Алисия родилась в семье парламентария Хорхе Себастьяна Руса, который последние пятьдесят лет представлял интересы маленькой, чуть больше ста миллионов, человеческой колонии Киммерии далеко в Сфере Периферии, почти на границе экономической зоны. Представлял… На Колыбели далёкая Киммерия никого не интересовала. Никак. Вообще. Хорхе оказался в одиночестве среди почти четырёх тысяч депутатов. Без всяких шансов заинтересовать хоть кого-нибудь судьбой полузабытой колонии. Нет, его не игнорировали, но даже очередь на десятиминутное выступление должна была подойти где-то ближе к концу десятилетнего депутатского срока. А потому Хорхе просто решил посещать различные великосветские приёмы в надежде завести полезные знакомства. И ему повезло. Невероятно повезло.

Именно здесь, на Колыбели, он встретил свою любовь — Эрику Юнию Ким, дочь номинеса Энзо Кима, владельца множества предприятий по производству продуктов питания и одежды, владыки клана Ким, сенатора. Конечно, сенатор Ким был не в восторге от избранника дочери, «нищего» парламентария с Периферии, однако, тщательно поразмыслив и обратившись по традиции к астрологам и гадателям, неожиданно для всех согласился с выбором единственной законной дочери. Весь «высший свет» Колыбели удивился решению «хитрого» Энзо, ведь жених был нищ и неотёсан по строгим критериям номинесов. Однако узнав, какой «выкуп за невесту» затребовал Энзо, все злопыхатели и завистники поутихли. Категоричным условием брака было присоединение периферийной колонии к клану. Две населённых, пусть и нищими людьми, планеты, и, по меньшей мере, ещё два десятка перспективных в плане разработки различных ресурсов — достойный выкуп за номинату! Конечно, далеко, но ближе все перспективные миры уже были заняты.

Жители Киммерии с радостью и воодушевлением согласились. Присоединение к клану сулило им надёжную защиту от пиратов, широко развернувшихся в Глуши, инвестиции в экономику и серьёзный рост уровня жизни. Поэтому референдум, на проведении которого настоял Сенат, неожиданно для остальных кланов показал почти полную поддержку такого решения. Номинес Ким в дополнении к Пределу Утренней Свежести, в древности именуемого Корё, с четырьмя сотнями миллионов жителей получил обширные миры со стомиллионным населением и заманчивыми перспективами развития. Семья Рус стала полномочными представителями клана Ким, предприятия сенатора получили новый рынок и дополнительные возможности, Эрика — любимого мужа, хотя и лишилась титула наследницы, сам сенатор — внучку, которая вскоре стала для него олицетворять весь мир.

С детства внучка продемонстрировала лучшие качества родителей и дедов — хитрость и изворотливость, здоровый прагматизм и трудолюбие. И ещё, ей досталась от Кимов способность пылко любить. Именно эта способность позволила вчерашней школьнице завоевать сердце будущего Президента и уже почти двадцать лет твёрдо удерживать его своими маленькими ручками. Эта совместная жизнь оставалась тайной для всех за пределами семьи Ким-и-Рус и правящей верхушки клана Ратниковых. Айвен и Алисия не стали гласно объявлять о своих отношениях, на этом настоял дед Алисии, старый Энзо Ким, опять-таки после совещания с астрологами и прочими звездочётами. Единственный, кому он разъяснил свою позицию, был зять Айвен. Согласившись с опасениями дедушки Энзо, Айвен более не возвращался к этому вопросу, а миз Алисии было всё равно: главное, что предмет пылкой любви принадлежал ей единолично и безраздельно.

В отсутствии гласной свадьбы и объявления о новом семейном статусе девушки многочисленные сплетники и завистники развернулись вовсю. Злые языки долгое время весьма плотоядно обсуждали отношения Алисии и Айвена, которые очевидно для всех далеко ушли за рамки чисто служебных или даже просто дружеских. Однако у избирателей подобная близость никакого осуждения не вызвала. Скорее наоборот, увеличила популярность Айвена Ратникова. А пока сплетники смаковали подробности, дедушка Энзо с «восточной» терпеливостью брал их «на карандаш». Точнее, на иус. А оттуда неосторожные болтуны попадали в коллекцию миз Алисии.

Эта коллекция служила неоценимым источником информации о социальной динамике различных общественных групп и помогала личному секретарю Президента, номинате Предела Утренней Свежести и Киммерийской Дали, леди-наследнице клана Ким-и-Рус в её личном главном деле — помогать и поддерживать любимого человека. И сейчас, несмотря на игривое приветствие, Алисия была весьма озабочена не внешним видом мужа, не усиливающимся последние месяцы внутренним напряжением, а скорее каким-то трудным решением, оставившим в глазах Айвена свой мимолётный след.

