— А когда образы начинали исчезать?

Вирджиния с трудом сглотнула подкативший к горлу ком.

— Тогда ему приходилось убивать снова. Как и в случае с наркотиком, требовались все новые дозы того же стимулирующего эффекта.

— И каждый раз, когда он убивал, он прожигал в зеркалах все более глубокие слои послеобразов?

— Да. — Больше Вирджиния ничего не сказала — не было необходимости.

Оуэн со вздохом пробормотал:

— То есть использовать свой дар в этой комнате… Для вас это все равно, что ступить в ад.

Вирджиния тоже вздохнула:

— Всегда нелегко смотреть в зеркало, которое стало свидетелем смерти. Я видела в зеркалах ужасные вещи. Но эта комната — нечто особенное.

— Потому что здесь погибла не одна женщина, а несколько?

— Да, отчасти. — Она вспомнила, как пробудилась в постели возле трупа Холлистера. И вспомнила о своих первых, совершенно дезориентирующих впечатлениях, которые поразили ее тогда, как удары молнии. — Но здесь замешано что-то еще, чего я не понимаю. Возможно, когда я начну сеанс чтения, что-то прояснится.

Оуэн подошел к ней и встал рядом. Его сильная рука опустилась на плечо девушки.

— Вы не обязаны это делать, Вирджиния. Я сам могу изучить эту комнату и многое узнать.

— Нет, я должна прочитать эти зеркала! Нам нужны все сведения, которые только возможно собрать. Но прежде чем я начну, скажите: что вы здесь видите?

Вспышка энергии означала, что Оуэн включил свой дар. Он медленно оглядел всю комнату, в том числе и постель.

— В ту ночь у меня не было времени хорошенько рассмотреть все это, — пояснил он. — Но теперь я вижу, в этой комнате произошло убийство. И случалось это не раз. — Он подошел к постели. — Все жертвы умерли здесь.

— А как насчет убийцы? — спросила Вирджиния.

Его энергия рассеяна по всей комнате, но самые зловещие потоки клубятся возле постели. — Оуэн нахмурился. — Убийства в основном совершались на старомодный манер. Холлистер душил свои жертвы. Но три последних убийства были совершены паранормальными способами.

— Он начал использовать игрушки с часовым механизмом, чтобы убивать свои жертвы!

— Да, похоже на то. — Оуэн мерил шагами небольшое пространство комнаты. — Здесь, помимо энергии Холлистера, есть еще чей-то сильный энергетический поток. Его не очень легко заметить и выделить, но теперь, когда я смотрю внимательней, я вижу его присутствие довольно ясно. Та же энергия, которую я обнаружил в доме миссис Рэтфорд.

— Второй убийца?

— Да. Но почему его энергия сливается с энергией Холлистера? — Оуэн встал на колени, снял перчатку и осторожно потрогал каменный пол. Было заметно, как он вдруг встревожился. Глаза его полыхнули огнем. — Ага, ясно! Теперь понимаю.

— Что такое?

Оуэн поднялся. Энергия, окружающая его, точно кокон, электризовала волоски на затылке Вирджинии.

— Моя тетя уверяла, что у Холлистера не было близких родственников. Но я уверен: второй человек, побывавший в этой комнате… Этот мужчина связан с Холлистером узами кровного родства.

— Но Холлистер не оставил наследников.

— Нет, насколько мне известно. Но из этого не следует, что у него не осталось потомства.

— Незаконнорожденные дети? — спросила Вирджиния. — Что ж, всегда остается такая возможность, не так ли?

Оуэн взглянул на нее с любопытством:

— О чем вы сейчас подумали?

— О леди Холлистер.

— И что же вы о ней подумали?

— Она очень миниатюрная женщина. В припадке безумной ярости она, возможно, и могла убить мужа. Однако каким образом она сумела поднять его и уложить на постель? И кстати, как вынесла меня из спальни погибшей дочери и доставила сюда?

— Очевидно, ей помогли.

Вирджиния на минуту задумалась.

— Возможно, компаньонка. Или кто-то из слуг. — Она сосредоточилась, чтобы применить свой дар в полную силу. — Теперь моя очередь. Посмотрим, сумею ли я добавить новые подробности к тому, что выяснили вы.

