— Именной знак отличия, — с гордостью сказал он, — не многие в армии могут похвастать именными знаками. А я не имею права его даже носить…

— Почему?

— Армейские знаки носят только на мундирах, а я из армии уволен.

— За что?

— Да, ни за что! — с досадой воскликнул t`Амьерг, — а, в связи с тем, что я остался единственным наследником в нашем роду. Брата моего убили, а нас в семье было только двое. Ну, ты же знаешь этот дурацкий закон, по которому единственный наследник в роду не может служить в армии. Его тоже могут убить и тогда род прервется. Будто он не может погибнуть вне армии. Скажем, на дуэли. Да, любой кирпич на голову упадет и…

Я слышал об этом впервые, но сочувственно покачал головой.

— Поэтому меня и вышвырнули со службы, а это был единственный источник моего существования. И чем мне теперь заниматься? Поместья у меня нет, капиталов не нажил. Пансиона только и хватает на комнату в гостинице, да на дешевое пойло. Вот воевать я умел и любил, а платили неплохо. Армия — моя профессия, а война — мое ремесло. Поверь, это было золотое времечко, когда лучшие вина лились рекой, а пылкие женщины сразу раскрывали мне свои страстнве объятья.

— Но пансион-то хоть пожизненный?

— Да. Это заслуга Первого министра Двора, который и сам, в молодости, немало повоевал и даже дважды командовал экспедиционными корпусами. Именно он подготовил соответствующий императорский эдикт о выплате пенсии отставным военным, уволенным со службы не по причинам отрицательного свойства, и лично уговорил императора сразу же его подписать. Иные проекты эдиктов пылятся долгими периодами.

— Говорят, он, как никто, достоин своей должности, — бросил я пробный камень.

— О, да! Если бы не он — не знаю, что творилось бы в империи, все бы перемешалось, наступил бы хаос. Потому что императорский двор полон проходимцев и никчемных людей, ухвативших свои теплые местечки по наследству. Император умен и мудр, однако у него совершенно нет времени на государственные дела. Всякие придворные мероприятия отнимают все его время. И даже в военных делах, где он числится верховным главнокомандующим, фактически верховодит Первый министр.

— А ты где воевал? — неосторожно задал я вопрос.

— Как где? — удивлению собеседника не было предела, — где и все. В экспедиционном корпусе против герцога Ардонье. Будто ты не знаешь!

Вот оно что. Оказывается, империя вела войну с герцогством Ардоньерским. То-то я не понял из справочников статус этого герцогства.

— Я имею в виду, где конкретно, — попытался я исправить свою оплошность, — на каком участке фронта?

Здесь хозяин принес нам еще две бутылки вина, заказанные мной дополнительно, и накал страстей был залит солидными порциями хмельного напитка.

— Нет там никаких участков, — t`Амьерг пренебрежительно взмахнул рукой, — захватим два-три города, потом поднакопит герцог сил и берет эти города в осаду. Припасы заканчиваются и драпаем назад к транспорталу.

— К транспорталу?

— Ну да. Ждем там смены, закопавшись в землю и отстреливаясь из арбалетов. Каждый раз теряем пару сотен хорошо обученных солдат и офицеров.

Выходит Ардоньерское герцогство находится на другом ярусе? Как это выведать осторожненько, ведь такие вещи должен знать даже провинциальный тье, вроде меня. Начнем издалека.

— И долго уже длится эта война?

— Все время, — не удивившись вопросу, ответил t`Амьерг, — и отец мой воевал, и дед, и прадед.

— Герцог имеет такую сильную армию?

— Да, какая у него там армия… Сплошные ополченцы. Вот мы их и бьем поначалу. Но что с пятью сотнями солдат сделаешь?

Пять когорт по сотне солдат в каждой, вспомнил я куцые сведения о структуре армии, полученные из справочников. Каждая когорта состоит из десяти манипул по десять арбалетчиков в каждой манипуле. Артиллерии здесь не знали. Конницы тоже почему-то нет. Странно…

Но странности, связанные с боевыми действиями против герцогских войск, развеял сам t`Амьерг.

— Я не понимаю, — запальчиво произнес он, — и никто в армии не понимает, почему транспортал можно использовать всего лишь раз в период. Вот и влазит туда всего пять когорт, а с такими силами нечего и думать завоевать все герцогство. Так всю жизнь и будем воевать, только людей теряем. И брат мой там погиб, тоже манипулой арбалетчиков командовал.

