда он вообще нёс полную чушь. – А может, это был большой пакет собачьего корма с нарисованным мопсом.

– Нет. – Вспомнив ужасный момент, Молли ткнула кочергой в огонь. – Это была именно Петула. Она ещё успела посмотреть мне прямо в глаза и махнуть хвостом, перед тем как он её утащил. Если бы она не была такой доверчивой… Лучше бы она убежала или укусила его…

– Почему бы нам не позвонить в садоводческую фирму и не выяснить, что это за садовник? – предложил Лес.

– Я уже звонила, – ответила Молли. – Вчера они к нам никого не присылали. Этот садовник был ненастоящий. Ой, только бы с Петулой ничего не случилось!

Лучший друг Молли, Рокки, подошёл к ней и ласково похлопал её по плечу.

Рокки вырос вместе с Молли в приюте – в младенчестве они спали в одной кроватке, и он знал Молли лучше всех. Кроме того, Рокки тоже был хорошим гипнотизёром, хотя и не таким блестящим, как Молли, – он специализировался на гипнозе голосом, а голос у него был просто изумительный.

– Мы обязательно найдём её, Молли. Просто это может занять какое-то время. Я не удивлюсь, если похититель скоро позвонит. Кто бы он ни был, он явно чего-то хочет от нас. Мерзкий, грязный похититель собак.

Молли подняла глаза на Рокки. Под ярким солнцем Лос-Анджелеса его лицо потемнело ещё сильнее. Взгляд друга всегда её успокаивал, хотя на этот раз тревога так до конца и не ушла.

Рокки уселся за стол, взял ручку и, напевая, принялся рисовать у себя на ладони. Он изобразил Петулу и часы – по его мнению, оставалось только ждать. Рокки был спокоен, терпелив и логичен. И уверен, что загадка с исчезновением Петулы скоро разъяснится.

Молли, хлопнув себя по ногам, плюхнулась на диван и обхватила свои худые коленки.

– Не понимаю, как это могло произойти. Никто не исчезает вот так, ни с того ни с сего. Но если бы этот тип остановил время, я бы почувствовала.

– Да, тебя бы сразу дрожь пробрала, – подтвердил Лес, сидевший в кресле со скрещёнными ногами, в позе йога. – Ведь твой кристалл, останавливающий время, на тебе?

Молли вытянула из-под рубашки висевший на цепочке бриллиант.

– А ты что думаешь, Праймо? – Лес задумчиво посмотрел на дырку, украшавшую его оранжевый носок в районе большого пальца. – Мы-то с Рокки не такие специалисты по гипнотической остановке времени, как вы с Молли. Мог тот парень в чалме остановить время так, что Молли даже не почувствовала? То есть, допустим, пока она смотрела на дорожку и на то, как Петула машет хвостом, он взял и – БАЦ! – остановил время и заморозил Молли, как сосульку. А потом подхватил Петулу и спокойненько смылся. А как отошёл подальше, так снова разморозил мир. Ну, естественно, поскольку Молли была заморожена, она не видела, как унесли Петулу, и ей показалось, что собака растворилась в воздухе…

Покачав головой, Праймо взял с каминной полки фарфорового слоника.

– Не нравится мне это, – сообщил он слонику. – Совсем не нравится. Чисто теоретически такого не должно было произойти. Когда один гипнотизёр останавливает время, другие, имеющие кристаллы, чувствуют это и способны сопротивляться воздействию. И что это за БУМ, который услышала Молли?

– Ну, может, – вздохнул Лес, растягиваясь на полу и заводя ступни за уши, – может, садовник стоял на линии геологического разлома или на чём-нибудь в этом роде. В смысле, у вас в стране столько всяких магических линий и каменных кругов, которые остались от друидов, и здесь такая сильная энергетика и… м-м-м… – Лес закрыл глаза и погрузился в собственные мысли.