— Только предварительные. Мне ведь еще семнадцать.
— То есть, конечно нет, — понял Воин. — В Америке с этим совсем по-другому: в некоторых штатах за руль можно садиться с пятнадцати лет. Но я вот что тебе скажу: сделаешь круг по участку, после того как повидаем твою бабушку, договорились?
Скай не мог понять, как он мог согласиться на этот визит. Воин спросил его, не хочет ли он съездить с ним навестить его старенькую маму — бабушку Ская, которая живет в своем собственном доме в Суррее, и у Ская возникло очень странное чувство, будто Воину нужен кто-то «для храбрости». Тот объяснил, что старушка иногда очень смущается.
Когда Скай впервые ее увидел, она показалась ему сияющей, как медный грош. Ее глазки быстро перебегали с одного гостя на другого.
— Привет, мам! — сказал Воин, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. По пути они остановились купить цветов, и теперь он вручил ей огромный букет тепличных роз.
— Вот сюда, миссис Пек. Разве они не прелестны? — проговорил помощник, прежде чем унести розы.
— Скай, поздоровайся с бабушкой, — попросил Воин, Скай не был расположен целовать эту женщину, совершенно чужую ему. Он протянул ей руку. Лицо старушки приняло задумчивое выражение.
— Не Кевина ли это мальчик? — поинтересовалась она у сына.
— Нет, мам, — ответил Воин. — Это мой сын, Скай. Ты его раньше не видела, я до сегодняшнего дня тоже. Он живет со своей мамой.
— Еще один сын? — переспросила бабушка Ская. Казалось, она не очень-то рада его видеть. — Он похож на тебя, Колин. И на твоего отца — бедный мужеложец.
Скай не понял, кого она имела в виду — его отца или его деда. Но ему было забавно узнать, что миллионер Воин Радуги — всего лишь Колин Пек, и у него есть старая мама, с которой у Воина нет ничего общего. Ему даже стало немного жаль отца, С такой злющей матерью, да еще и с Лореттой, прибравшей его к рукам, было похоже, что яркой рок-звездой вертят женщины.
— Чего смеешься? — одернула его миссис Пек. — Дай на тебя взглянуть поближе. Мать у тебя белая, как я понимаю.
Скай кивнул. Он не собирался обсуждать Розалинд с этой женщиной.
— Ну что ж, ты неплохо выглядишь. Полагаю, тоже хочешь быть певцом?
— Нет, — отрезал Скай, — я хочу быть художником. Мне это направление в музыке даже не нравится.
Позже он понял, что был несправедливо груб. Они оба уставились на него во все глаза. Вдруг он понял, что еще молоди сам сможет выбрать свой жизненный путь. Эта старая женщина, которая биологически была его бабушкой, выглядела так, будто ей недолго осталось жить. И Воин не был таким уж плохим человеком — просто у него была другая жизнь, не такая, как у Ская.
— А действительно, разве они не прелестны? — радостно проговорил помощник миссис Пек, возвращаясь со стеклянной вазой, куда он поставил розы. — Хотите, чтобы я вам всем приготовил по чашечке чудесного чая?
Глава 21
Свадьбы семейства ди Кимичи
Молодые Страваганты уселись на ступеньках крытой галереи, наблюдая за приготовлениями к турниру. Вся крытая галерея была забита подносами с едой для тех, кому не посчастливилось быть приглашенным на банкет. Лучано купил каждому по порции бутерброда — яичницы, которая с двух сторон была накрыта толстыми кусками хлеба из муки грубого помола, и кувшин холодного эля — на всех. Николас сидел немного в стороне от них, прислонившись к постаменту статуи и натянув капюшон на лицо.
Все ди Кимичи вышли из Палаццо Дукале — для них был сооружен специальный помост, откуда они смогут следить за ходом турнира. Четыре жениха ди Кимичи сопровождали своих невест, за ними шли герцог, княжна Беатриче, Duchessa Беллеццы со своим отцом-регентом и сам Папа, который остановился и благословил перед началом игр всю толпу собравшихся. Князь Фабрицио провозгласил свою невесту королевой турнира. Как будущая жена наследника ди Кимичи, княжна Катерина заслуживала этой чести. И толпе было приятно видеть, как молодая красивая женщина зарделась, когда князь возложил венок из листьев оливкового дерева на ее золотистые волосы.