Включив внутреннюю защиту, Вирджиния осторожно открыла свои сверхчувственные каналы. В зеркалах замелькали тени, ее пульс заметно участился.

— Что вы видите? — спросил Оуэн.

Вирджиния медлила с ответом. Когда же в зеркальной глубине появились жуткие послеобразы, подобные смутным движущимся фотографиям, она прошептала:

— Я вижу жертвы… О, как их много! И все примерно в возрасте Бекки. Некоторые послеобразы совсем поблекли. Холлистер начал убивать здесь много лет назад.

Оуэн смотрел на ее отражение в зеркале.

— Вирджиния, — позвал он, — с вами все в порядке?

Она не смогла ответить. Зеркала заполонили взбудораженные омерзительные послеобразы. Эти видения превратили комнату в камеру пыток. Призрачные фигуры открывали рты в безмолвном крике и протягивали к ней руки — словно для того, чтобы утащить в свою темную вселенную, скрывавшуюся в зеркальной бездне.

Голос Оуэна донесся до нее словно из-за штормовой завесы:

— Вирджиния, скажите мне, если не можете справиться сами.

Ярость пронзила ее острым жалом. Нет, она не сдастся! Вирджиния отчаянно взывала к инстинкту самосохранения.

И дозвалась.

Жуткие послеобразы канули в глубь зеркала. Она по-прежнему могла их видеть, но они больше не разрывали ей сердце.

— Все хорошо, — пробормотала она. — Просто это был первый удар. Я думала, что готова, но не знала, какое множество послеобразов заточили в этих зеркалах, точно в тюрьме. Холлистер воистину был чудовищем.

— Мне очень жаль, что он не попал в поле зрения моей семьи гораздо раньше, в самом начале своих похождений, — сказал Оуэн. — Да, очень жаль. Беда в том, что чудовищам легко затеряться — особенно в таком большом городе, как Лондон. Возможно, в будущем агентство «Джонс и Джонс» сочтет возможным помогать нам в охоте.

— Возможно.

— Вы не особенно доверяете агентству, не так ли?

— Вы правы.

— Тогда напоминаю вам: именно Калеб Джонс заподозрил, что Рэтфорд и Хэкетт с большой вероятностью были убиты посредством паранормальных методов. Более того, он и нанял меня для охоты на убийцу. И это при том, что ни одна из жертв не была вхожа в Общество Аркан.

Вирджиния скорчила гримасу:

— Очень хорошо. Признаю, что это новое агентство, кажется, принимает близко к сердцу расследование психоубийств за пределами Общества. Но это не отменяет того факта, что члены Аркана отнюдь не одобряют людей, подобных мне. Однако сейчас это не важно. Я вижу в зеркалах что-то еще…

— Хотите сказать — помимо послеобразов?

— Да. Там, в самой глубине, горят огоньки. Как в зеркале на туалетном столике миссис Рэтфорд, только слабее.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Пламя тут совсем слабое, но его можно заметить. Думаю, что заводные игрушки, когда их используют для убийства, не просто оставляют в зеркале послеобраз, но и отдают ему энергию.

— Вы сказали, что огонь, заключенный в зеркале миссис Рэтфорд, был сильнее. Отчего так? Ведь здесь умерло больше жертв.

— Да, конечно. Но те, что погибли здесь, не обладали талантом читать в зеркалах. А миссис Рэтфорд была зеркальной чтицей. Думаю, это и обусловило разницу.

— Сукин сын, — проворчал Оуэн. — Вот почему тот, за кем мы охотимся, выбирает именно зеркальных гадалок.

— Да, наверное. Они дают ему больше энергии, которую он хочет запереть в зеркале.

— Но зачем ему зажигать огонь в зеркалах? — спросил Оуэн.

— Не знаю.

— А можно ли выпустить огонь на свободу?

— Кажется, энергия находится в подавленном состоянии. Не уверена, что могу ее активировать. Но даже если смогу… Не уверена, что стоит этим заниматься. Я вижу чистую, незапятнанную злом энергию. И ее там совсем немного. Однако не могу представить, что произойдет, если высвободить ее из зеркал!

— Все, достаточно. — Оуэн повел Вирджинию к выходу. — Мы уже нашли ответы. Кажется, мы провели в этом подобии ада слишком много времени.