Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Он распорол пиджак рэкетира вместе с рубашкой, сдернул до локтей. Внимательно рассмотрел кожу плеч в мелкой красноватой сыпи и бугры перекачанных мышц. По хорошо знакомым признакам сразу же определил болевой порог.

— Две минуты, — удовлетворенно прошептал Максимов. — Две минуты — и запоет соловьем.

Он взял австрийский ножик, раскрыл самое маленькое лезвие, похожее на жало скальпеля. Пальцами нащупал нужные точки, рассек на них кожу. Потом прицелился и до отказа ввел нож в мышцу над правой лопаткой рэкетира. Спина у того дрогнула; раз, потом еще раз. Волна судороги прокатилась от плеч к ногам. На розовой коже, усыпанной бисером родимых пятнышек, выступили крупные капли пота.

Максимов знал, какая боль сейчас разрывает прижатое к полу тело, все приемы выбивания информации Орден заставлял для начала испытывать на себе. Только так можешь узнать истинную меру боли и степень доверия.

* * *

Из-за перегородки на весь тупичок тянуло запахом перегоревшего кофе.

Максимов протиснулся между шкафом и углом стеллажа, туда, где Леночка оборудовала кухню. По столику расползалась коричневая лужа, на электроплитке пузырилась, выгорая, кофейная жижа. Леночка притоптывала ножкой, уши были заткнуты наушниками, и досыпала новую порцию кофе в неотмытую турку.

«Увидел бы Кротов, как она кофе варганит, заработал бы импотенцию! Теоретик сексуальной революции… Ладно, Макс, работай!» — сказал он сам себе. Осторожно провел по спине Леночки от плеча до талии. Та на секунду расслабилась, спина сделалась по-кошачьи мягкой. Когда ладонь легла на тугую попку, Лена вздрогнула всем телом. Она так резко повернулась, что кофе выплеснулся из турки, и Максимов едва успел отскочить.

— Ма-акс! — Лена уставилась на стряхивающего с себя кофейные капельки Максимова. Секунду соображала, как себя вести в этой нестандартной ситуации. Потом, следуя извечному женскому правилу, гласящему, что во всех проблемах и грехах женщин виноваты исключительно мужчины, добавила: — Идиот несчастный! Я же могла обжечься. Или костюм испортить. — Судя по тону, последнее по тяжести вины приравнивалось к государственному преступлению.

— Любовь требует жертв! — улыбнулся Максимов, сознательно проникая взглядом под розовый, с претензией на элегантность костюмчик от «Ле Монти».

По глазам Леночки понял, что в жертвы его уже наметили. Потом ее тон смягчился, и она, смерив Максимова оценивающим взглядом, сказала:

— Просто маньяк какой-то. То ничего, а потом вдруг — все и сразу.

— Нет, сначала кофе, — решил гнуть свое Максимов, времени было в обрез.

— Ну-ну. — Леночка тряхнула крашеными кудряшками и отвернулась к плите.

— Остаешься за хозяйку, а я быстро сбегаю, что-нибудь к кофе куплю.

— Могу сама сходить. Уже одурела тут сидеть. — Леночка капризно надула губки.

— Не нарушай святого правила предков: мужчина валит мамонта, женщина подметает пещеру и поддерживает огонь. — Максимов стал протискиваться в узкую щель между шкафом и стеллажом.

— От вас дождешься! — Леночка свободной рукой повернула рычажок громкости на плеере до отказа и блаженно закрыла глаза.

* * *

В этом районе он знал все, что необходимо знать для его ремесла. Короткие отлучки с разрешения Журавлева — «в киоск за сигаретами — и обратно» — .использовал для изучения местности. Он знал, где оторваться от наблюдения, где залечь, пережидая травлю, вычислил и запомнил все лучшие огневые точки и вероятные посты наблюдения.

По пустынной улице хлестал дождь. Максимов открыл зонт и быстро огляделся по сторонам. Трое прохожих петляли между блестящими капотами припаркованных машин. Дождь смыл пыль, и теперь все машины казались отмытыми заботливой рукой и выстроенными к распродаже. Максимов, вклинившись между напрочь убитым «жигуленком» и холеным «мерседесом», успел подмигнуть своему отражению в голубоватом выпуклом стекле и, прыгая через лужи, побежал догонять одинокого работягу, шлепающего разбитыми кирзачами в нужном Максимову направлении.