Турнир открывала большая процессия — волы везли фургоны с макетами всех городов, находящихся под властью ди Кимичи: Реморы, Мореско, Фортеццы, Воланы, Беллоны. Завершал процессию макет самой Джилии, выполненный очень тщательно, вплоть до мельчайших деталей, самым заметным, бесспорно, был макет собора (только то место, где находился дворец Нуччи, было пустым), К этому моменту зрители заполнили площадь до отказа.
— Как видишь, там нет макета Беллеццы, — прошептал Лучано Джорджии. Она была уверена, что Арианна, сидевшая во всем своем блеске на противоположном конце площади, подумала о том же. — Ты никогда не увидишь на фургоне, призванном прославлять величие герцога Джилии, макета Города Масок.
«До тех пор пока Арианна не примет предложения герцога», — подумала Джорджия, но из осторожности ничего не сказала вслух.
Когда последний фургон покинул площадь, двое мужчин установили на юго-восточном краю L-образной площади ватную модель человека со щитом в одной руке и тяжелым хлыстом в другой. Наездники должны были ехать с опущенными копьями, но как только они сталкивались друг с другом, щит должен был повернуться, освобождая путь. Первые двое или трое рыцарей сразу были сбиты на землю со своих лошадей.
Николас встал и вместе со всей остальной толпой выкрикивал слова неодобрения.
— Это у меня хорошо получалось, — сказал он Скаю. — Ах, если бы только у меня были лошадь и копье!
Фабрицио, Карло и Альфонсо покинули трибуны и внесли свои имена в список соревнующихся. На них были только легкие доспехи и никаких шлемов. Гаэтано очень внимательно оглядел все крыши прилегающих к площади зданий, но ни одного стрелка там не обнаружил. Единственными лучниками, кого он увидел, были люди ди Кимичи из личной гвардии герцога. Гаэтано был расстроен не меньше Николаса тем, что не может принять участия в поединке, но Франческа крепко держала его за руку.
Весь цвет молодежи Джилии — это были не только члены семейств ди Кимичи и Нуччи, но и выходцы из каждой более или менее знатной семьи города — принимал участие в турни-ре. Здесь присутствовали юноши из семейств Альдьери, Бартоломеи, Донцелли, Габриели, Леони, Паскуали, Ронсивали и Сальвини, и каждая семья была одинаково преданна клану парфюмеров и банкиров — ди Кимичи, чьи свадьбы сегодня праздновались, и одинаково считала своими врагами торгующих шерстью купцов и овцеводов — Нуччи.
Юноши вставали со своих мест и по очереди выходили на арену попробовать силы, а в это время на другом конце площади жонглеры, акробаты и музыканты развлекали зрителей, ожидавших самого главного рыцарского поединка, И среди публики была не только знать — каждый мальчишка Джилии и каждый юноша, независимо от его социального положения, был здесь, жадно впитывая все звуки и наблюдая яркое зрелище. Сандро и Фрателло находились с самого края толпы и тоже следили за происходящим.
Князь Фабрицио победил в поединке, и княжна Катерина в качестве приза даровала ему серебряную цепочку, которую сама же и надела ему на шею. Он что-то нашептывал ей в самое ушко, когда Катерина низко наклонилась к нему, а толпа криками выражала свое одобрение.
Для главного поединка все рыцари надели на головы металлические шлемы. Скаю трудно было поверить в то, что сейчас он увидит настоящих всадников, которые, сменяя друг друга, будут наносить противнику удары копьями с металлическими наконечниками. Но для других зрителей, которым уже были знакомы эти новшества Ремана Стеллаты, в таком зрелище не было ничего удивительного. Звон стали, когда копья ударялись о щит и меч сшибался с мечом, разносился над всей площадью, и никому не было сделано ни одной поблажки, даже несмотря на то что это было всего лишь свадебное действо.
Поединок длился несколько часов, пока наконец в списках не остались только Камилло Нуччи и Карло ди Кимичи. К этому моменту многие участники состязания успели поломать руки ноги, ребра, истекали кровью от ран от мечей. Фабрицио и Альфонсо почти не пострадали, поскольку их невесты настаивали на том, чтобы до завтрашнего дня они оставались целы и невредимы.