Невысокий атлетически сложенный начинающий лысеть мужчина сжал руку в кулак над поверхностью стола-пульта, и послушный иус мгновенно погасил светящуюся перед Президентом паутинку прогнозируемых событий. Первый сенатор, Президент Конфедерации, номинес Азовского, Аральского, Крымского, Охотского, Северного, Северо-Каспийского, Сибирского пределов и Торгийской Дали, Владыка Торгийского клана Айвен Феодор Ратников выглядел на все свои почти сто двадцать непросто прожитых лет, то есть мужчиной среднего возраста, уделяющим большое внимание своему внешнему виду. Будучи на публике безупречно уверенным в себе, бодрым и подтянутым, сейчас, в своём личном кабинете на трёхсотом этаже Дворца Звёзд, он мог позволить себе расслабиться. Наверно поэтому молодой женщине и мужчинам, стоящим в приёмной, он показался усталым, осунувшимся и каким-то растерянным.

— Все пришли, дорогая? Пропусти их, и сообщи Службе Протокола, что у меня закрытое совещание. — Ратников продолжал улыбаться, попытка его любимой принцессы приподнять настроение удалась. Как, впрочем, и всегда. Какими-то нелепыми фразами или действиями Алисия удивительно успешно удавалось вернуть мужу оптимизм, который последнее время всё чаще и чаще куда-то исчезал под влиянием не самых лучших новостей. Официально несуществующий альянс, в который, помимо Торгийского клана Ратникова и Киммерийского клана Ким-и-Рус, входили несколько младших и десятка три малых клана, готовился к трудным временам. Даже без заключений аналитиков альянса становилось всё более очевидно, что очередные выборы, если и состоятся, приведут к серьёзнейшим катаклизмам в политической жизни. И это следовало обсудить со своим ближним кругом.

Просто сверить позиции.

Роботы-секретари, в соответствии с сюжетом Вайтборо укрытые иллюзией сказочных леших, услужливо переместили огромные кресла, которые тот же сюжет сделал похожими на замшелые пни, и создали из них полукруг перед тактическим столом Президента, который был замаскирован под низкий широкий спил дерева-великана. Между спилом и амфитеатром из нескольких кресел тускло разгорался костёр, по контрасту погружающий окрестные ели в полумрак.

— Привет, коллеги. Присаживайтесь, — Ратников обвёл рукой замшелые пни около костра, — рад, что вы разрушили мое уединение в этом лесу. Надеюсь, ваша дорога не была трудной? — Айвен засмеялся и повернулся к вернувшейся на поляну жене, — Алиса, дорогая, побудь немного хозяйкой у моего костра.

— Конечно, мой лесной король, — нарочито неуклюже поклонившись, она присела на пень рядом с Айвеном.

— Клоуны, — фыркнул двухметровый великан Мгона, занимая кресло на противоположной стороне костра. Он как давний друг и соратник Президента чувствовал себя вполне свободно. Эгено (Джин) Рубио Мгона, тёмнокожий седой мужчина лет ста шестидесяти возглавлял Службу безопасности Торгийского клана лет этак тридцать, и восемнадцать из них кроме этого занимал и должность секретаря-майордома Президента Конфедерации. В обязанности майордома-секретаря входило, помимо прочих обязанностей, руководство Службой Безопасности, одной из самых могучих государственных структур. Конечно же, в личном составе С.Б. не было посторонних людей, и огромная паутина тайной службы давно уже являлась расширенной версией своего кланового аналога.

Очевидное доминирование Торгийского клана в важнейших силовых структурах Конфедерации вызывает постоянную тревогу всех номинесов и всё усиливающиеся обвинения в узурпации власти. Практически бесконтрольно распоряжаясь Военным Флотом и Службой Безопасности, имея своих людей на ключевых постах в гражданских ведомствах и твёрдое большинство в Парламенте, Президент выглядел настоящим диктатором, фактически императором. По этой причине любое дальнейшее усиление Торгийского клана привело бы к сплочению всех прочих номинесов вокруг оппозиции Ратникову и образованию против него единого фронта. Рыхлое политическое большинство, поддерживающее Президента благодаря его успешным действиям в экономике и многочисленным незначительным подачкам, ненадёжно и непрочно. Известие о безоговорочном альянсе Торгийского клана и Ким-и-Рус, открытое объявление о существовании Торгийского альянса, выглядело бы для всех ещё одним шагом к узурпации власти, и буквально взорвало бы ситуацию, приведя, по мнению аналитиков, к неизбежному отрешению Айвена Ратникова от должности без всякой надежды на возвращение клана во власть.