Не приходится искать для объяснения причин этой «войны» оснований более серьезных, чем борьба вокруг вопроса — быть или не быть самодержавию. Здесь и лежит ключ к разрешению «загадки» опричнины.

Одновременно с высказываниями против всякого ограничения своей власти и неотрывно от них, Грозный говорит и о средствах для воплощения самодержавной власти и для ее защиты. Обоснование своего права на неограниченную власть он постоянно сопровождает обоснованием права самодержца на неограниченный террор.

Власть, по мнению царя, должна внушать всем покушающимся на нее страх. «Хощеш ли бо не боятися власти? Благое твори; аще ли злое твориши — бойся не туне бо мечь носит, в месть убо злодеям, в похвалу же добродеем», — пишет он Курбскому.

Бояться власти должны все подданные независимо-от их общественного положения: «…дати слабость вельможе — ино и простому», — поучает царь. Он делит подданных только на две категории: на «благих» и на «злых», на преданных ему и на изменников. Жалование первых и наказание вторых — главная добродетель христианского царя: «…а наш государь, его царьское величество, как есть государь истинный и православный христианский… и благим жалование подает, а злых наказует».

Грозный вовсе не считает себя, как это принято утверждать, врагом боярства как такового. Бояре, как и все прочие группы и сословия подданных, делятся на «наших» бояр, «угодных», т. е. преданных, и «наших» же бояр, но мятежных и пзменных: «И тако ли доброхотно подобает нашим боляром и воеводам нам служити, еже такими собраниями собацкими, без нашего ведома, боляр наших побивати, да еще в черте кровной нам». Итак, «нашими» обязаны быть все, но не все таковыми являются на самом деле.

Необходимость государственного террора для утверждения власти самодержца Грозный подтверждает ссылками опять-таки на международный опыт и опыт истории. «А в ыных землях сам узриши, елика содеваетца злым злая: тамо не по здешнему! То вы своим изменным обычаем утвердили изменников любити, а в ыных землях израдец не любят: казнят их да тем и утверждаютца…», — пишет царь Курбскому в 1564 г. «А государь наш, как есть государь правый христьянский, всех жалует по достоинству и по службам, а государьство свое бережет крепко от всякого лиха, а виноватых и израдец везде казнят», — повторяет он в послании к Сигизмунду II Августу от имени боярина И. Д. Вельского в 1567 г. «А и во всех землях зрадцов казнят», — вторит он себе и в послании Г. А. Ходкевичу от имени боярина М. И. Воротынского.

Вековая история Руси также неоднократно используется Грозным для обоснования права государя на террор: «А наши великие государи, почен от Августа кесаря обладающего всею вселенною, и брата его Пруса и даже до великого государя Рюрика и от Рюрика до нынешнего государя его царьского самодержьства, все государи самодержьцы, и нихто же им не может указу учинити и вольны добрых жаловати, а лихих казнити».

В подобных заявлениях царя о том, как якобы выглядела история московских государей, звучат прямые указания официальным книжникам, как им следует изображать прошлое Руси.

Подтверждение своему тезису о том, что подданных надо держать в постоянном страхе, Грозный находит и в писаниях церковных авторитетов: «Яко же рече апостол: "Овех убо милуеши разсужающе, овех же страхом спасайте, от огня восхищающе". Видишь ли, яко апостол страхом повелевает спасати?» — далее он ссылается на Иоанна Златоуста, Афанасия Великого и апостола Петра.

Послание Курбскому идеологически подготавливает переход к политике неограниченного самодержавия, опирающегося на специальный аппарат осуществления царской воли с помощью неограниченного террора против всех «безсогласных». Царь очень ясно определил, в чем состоит основное содержание письма Курбского к нему: «Все бо едино, обращая разными словесы, во своей бо составной грамоте писал еси, похваляя еже рабом мимо господий своих владети». Соответственно он резюмирует суть своего ответного послания: «Тщуже ся со усердием люди на истину и на свет наставити, да познают единого истиннаго бога… и от бога данного им государя».

Опричнина… Характеризуемая этим словом система политических и экономических мер, потрясшая современников и оставившая по себе громкую, хотя и разноголосую славу в веках, — была важнейшим делом жизни Грозного царя.

Изучение исторических явлений начинается обычно с изучения их корней, уходящих в прошлое. Исследование опричнины оказалось в этом смысле в исключительном положении. Некоторые историки полагали, что у опричнины корней в прошлом не было, поскольку она являлась творением искусственным, возникшим по маниакальной прихоти царя Ивана IV. Другие объясняли ее появление единственной причиной — усилением борьбы против утверждающегося самодержавия со стороны удельной фронды и необходимостью дать ей отпор. Объяснение, как показывают факты, по меньшей мере недостаточное.

Такому подходу к изучению опричнины способствовало традиционное представление, берущее начало в сочинениях А. М. Курбского, будто предшествующий ей исторический период во всех отношениях опричнине только противостоял, подобно тому как добро противостоит злу, а солнечный свет кромешной тьме.

Что же касается руководителей фактического правительства — Адашева и Сильвестра, их опять же с легкой руки Курбского изображали некими антиподами опричной политики и, само собой разумеется, отсекали от всякого участия в формировании идеи опричного порядка. Да и сам Иван IV того периода изображался по этой схеме абсолютным «антиподом самому себе».

Период деятельности правительства компромисса и в самом деле может быть охарактеризован как период многих благотворных реформ, которые в памяти большинства современников и потомков не могли не вызывать одобрения. Вместе с тем многие реформы и установления фактического правительства, направленные на укрепление централизованного государства, объективно явились ступенями, которые в перспективе вели к опричнине, создавали предпосылки и условия для перехода к ней.)

Уложение о службе 1556 г. установило прямую зависимость земельного обеспечения служилого человека от государевой службы. Без этого переход к земельной политике опричнины был бы невозможен. Установление прямой зависимости между «количеством» службы (один вооруженный воин со 100 четвертей земли и т. д.) и земельным владением служилого человека любого ранга неизбежно влекло за собой зависимость между «качеством» службы — верностью, преданностью, храбростью и тем же земельным владением.

С. Б. Веселовский был прав, считая недоразумением то, что некоторые историки ставят знак равенства между «испомещением» под Москвой тысячи «лутчих слуг» в 1550 г. и созданием опричного корпуса. Охранных, карательных и прочих специфических функций опричнины эта тысяча и в самом деле не имела, тем не менее не следует разрывать прямую связь между нею и созданием в опричные годы корпуса избранных царских дворян. Это разные ступени одной лестницы. Указом 1550 г. был заложен принцип, который лег затем в основу формирования опричного корпуса, принцип «выбора из всех городов» «лутчих слуг», выбора, свободного от оглядки на родовитость княжат, на заслуги старомосковских родов. Дворяне «по выбору» рекрутировались в основном из неименитых городовых служилых людей. Многие тысячники 1550 г. влились позднее в опричный двор Грозного. Они занимали высшие должности на государственной службе и в войске, они, как отмечал А. А. Зимин, были представителями той социальной среды, на которую опиралась Избранная рада и которая впоследствии поставляла основные кадры для войска опричников.

Фактическое правительство провело значительную реорганизацию царской военной и административной служб. Мероприятия в этой области можно разделить на два основных вида: первый — превращение всего класса землевладельцев независимо от размера владений и родового достоинства в служилую массу, второй — создание конкретных форм централизованного военного и административного управления.