Воин Радуги во многом чувствовал то же самое, глядя каждый год на новую фотографию своего тайного сына. И все же он хранил их все. Скай не знал, что мать посылает отцу его фотографии. Когда мальчику исполнилось тринадцать лет, он несколько месяцев каждый день ссорился с Розалинд, угрожая ей, что найдет своего отца и будет жить с ним, но потом эти скандалы прекрати-лись, а еще через некоторое время Розалинд заболела.

Это был грипп, она неделю лежала в постели с жаром и каш-лем, и горячий мед с лимоном не помогал ей даже в больших порциях. За неделей болезни последовали месяцы. Тогда Скай и научился заботиться о себе и о матери.

Несколько месяцев Розалинд посещала врача общей практики, который просил ее взять себя в руки. А потом выяснилось, что это волчанка. Не нужно никакого лечения, сказал врач, требуют-ся только время и отдых. Это случилось около трех лет назад. Но Розалинд все еще не каждый день могла вставать с постели. Ког-да она проболела год, Скай набрался смелости и написал знаме-нитому Воину Радуги, не говоря об этом матери:

«Дорогой мистер Воин,

я ваш сын, и я беспокоюсь о моей маме. Она больна уже год. Не могли бы вы послать ее к самому главному врачу? Кстати, то, чем она больна, называется волчанкой. Она и не представ-ляет себе, что это такое.

С искренним уважением

Скай  Медоуз».

Он послал письмо в заведение, где Воин часто бывал, но так и не получил ответа. «Мы сможем обойтись и без него, — груст-но подумал Скай. — Обходились всегда, обойдемся и теперь»

«Когда папа умрет, я стану герцогом Фабрицио Вторым»,— сказал маленький князь своему учителю. Ему тогда было шесть лет, и он получил за это хорошую взбучку. Мальчик всего лишь повторил то, что рассказала ему няня, но, тем не менее, именно тогда он понял, что смерть — это большое горе.

А теперь, идя вдоль галереи во дворце отца, высокий и краси-вый двадцатитрехлетний князь Фабрицио чувствовал, что усво-ил этот урок даже слишком хорошо. Стены были обвешаны портретами ди Кимичи, живых и умерших, и, среди последних были его мать Бенедетта и самый молодой из братьев Фалко, с которым всего несколько месяцев назад судьба обошлась так жестоко. Фабрицио надолго задержался перед этой картиной.

На портрете, написанном до несчастного случая, Фалко сто-ял гордо выпрямившись, хорошо осознавая, что носит кружев-ной воротничок; он держал шпагу, которой едва касался земли. На портрете ему было около одиннадцати лет.

У Фабрицио не оставалось никаких сомнений, что смерть брата ускорит смерть отца, хотя князь больше не спешил стать герцогом Фабрицио ди Кимичи-вторым. Он чувствовал себя слишком молодым и для того, чтоб стать главой семьи, и для того; чтобы быть обязанным осуществить планы своего отца. Теперь он мечтал оказаться на месте кого-нибудь из младших сыновей герцога, которым не придется взваливать на себя бре-мя такой ответственности.

Расправив плечи, он продолжал гулять по галерее. По крайней мере, с одним из отцовских планов он с радостью мог согласить-ся. Скоро Фабрицио должен жениться на своей кузине Катери-не. А она еще с детских лет, когда они вместе играли в летнем дворце в Санта Фина, нравилась ему больше всех других кузин. Когда Фабрицио думал о Катерине, его красивый рот вздрагивал в улыбке.

Все эти свадьбы в семействе ди Кимичи и были приятным событием, к которому привела смерть бедняжки Фалко, — Фа-брицио не соглашался с тем, что это было самоубийство. Одно-временно с ним должны были жениться два его брата, а также кузен Альфонсо, герцог Воланский. В семействе ди Кимичи не останется ни одного неженатого мужчины, кроме суетливого кузена Ринальдо, который был еще слишком молод. Нетрудно догадаться, что его отец, герцог Никколо, хотел, чтобы все они как можно скорее продолжили его род. Что же, здесь у Фабрицио возражений не было — он не сомневался, что веселая и красивая Катерина произведет на свет превосходных наследников.

Учебный день подошел к концу. В школе Скай почти не ощущал никаких неудобств. Он привык учиться, был уже в шестом клас-се, но никогда не чувствовал себя частью школы в полном смыс-ле этого слова и у него там не было близких друзей.

Проблема в том, что Скай выглядел каким-то крутым и су-пермодным, и, как он знал, многие девочки влюблялись в него с первого взгляда. Он был высоким юношей для своего возрас-та, а свои золотисто-каштановые волосы заплетал в косички. Но он не слушал никакой рок-музыки: слишком уж она напо-минала ему об отце. Иногда Розалинд включала песни Воина (единственные ее диски, где музыка была не классической и не народной), и тогда Ская просто тошнило.

Он и раньше не питал к отцу никаких родственных чувств, а с тех пор как певец оставил без внимания письмо сына, на-писанное в полном отчаянии, Скаю было противно даже слы-шать о нем. Он знал, что музыка Воина снова вошла в моду, так как она использовалась в недавно снятом фильме, побившем все рекорды популярности. Но Скай никогда не видел этого фильма и никому не рассказывал о своем родстве с певцом.

Если бы он мог увлечься футболом, тогда, возможно, он не чув-ствовал бы себя в школе рыбой, вытащенной из воды. У Ская бы-ли хорошие физические данные, но этого было недостаточно, для того чтобы у него возник интерес к футболу. По его мнению, при-чина заключалась в том, что ему приходилось думать о более важ-ных вещах. Вероятно, он был не единственным учеником в школе, который заботился о больной матери. Однажды он прочел статью о том, что у очень многих детей и подростков такие же проблемы, как у него. Среди них есть даже девятилетние дети, которые уха-живают за родителями, прикованными к инвалидным креслам.

Что ж, ему повезло больше, чем им: ему семнадцать, а его мать больна не все время. Но у него не было ни одного знакомого, находящегося в подобном же положении, и он чувствовал себя оторванным от общества и как будто с клеймом на лбу. И это было заметно. Все его попытки поддерживать с кем-то дружеские отношения оканчивались неудачей, а девочки боль-ше не пытались сблизиться с ним.

Однако все-таки была одна девочка, спокойная блондинка, которая по-настоящему нравилась Скаю. Все могло сложиться по-другому, прояви она к нему мало-мальский интерес. Но де-вочка была неразлучна с подругой — свирепой особой с кра-шеными рыжими волосами и татуировкой, и Скай никогда не осмеливался заговорить с ней. Но они все изучали англосак-сонский язык и, таким образом, иногда виделись во время за-нятий.

Скаю не приходилось тратить много времени на дорогу, по-скольку его квартира находилась в доме, расположенном со-всем рядом со школой. Он неторопливо шагал, стараясь оття-нуть время возвращения домой и думая о том, что ждет его там. Хорошо ли себя чувствует мать или же снова не может встать с постели? Но он был совершенно не готов к тому, что его ожи-дало в доме. На пороге квартиры Скай увидел голубой стеклян-ный флакончик с серебряной пробкой в форме геральдической лилии. Пустой и невероятно хрупкий, флакончик стоял на сту-пеньке, где его запросто могли разбить.

Скай инстинктивно взял флакончик в руки и открутил проб-ку. Он тут же почувствовал изумительный запах, гораздо более приятный, чем эссенции и масла матери. Может быть, этот фла-кончик предназначался для нее? Но к  нему не была прикрепле-на никакая записка.

Он вошел в переднюю дверь, а затем в их квартиру на первом этаже. Почти год назад Розалинд продала квартиру, за которую заплатил Воин, и купила эту, меньшую, потому что не могла больше подниматься по лестнице. В доме, где недавно провели ремонт, еще пахло свежей краской и штукатуркой. Именно этот запах вместе с запахом цветочных эссенций встречал Ская, когда он возвращался домой.