На колоннах висели объявления об изгнании Нуччи и конфискации в пользу семейства ди Кимичи всех принадлежавших Нуччи земель, домов и вещей, вплоть до последнего ягненка в их стадах, — в порядке возмещения за ущерб, нанесенный ими предательским восстанием против власти ди Кимичи, и смерть Карло. Появились объявления с изображением Карло, но Нико­лас едва их замечал. Он шел, опустив голову и надвинув на глаза капюшон.

Когда они дошли до Пьяцца делла Каттедрале, Джудитта, что было необычно, ждала их возле bottega вместе с Джорджией.

— Я хочу, чтобы Лучано и брат Бенвенуто пошли со мной, — строго произнесла она. — Джорджия и Тино могут встретить­ся с нами позже. Мы отправляемся в беллеццкое посольство.

Таким образом, Скай и Джорджия остались вдвоем, и полу­чилась странная пара — монах и натурщица художницы. Чтобы избежать любопытных взглядов, они вошли в баптистерий и се­ли друг за другом. Это здание было куда меньше, чем собор, там уже закончилась уборка после наводнения, и они могли разго­варивать относительно спокойно.

— Джудитта хочет посмотреть, смогут ли другие Страваганты убедить их взглянуть трезво на вещи, — сказала Джорджия.

— Их? — спросил Скай. — По-моему, это хотел сделать толь­ко Ник. Ведь Лучано слишком здравомыслящий для этого?

Ну да, ты так подумал, но ему предстоит сразиться на дуэли, и Николас попытается уговорить Лучано выйти из положения другим способом, — ответила Джорджия. — Выпить яд в Джилии и стравагировать в Ислингтон, пока действие яда не успеет проявиться. Николас сделает то же самое, может быть при по­мощи снотворного, в доме Мулхолландов. Потом все будет пре­красно и закончится тем, что Николас и Лучано вновь получат свои настоящие тела с тенями в мирах, где они родились.

— Я никогда не слышал ничего более смешного, — отреаги­ровал Скай. — С Лучано этот номер не пройдет. Я хочу сказать, что для него и здесь есть много интересного, если ты понима­ешь, что я имею в виду.

— Да, — спокойно произнесла Джорджия. — Ты имеешь в ви­ду Арианну.

— И кое-что еще, — заметил Скай. — А что здесь скажут люди?

— Что он покончил с собой, чтобы не сражаться с великим князем на дуэли. Эта версия как раз будет вполне правдопо­добной, по крайней мере, для посторонних.

—Но как насчет Ника? Что скажут людям Викки и Дэвид, если они и вправду поменяются местами?

— Что в последнее время он находился в депрессии и с ним было трудно ладить, — сказала Джорджия, пожав плечами. — Он не первый пятнадцатилетний тинейджер, который покон­чил жизнь самоубийством.

— Я этого не допущу, — заявил Скай. — Я хочу сказать, что Викки и Дэвид очень привязаны к нему, не так ли?

— Но ты только представь себе, что он даст им шанс вернуть родного сына! Держу пари, они подумают об этом.

— Как бы там ни было, сейчас не время для таких экспери­ментов, — упорствовал Скай. — Нику придется завтра все им объяснить и сделать так, чтобы они согласились, если Лучано собирается, как ты думаешь, принять яд перед дуэлью.

— Думаю, — медленно проговорила Джорджия, — что если они оба согласятся, то все получится — времени достаточно. Но Страваганты должны дать свое благословение в течение ближайших нескольких часов.

— Однако ты говорила, что Джудитта против, поэтому они вряд ли дадут свое благословение, не так ли?

— Я бы тоже сказала, что вряд ли, но, Скай, если Лучано это­го не сделает, возможно, Никколо завтра убьет его. И другого выхода не будет. Finito![14]

— Он попросил меня быть одним из его секундантов, — со­общил Скай. — По-моему, он все же собирается драться.

— А кто будет вторым? — поинтересовалась Джорджия. — Им не может быть Николас — слишком уж опасно.

— Или Гаэтано. Нечего ожидать, что он станет поддерживать кого-то, кто выступит против его отца. По-моему, Лучано со­бирается попросить доктора Детриджа.

— Вот шпаги, которые вы просили, милорд, — сказал Энрико. — Подобраны совершенно одинаковые.