Джип с бригадой рэкетиров нашел там, где он и должен был стоять. Допрошенный обладатель радиотелефона не соврал. Просто не мог этого себе позволить. Потрудись Максимов над ним подольше, знал бы уже биографии сидевших в машине. Но хватило того, что их пятеро, все вооружены и имеют приказ наехать «по полной программе».

Максимов, проходя мимо подворотни, где притаился, ожидая сигнала, джип, поравнялся с работягой и успел из-под зонта осмотреть машину. Если в машине останется кто-нибудь, способный дать показания, он вспомнит только работягу в ярко-оранжевой жилетке поверх ватника и с бордовой каской на голове. Может быть, если следователь попадется настойчивый, пострадавший вспомнит цветастый пакет, который строитель нес, обхватив обеими руками.

За возможные показания строителя Максимов не беспокоился. Из-под каски на него глянул такой мутно-сизый глаз, что все сразу стало ясно. Четыре бутылочных горлышка, как поплавки торчащие из карманов ватника, и полный пакет немудреной закуски говорили о том, что бригада после нежданно подвернувшейся халтуры пошла в загул. Через полчаса все, включая гонца, посланного за добавкой, не смогут даже мычать.

«А машина красивая, черт возьми! Агрессивная и мощная, как носорог. — Руки чесались выхватить пистолет и продырявить черные стекла. — Не надо, Макс. Работаем быстро и качественно. Пленных не берем, раненых не оставляем», — сказал он сам себе. Незаметно отстал от «гонца» и быстро свернул к облепившим Белорусский вокзал ларькам.

Дождь прогнал наряды милиции и обязательную в таком месте «наружку». Последний из кавказцев, стайками толкающихся на площади, мелькая белыми носками, устремился в кафе. Остались только бабульки, напялившие на головы полиэтиленовые пакеты. Их назойливое «водочка, мужчины, водочка!» и «окорочка, горячие окорочка!» сопровождало всех, несущихся по лужам к метро.

Максимов дождался, когда из дверей метро выбросило под дождь новую партию пассажиров, они, не решаясь далеко отойти от спасительного тепла, облепили стекляшки киосков, — и только тогда, быстро лавируя между зонтами, прошел вдоль ларьков.

Все приготовления заняли три минуты. В наше время в ларьке можно купить все. Максимов купил три баллончика газа для зажигалок, скотч и коробку печенья. Подумал немного и для маскировки перед Леночкой к печенью добавил бутылку коньяка. Самую нужную покупку он делал, закрывшись от ларечницы зонтом.

В старые добрые времена всеобщего равенства народ был безоружен и безденежен. Демократия быстро исправила эту вопиющую социальную несправедливость. Теперь жить стало проще и даже веселей: есть деньги — вооружайся, чем хочешь, и стреляй, в кого хочешь. Без особых проблем Максимов купил петарду, которая по внешнему виду и содержанию оказалась обычным армейским взрывпакетом.

«Сейчас я научу вас Родину-мать любить», — проворчал он себе под нос, на минуту спрятался в подъезде и вышел, держа в руках снаряженную бомбу.

Он мог приготовить взрывную смесь из обычных химикатов, имеющихся на любой домашней кухне. Но зачем мудрить, когда сама жизнь подсказывала простые и надежные решения. Стоило стянуть три баллончика скотчем, воткнуть между ними взрывпакет, вывести хвостик шнура наружу через дырку в пакете — и все. Дешево и сердито.

«Забудьте об адекватном ответном ударе, — учил их, молодых волков спецназа, полковник Сербин. — Пусть замполиты пудрят мозги другим. А вы, звери, должны знать, что ответный удар должен быть моментальным и беспощадным. Вы должны отбить у противника всякую охоту поднимать на вас руку. А как это сделать лучше всего? Правильно, сразу же выпустив ему кишки. И нечего гыгыкать, звери! Учитесь, пока папа живой». — И он улыбался хищной улыбкой матерого волка, откровенно любуясь стоящими перед ним волчатами, уже созревшими для первой охоты.

Максимов зашел в подворотню с тыла. Из черного нутра джипа неслась однообразно-тягучая песня. Магнитофон орал так, что сидящие в машине кроме этого завывающего лагерного барда ничего слышать не могли. Стекла были приспущены, сквозь щели просачивалась синяя кисея сигаретного дыма. По капоту, наполовину высовывающемуся из подворотни, барабанили тугие струи дождя.

61
{"b":"19138","o":1}