— А что же, император? Ему не докладывают о существующих трудностях?

— Да, знает он об этом. Только от него здесь ничего не зависит. Транспорталами ведают фиолетовые.

Так я впервые услышал о фиолетовых и очень удивился.

— Какие еще фиолетовые?

Т`Амьерг глянул на меня с недоумением:

— Да вы что там в своей глухомани совсем ничего не знаете?

— Я же говорю, слухи до нас доходят, но в каком виде. Все перевернуто с ног на голову. К тому же все засекречено. Не знаешь, чему и верить. Про фиолетовых я слышал, конечно, но считал, что это выдумки, просто страшилки.

Я говорил наобум, полагая, что уж раз император тут бессилен, то фиолетовые — это какая-то особая каста, вроде всесильных жрецов в Древнем Египте.

— Честно говоря, — t`Амьерг потупился, — я сам о них толком ничего не знаю. Говорят из них состоит Тайный Совет при императоре, он и решает главные вопросы империи.

— А кто они такие, высшая придворная знать что ли?

— Ко двору императора фиолетовые не имеют никакого отношения. Никто не знает, кто они такие и откуда взялись. Якобы, когда-то давно, они образовали монашеский орден, для того, чтобы спасти планету. И спасли ценой своей гибели. А оставшиеся в живых образовали Тайный Совет и правят государством вместе с императором.

Он неожиданно огляделся по сторонам, нагнулся к моему уху и прошептал:

— А вообще я слышал, что фактически империей управляют они. И иногда пожирают людей со всеми потрохами…

Ну, это уж чересчур! Что он такое несет? Бред какой-то. Перепил, наверное, мой новый приятель…

Но он глянул на меня неожиданно протрезвевшими глазами и быстро произнес:

— Клянусь тебе, это правда. Люди, от которых я это слышал врать, не станут.

— Они что — действительно фиолетового цвета? — машинально спросил я оглушенный всей этой неожиданной информацией.

— Никто их не видел. Они носят закрытые полностью плащи фиолетового цвета с капюшонами, в которых нет даже прорезей для глаз.

— Как же они видят?

— Никто этого не знает.

Детство какое-то. Никто не видел, никто не знает, едят людей и ставят себя выше самого императора. Точно алкогольный бред. Допился дружок до белой горячки. На сегодня нужно заканчивать. Я брякнул ножнами меча об пол, призывая хозяина.

— Сколько с нас?

Он пошевелил губами, озирая наш, уставленный бутылками стол, и потребовал восемь ларгов.

— Что-то многовато, — подумал я, но спорить не стал, хотелось поскорее покончить на сегодня с обществом t`Амьерга. К тому же вино оказалось действительно хорошим.

Когда мы прощались с ним, хлопая друг друга по плечам, он добавил еще хорошенькую порцию бредятины:

— Фиолетовые дьяволы бессмертны. Их нельзя убить. И живут они отдельно в высокой черной башне без окон и без дверей.

Да, наклюкался бедолага до синих петухов. И все же я был благодарен ему за полученные сведения о войне, о службе в армии и прочие. А фиолетовые дьяволы? Что ж, кому что чудится в пьяном бреду. Я читал и о случаях похлеще.

— Встретимся послезавтра здесь же, — шепнул он на прощание, — я принесу тебе одну занятную книгу, доставшуюся мне как трофей в баталиях при последней моей экспедиции в мятежное герцогство. Планета была такой не всегда…

А вот это меня заинтересовало, и я согласно пожал руку своего нового знакомого.

Везет же мне на знакомства в питейных заведениях.

Весь день я занимался тем, что менял деньги. Однажды я попытался расплатиться даргом за съеденный обед и получил в ответ целый спектакль. Золотую горошину мяли пальцами, тыкали в нее ножом, пробовали на зуб и рассматривали при свете двух соединенных вместе газовых ламп. Затем владелец харчевни куда-то надолго исчез и появился с увесистым бумажным кульком, наполненным медными осклизлыми фаргами. Вероятно, он выудил их из какого-то потайного места, где скапливал деньги то ли на черный день, то ли на покупку второй убогой забегаловки. Мой роскошный обед стоил четыре фарга, следовательно, в кульке их должно быть девяносто шесть. Не пересчитывая, я сунул кулек прямо в карман, куда он едва влез, и больше таких ошибок не совершал.