— А, да, — отозвался Никколо. — Поединок должен вы­глядеть справедливым во всех отношениях, — он оскалился в недоброй улыбке. — Как насчет яда?

— Яда, милорд?

— Да, слуга, яда, — произнес он. — Или мне самому пойти к брату Сульену и попросить его у него? И сказать: «Большое спасибо за то, что вы спасли жизнь моим сыновьям с помощью лекарства, которое кавалер Лучано помог доставить через за­топленные участки. А теперь не могли бы вы дать мне яду, что­бы я был уверен, что убью его?» Нет, Сульен ничего не должен знать.

— Я понимаю, милорд, — Энрико с трудом пытался держать­ся бодро и выглядеть незаменимым. — У вас здесь, конечно, нет яда?

Великий князь бросил на него уничтожающий взгляд.

— Нет, нет, дайте мне подумать, — проговорил Угорь. — Да, я думаю, что знаю, где его достать.

— Тогда сделай это, — приказал Никколо. — Немедленно.

— Нет, — сказал Родольфо. — Я запрещаю это, без обсуж­дения.

Он вызвал Детриджа и брата Сульена в посольство, чтобы они увиделись с Джудиттой и мальчиками. Но только после того, как они все собрались вместе, художница объяснила им, для чего они все здесь встретились. Их было шестеро в голубой приемной; Джудитта попросила, чтобы Арианну и Сильвию пока в это не посвящали.

Николас упрямо встал посредине комнаты, отбросив назад капюшон и открыв всем свое лицо, в котором так явно угады­вались черты ди Кимичи. Лучано уставился в пол. В эту минуту он хотел только одного — чтобы решение было принято.

— Подождите, — произнес Сульен. — Знаем ли мы, осуще­ствимо ли это вообще? Что вы скажете, доктор?

— Сего никогда не бывало ранее, — проговорил Детридж. — Всякий такой перевод зело опасен. Но два в одночасье!

— Но мы оба делали это раньше, — упорствовал Николас. — Это не считается? И если Лучано этого не сделает, завтра он наверняка умрет.

— Есть и другие способы спасти его, — возразил Родольфо. — Я мог бы оспорить право великого князя вызвать Лучано на дуэль, кто-то предложил бы выступить его представителем — например я, — или мы могли бы тайно вывезти Лучано из города. Не делай этого, Лучано, только потому, что ты считаешь, будто у тебя нет другого выбора.

Когда Угорь ушел, Никколо снова послал за Габасси: неугомон­ный великий князь сейчас просто не давал покоя архитектору.

— Ты принес чертежи моей дороги? — спросил он, как толь­ко Габасси вошел в комнату.

— Да, ваша светлость, — сказал архитектор, разворачивая чертежи на столе.

На них был изображен элегантный коридор с крышей, вью­щийся зигзагом от Палаццо Дукале через вершину Ведомства гильдий и Понте Нуово до дворца Нуччи.

— Прекрасно! — восхитился Никколо. — Мне бы хотелось, чтобы ты начал сразу же. Мы с моим сыном Фабрицио сможем ходить по этой дороге до места работы правительства над городом, с его шумом, грязью и зловонием. Людям нашего ранга

Такое

подходит.

— Могут возникнуть трудности из-за лавок на мосту, — за­

метил

Габасси. — Как видите, большинство из них торгуют

мигом

и рыбой, с их неприятными запахами.

— Тогда мы поменяем лавки, — сказал Никколо. — Я отдам приказ, чтобы все лавки с едой убрали с рынка. Серебряных дел мастера и мастера, которые работают с драгоценными камнями ли такие большие потери во время наводнения, смогут ости свои мастерские на мост. Какие еще есть трудности? Никаких, милорд. Если ваша светлость предоставит мне достаточно денежных средств и необходимые полномочия,

смогу

начать строительство завтра.

Когда Скай и Джорджия встретились со всеми позже в мона­стыре, Николас выглядел мрачным, а Лучано — уставшим и встревоженным. Все догадались, что Страваганты воспротивились их намерению, и Джорджия почувствовала облегчение, оттого что решение принято. Брат Сандро поздоровался с ними в монастыре и немного снял напряжение, сразу же поинтере­совавшись у Лучано: